Артефакт острее бритвы (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 61

— Я тоже.

— И как собираешься оправу без алхимии формировать? — Она прищурилась. — Что удивляешься? Думаешь, о твоей непереносимости забыла?

— Думал, и не знала даже, — пожал я плечами. — А так есть одна идея на сей счёт.

— Да ну?

— Ага.

Душой я нисколько не покривил, и в самом деле собирался кое-что опробовать, да всё никак руки не доходили. И нет, вновь задействовать порчу больше не собирался.

Я погрузился в состояние внутреннего равновесия, потянул в себя небесную силу, сжал её в тугой комок и прогнал по заготовке оправы — полукругом от одного узла к другому, но должного давления не ощутил. Присовокупил ещё немного энергии, и на сей раз показалось, будто вновь выдавливаю из себя наведённую Гаем порчу, пришлось даже задействовать приказ контроля, лишь бы только выдержать должную кривизну дуги. Впрочем, проблемы это не решило: как ни пыжился, так и не сумел одномоментно задействовать столько небесной силы, сколько требовалось для прожига меридианов.

Оно и немудрено: неспроста же алхимические зелья Пяста как горячие пирожки разлетались!

Но пусть я и не был семи пядей во лбу и не так уж много знал о тайных искусствах, на плохую память сроду не жаловался. Держал в уме предупреждение наставника Девясила о том, что, если силовой поток превысит пропускную способность меридиана, мне руки поотрывает к чертям собачьим, и ещё прекрасно помнил, как гонял энергию по замкнутому кругу в тот раз, когда самостоятельно работал с вырезанным из обитателя пруда сосредоточием, а оправа — это окружность и есть. По ней о-го-го как силовой сгусток раскрутить можно!

Я и попробовал. Вытолкнул приказом ускорения из одного узла, прогнал по ложу верхнего полукружия к другому и аж зубами скрипнул из-за очень уж неприятных ощущений, с которыми энергия ворвалась в сформированную половину оправы. Да и переход небесной силы из левой части абриса в правую оказался едва ли таким уж менее болезненным. Когда загодя наполнил все узлы, стало легче, но окончательно ломота на нет не сошла. Такое впечатление — после горячего чая ключевой воды хлебнул, вот зубы и заныли. И так — раз за разом…

Ничего! Перетерплю!

Приказы контроля и сжатия для формирования сгустка, ускорение на выходе из правой узловой точки, дополнительный контроль для безболезненного вхождения в левой…

Погнали!

Оборот, оборот, оборот — и ничего.

Быстрее! К одному приказу ускорения добавился второй, и во мне словно безумный волчок завертелся. Быстрее! Ещё и ещё!

Наметилось знакомое жжение, но я слишком вымотался, чтобы выдерживать равномерность вращения, ещё немного — и силовой сгусток начнёт вилять, а мне такого не надо. Хватит!

Я тихонько выпустил из лёгких воздух, и Беляна отложила книгу, привалилась ко мне и даже закинула ногу.

— Не спишь?

— Нет, — подтвердил я и открыл глаза. — Не сплю.

Девчонка уткнулась лбом в моё плечо, затем подняла голову и заглянула в глаза.

— У меня дурное предчувствие, Серый.

Старое прозвище царапнуло, только как-то по-доброму, что ли. Я прямо даже растрогался, но виду не подал и с усмешкой произнёс:

— Всегда!

— Что — всегда? — не поняла Беляна.

— У меня предчувствия всегда исключительно дурные, других не бывает, — сказал я и поцеловал девчонку в лоб. — Просто держи ушки на макушке, и мы им всем покажем.

— Дурак! — отозвалась черноволосая пигалица, но отворачиваться не стала.

Заснули в обнимку.

Глава 24

11–23

Дежурство прошло обычней некуда. Работы меньше не стало, не прибавилось и денег. Разве что магистр был мрачнее тучи и порыкивал на всех по поводу и без.

Шибко золотишко любит, но оно и понятно: другие по доброй воле за море, поди, и не плывут. Чего бы ради, а?

После я спустился в подвал к мастерам мёртвых дел, и обнаружил Дарьяна притянутым к хирургическому столу прочными кожаными ремнями. Книжник был обнажён по пояс, один из учеников школы Мёртвой руки наносил на его кожу какой-то невесомый серый порошок. Когда торс моего приятеля оказался сплошь покрыт тем, лысый тайнознатец потребовал:

— Работай!

