Артефакт острее бритвы (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 59

Ох уж мне эти шутники…

Глава 23

11–22

На самом деле поначалу тот день откровенно не задался. Вот как только проснулся, так буквально сразу всё и пошло наперекосяк.

— Сегодня буду поздно, — предупредил я Беляну, когда та заворочалась и сонно зевнула.

Девчонка перевернулась на бок и заглянула мне в лицо.

— А что такое?

— Дарьян пиво пить позвал.

— А не боится, что у его вертихвосток в одном месте засвербит и они за старое возьмутся? — усмехнулась черноволосая пигалица.

Удивительное дело, но Ласка и Лиска у книжника так и прижились. Каким-то чудом эта троица не поубивала друг друга, и по утрам Дарьян приходил в больницу всё столь же невыспавшимся и довольным.

— Вертихвосток на седмицу в Тегос перевели, — пояснил я. — Вот он и хочет в свой ненаглядный подвальчик наведаться.

— Ну нет! — расстроенно протянула Беляна. — Ненавижу вечерами одна оставаться!

Я уселся на койке и посоветовал:

— Книгу почитай. — Потом поскрёб затылок. — Или айда с нами.

— Не айда, а пойдём! — поправила меня Беляна. — Лучезар, говори правильно, ты же боярин!

— Ну вот чего ты начинаешь? — поморщился я. — За тобой заходить или нет?

— Нет! — отрезала Беляна. — Книгу почитаю!

Скрыть своё разочарование она даже не попыталась, стало не по себе, пусть ни в чём виноватым себя и не полагал. Ну а дальше масла в огонь подлил магистр Гай. Мы вышли из каморки аккурат в тот момент, когда этот хлыщ поднимался по лестнице, и на сей раз он меня не проигнорировал, а раздражённо бросил:

— Ещё не перебрался в комнату для слуг?

Я от такого захода откровенно растерялся, но тут же опомнился и зло прищурился.

— А должен?

— Не лезь не в своё дело, Гай! — отчеканила Беляна, прежде чем магистр успел ответить, если только собирался это сделать, и тот молча скрылся на втором этаже.

— Какая муха его укусила? — озадачился я.

— Забудь! — отмахнулась девчонка, но нет, нет и нет: в усадьбе определённо что-то затевалось.

Прислуга с утра пораньше затеяла генеральную уборку — одни вытирали пыль, другие начищали столовое серебро, третьи до блеска надраивали полы. Завтракать пришлось сосисками и тостами прямо на кухне, а уже покинув здание через чёрный ход, я обнаружил перед парадным крыльцом повозку, на которую грузили сундуки и коробки. Ещё — отъехал экипаж с любовницей управляющего.

Я поздоровался со стрельцом — тем самым, что посоветовал не пить сырой воды в моё первое появление здесь, — и спросил:

— Неужто надоела и в отставку вылетела?

— Эта пиявка-то? Ха! Так присосалась, что не оторвать! — рассмеялся молодой человек и покачал головой. — Нет, ревизора с того берега лужи ждут. Их завсегда в усадьбе селят.

Надо понимать, прибытие проверяющего было событием отнюдь не рядовым — по крайней мере, некоторая нервная суета наблюдалась и в больнице, а после обеда все старшие врачи и вовсе отправились на общее собрание. Стажёры начали шептаться о какой-то там «переаттестации», но мы с Дарьяном переливать из пустого в порожнее не пожелали и спустились в подвал. Один из ходячих мертвецов получился сегодня у моего товарища на редкость несуразным, ему велели не смешить людей и незамедлительно от него избавиться. Этим мы и собирались заняться.

Сложнее всего оказалось нарядить мёртвого аборигена в зачарованную кирасу, принесённую в больницу с кадавром — очень уж тот был неровно-скособоченным, ещё и голову ровно не держал, и та свешивалась набок. Справились, но пришлось обойтись без шлема.

— Да это один из ваших! — заявил Дарьян, оправдываясь. — Его так порча изъела, что едва духа запихнуть получилось! Ты с ним аккуратней, управляющий контур на ладан дышит.

Ну да — глаза ходячего мертвеца не светились белым сиянием, а мерцали и помаргивали.

— Ладно, Лучезар! — вздохнул книжник. — Готов?

Я стянул к солнечному сплетению столько силы, сколько только мог удержать, чего обычно хватало на два ударных аркана или создание полноценной огненной плети, и кивнул:

— Отпускай!