И — о чудо! — почти сразу высветились очертания излива и узел исходящего меридиана. Наставник тут же принялся делать замеры и расчёты, затем с помощью чертёжных инструментов нарисовал внизу груди Дарьяна окружность и взялся промерять углы. Всего он отметил четыре дополнительные точки: одну строго ниже излива, а остальные так, чтобы с учётом сформированного узла получилось нечто вроде вершин перевёрнутой пятиконечной звезды.

Меня распирало от вопросов, но не решился нарушить напряжённую тишину. Последние приготовления касались спиц с костяными шариками-бусинами — располагались те не на конце, как у обычных булавок, а сразу после острия. Лысый тайнознатец нанёс на зачарованную сталь метки и сказал:

— Начинаем!

Дарьяну дали закусить сложенный надвое обрезок кожаного ремня, а миг спустя наставник воткнул в него спицу. Загнал под кожу бусину и только лишь этим не удовлетворился, нажал сильнее, не остановился, пока не достигла кожи сделанная им засечка.

— Держи! — приказал он ученику, не обратив ни малейшего внимания на сотрясшую книжника дрожь.

Да и с чего бы ему беспокоиться? Ремни затянули на совесть.

С остальными тремя спицами тоже обошлось без неожиданностей, а затем мёртвых дел мастер достал костяной шарик — покрупнее и с шипом-отростком.

— Здесь всё как с формированием ядра: не справишься — самое меньшее нехорошие отклонения заработаешь и крепко себе возвышение осложнишь. Это в лучшем случае! — Тонкие бледные губы растянулись в мрачной улыбке. — Но ты не думай, будто ещё есть возможность отказаться. Всё уже зашло слишком далеко!

И он одним уверенным движением вогнал костяной амулет точно в центр прочерченной по коже окружности. Дарьян дёрнулся так, что заскрипели ремни, но сразу обмяк, и вспыхнувшее внутри его тела расплывчатое пятно свечения ужалось и сместилось к первой игле, а после разделилось и двумя полукольцами потянулось до соседних бусин, затем побежало дальше и замкнулось в круг.

— Всё хорошо! — ободрил книжника наставник. — Ты справишься! Терпи!

И Дарьян вытерпел. На мой взгляд всё прошло как-то слишком легко и буднично, книжник даже со стола без посторонней помощи слез. А уже на улице огорошил меня неожиданным предложением:

— По пиву?

— Да погоди ты с пивом! С оправой не надо работать разве?

Дарьян махнул рукой.

— Сначала зачатки прижиться должны. Да и смысл спешить? Её теперь минимум полгода прорабатывать. Один чёрт, быстрее не получится. Так идём?

— Ну уж нет! — пошёл я в отказ.

— Ты чего, Лучезар? Грех такое дело не отметить!

Я недобро посмотрел в ответ.

— Слушай, ты своих барышень каждую ночь пользуешь?

Дарьян смутился, но всё же подтвердил.

— Ага.

— Вот и я тоже хочу — каждую. — Я усмехнулся и хлопнул приятеля по плечу. — Сегодня никак, Даря! У меня к Девясилу вопросы накопились, я и чеки для него уже получил. Не таскаться же с такими деньжищами по злачным местам?

— А-а! — понимающе протянул Дарьян. — Нет, конечно! Тогда я с тобой!

— Айда!

Но о своём намерении посетить форт я пожалел сразу, как только прошёл во двор. Уж лучше бы, право слово, в подвальчик за компанию с книжником наведался. Нельзя сказать, будто на плацу оказалось не протолкнуться от тайнознатцев, но сегодня там обнаружились решительно все те, кто приплыл с нами на пароходе. Даже ученики малопонятной школы Извечного полдня наравне с остальными внимали наставникам, проводившим занятия сразу в нескольких углах двора.

Впрочем, Девясил был свободен, и я направился прямиком к нему. Поделился возникшими при создании огненного шара проблемами, и наставник кивнул.

— Да, можно комбинировать сжатие и контроль, но это частный случай. Советую выучить приказ стабилизации и не мучиться. Его во многих арканах задействовать можно. Захочешь — из плети саблю сделаешь, к примеру.