Ходячий мертвец неуверенно шагнул ко мне, покачнулся и едва не упал, начал заваливаться набок, а потом вдруг резко подобрался и каким-то неуловимым образом изменился. Стал хищным.

— Сорвался! — истошно завопил Дарьян. — Бей!

Глаза мертвеца вспыхнули ярче, голова поднялась, рот растянулся в оскале. Я уже напитал нужные узлы, но осознал, что этого не хватит, поэтому сжал своей волей и влил в приказ воспламенения всю набранную энергию разом. Толкнул её ускорением и по меридианам будто комок пламени продрался — не упругий даже, а попросту жёсткий, словно вновь выдавливал из себя нечто инородное. Руку обожгло острой болью, но в самый последний момент я всё же довернул кисть и врезал подобравшегося для рывка мертвеца снизу вверх.

Вспыхнуло! Дохлого аборигена подкинуло и откинуло, он с лязгом шибанулся о каменную кладку и рухнул на пол с оплавленной дырой в зачарованной кирасе. Меня накрыли слабость и головокружение, колени подогнулись, и я опустился на корточки, но дурнота не помешала вытянуть из кобуры револьвер.

— Ну ты дал, Лучезар! — покатился со смеху книжник. — Ты бы только себя видел!

Мертвец лежал и не шевелился, я уложил его с одного удара, он даже прыгнуть не успел. Да и мог ли?

Я перевёл взгляд на Дарьяна и со щелчком взвёл курок револьвера.

— Эй, ты чего⁈ — всполошился книжник. — Я же пошутил!

Правый исходящий меридиан у меня горел огнём, и я зло выдал:

— За такие шутки в зубах промежутки! — Но оружие с боевого взвода всё же снял. Пальцы дрожали — а ну как пальну?

— Да вот ещё! — фыркнул Дарьян. — Я же… — Он вдруг осёкся и присвистнул. — Ну ничего себе ты дал! Только глянь!

Я встал и тут же навалился на стену. Штормило меня — будь здоров, но посмотреть и в самом деле было на что. Пусть и прежде прожигал огненным ударом зачарованную сталь стареньких списанных кирас, но тут и доспех был первоклассный, и дыра получилась несравненно больше. А самое главное — пламя не рассеялось впустую, а прожарило потроха ходячего мертвеца. Комнату заполонила вонь горелого мяса.

— Ты это как? — озадачился Дарьян, а когда я, пошатываясь, побрёл на выход, всполошился: — Лучезар! Ты чего?

Я кое-как поднялся из подвала, доковылял до брёвнышка, плюхнулся на него и запрокинул горевшее огнём лицо к сыпавшему моросью небу. Книжник под дождь не пошёл и повторил свой вопрос от двери:

— Ты чего, Лучезар? Сердце, что ли, прихватило?

— Да какое ещё сердце⁈ — огрызнулся я, разминая правую руку. — Я ж своей волей всю энергию стиснул, чтобы одним махом выкинуть! Чуть не надорвался из-за тебя, блин!

Дарьян озадаченно поскрёб подбородок.

— Стиснул, стиснул, стиснул… — тихонько забормотал он. — А! Для этого служебный приказ сжатия есть! Простенький совсем, мне в двадцатку обошёлся!

— И ты молчал⁈ — напустился я на приятеля. — Сказать не мог?

— Да говорил я тебе! Все изученные приказы перечислил, не помнишь нешто? — возмутился книжник. — А он такой полезный разве?

Я потряс головой, встал с брёвнышка и зашёл под навес.

— Вот выучу и покажу. Надо только деньгами разжиться…

— Да говорю же, он совсем простенький! — вновь заладил Дарьян. — Давай принцип мыслеречью перекину? Разберешься, чай!

И да — приказ и вправду оказался несложным. Разобрался.

Постоял, обмозговывая перекинутый Дарьяном принцип сжатия энергии, и хоть книжник лишь вызубрил его, а не отработал на практике, проблемой для меня это не стало. Понял, что и как нужно делать. Добавление в схему дополнительного приказа неминуемо увеличивало расход небесной силы, но в этом конкретном случае эффект возрастал несравненно больше.

— Идём! — позвал я приятеля обратно в подвал.

Правую руку у меня так и продолжало припекать, поэтому в длинном тёмном коридоре я выставил перед собой левую.

— Смотри, это обычный огненный удар. Воспламенение тут вторично.