Артефакт острее бритвы (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 19

Усевшийся на кровати Дарьян округлил глаза.

— Но они же собирались… Они же…

— Что? — жёстко глянула на него Беляна.

Книжник осёкся и сказал о другом:

— Лучезар — боярин!

— Аргумент, — признал я. — Опять же те двое собирались причинить вред собственности работодателя…

— Какой ещё собственности? — не понял Дарьян.

— Нам! — коротко выдохнула Беляна, сразу уловив мою мысль. — Можем сыграть на этом, только не уверена, что команда снизойдёт до переговоров.

— Так заставим их пойти на них! — отрезал я. — Иди сюда!

Тянуть небесную силу было мучительно трудно, но я принялся вбирать её в себя и выдыхать, позволяя Беляне хоть немного наполнить ядро. Она аколит — сможет удержать энергию, а два тайнознатца вдвое лучше, чем один-единственный. А то и втрое.

Дарьян, как ни странно, тоже бездействовать не стал.

— Лучезар, возьму твой нож? — спросил он, а затем распорол на полосы одну из простыней, скрутил обрезки в жгуты и притянул ими руки и ноги матроса к ножкам коек, полностью того обездвижив. Он и после своей возни не оставил, но мне уже было откровенно не до того — я торопился прокачать через себя как можно больше небесной силы. Тянул и выдыхал, пока вдруг не понял, что ещё немного и спекусь. Тогда с сожалением отстранил от себя Беляну и плюхнулся на койку.

— Может, позже…

— Порядок! — улыбнулась девчонка, нервно сцепила пальцы и едва слышно выдохнула: — Хоть что-то…

Я моргнул и ощутил, что начинаю проваливаться в забытьё, тогда потряс головой и пригляделся к сорванному с куртки боцмана значку. Предельно чётко ощутил заполонявшие его чары и столь же ясно осознал, что толку мне от них не будет, поскольку защиту настроили на одного конкретного человека, а для остальных это была пустяшная безделушка.

— Ещё кровь нужна! — заявил вдруг Дарьян. — Не хватило довести схему до конца!

Мы с Беляной уставились на него во все глаза. Вокруг распластанного на спине матросика не был нарисован привычный пентакль, вместо него книжник намалевал непонятные фигуры и символы. И хоть располагались они в кажущемся беспорядке, меня передёрнуло от одного только взгляда в ту сторону.

— Ты чего ещё удумал? — потребовал я объяснений.

Дарьян не ответил, а вот Беляна склонила голову набок и произнесла:

— Ритуальное жертвоприношение⁈ Собираешься использовать его жизненные силы, чтобы зачерпнуть из астрала энергию?

Книжник глянул в ответ с нескрываемым вызовом.

— А хоть бы и так? — напрягся он. — Не собираюсь бездействовать!

Беляна посмотрела на меня и пожала плечами, я поёжился.

Бунтовщиков вешают — факт, но даже думать не хотелось, что всё зайдёт столь далеко. Впрочем, если зайдёт — пусть всем чертям тошно станет. Помирать, так с музыкой!

От входа в каюту матросика прикрывали койки, поэтому я предупредил:

— Если я их прогну, сразу свои каракули сотри, будто ничего и не было! — После склонился над морячком и врезал ему по и без того уже распухшему носу.

Потекла кровь, Дарьян взялся макать в неё пальцы и спешно доводить до ума колдовскую схему — он не вкладывал в неё ни крупицы небесной силы, и всё же от рисунка повеяло неприятным холодком, а воздух над алыми мазками будто бы дрожал. Наблюдать за действиями книжника стало неприятно, я отвернулся, и сразу что-то неуловимым образом изменилось в коридоре.

Я насторожился и вновь потянул в себя небесную силу. С появлением узловых точек получалось удерживать энергию не только в изливе, но всё это были сущие крохи, которые к тому же беспрестанно рассеивались.

Так что ещё, ещё и ещё!

Больше!

Появившийся в дверях каюты второй помощник капитана окинул нас брезгливым взглядом, и я спешно произнёс:

— Послушайте, я…

Водных дел мастер небрежно махнул рукой, словно докучливых мух отгонял. В нос шибануло свежестью лугового ручья, послышался плеск воды, и меня словно призрачная волна накрыла. Раз, и уже подгибаются ноги!

Но, прежде чем успел лишиться сознания, Беляна развеяла усыпляющий аркан, и некрасивое лицо второго помощника искривила раздражённая гримаса.

— Раз так, — процедил он с нескрываемой угрозой, — придётся по-плохому!

Перед глазами всё поплыло, я ошалело замотал головой и крикнул:

— Стойте! Я Лучезар…

Только куда там! Слушать он ничего не стал. Приказ «ниц!» едва не вдавил в пол, но Беляна прикрыла и на этот раз. И тотчас в грудь устремился водный шар размером с кулак.

Удар!

Руку отсушило, зато встречным приказом я сумел разметать атакующий аркан. Следом без промедления сотворил отторжение и, вобрав в него все заискрившиеся в воздухе брызги, превратил полог в пурпурную пелену, легко растворившую в себе очередное заклинание второго помощника. Вот только дальше он резким жестом вырвал из моих чар водную основу, и защита развеялась, а порча просыпалась на пол. Доски зашипели, начали куриться лёгким дымком.

Ну а дальше наш противник сдерживаться уже не стал и наглядно показал, чем аспирант отличается от слабенького аколита и никчёмного адепта. По моему лицу словно наждаком прошлись, кожа тотчас покрылась морщинами, губы полопались, язык присох к нёбу, а в глаза будто сыпанули песка. Вдох отозвался лютой болью, показалось, что из тела разом выпарили всю влагу.

Я впустую задействовал отторжение и зажмурился, закрыл лицо ладонями, не в силах сопротивляться воздействию чужой магии. Беляна попыталась развеять иссушающий аркан, но ей попросту не хватило на это сил. Девчонка пошатнулась, зашлась в приступе кашля, и тогда Дарьян вскинул зажатый обеими руками скальпель, после чего резко опустил его, но грудь распластанного на полу матроса не пробил. Остриё замерло в волоске от плоти ещё даже прежде, чем прозвучало спокойное:

— Довольно!

И тотчас у меня в голове ровно колокол ударил!

Как видно, не у одного только меня. По крайней мере, иссушающие чары вмиг перестали превращать нас в драные мумии, а водных дел мастер резко обернулся к входной двери. До того там маячила злорадная физиономия боцмана, теперь же замер священник — высокий, нескладный, с несуразно длинной шеей, худым бритым лицом, впалыми щеками, крючковатым носом и прозрачно-голубыми глазами. Старым он мне отнюдь не показался, просто рано облысел: седые волосы остались лишь на боках и затылке, а макушка блестела, будто её натёрли воском. На губах — намёк на улыбку.

Как его?.. Отец Шалый? Точно. Он.

Неприятный тип. Я бы с таким связываться не рискнул. Впрочем, и не смог бы: пусть вроде как и не утратил контроля над телом, навалившееся неподъёмным грузом оцепенение сковало почище зачарованных кандалов. Беляна так и вовсе, как на койку плюхнулась, так и замерла на ней, не в силах подняться. В глазах — страх.

Но то мы, а вот второй помощник капитана раздражённо рыкнул:

— Не вмешивайтесь, отче! Я сам способен разобраться с бунтовщиками!

— О, нисколько в этом не сомневаюсь! — Улыбка священника стала чуть шире, взгляд — самую малость острей. — Но всё же не могу не предложить свою помощь.

— Не нуждаюсь в содействии! — последовал резкий ответ. — Уйдите!

Как ни прискорбно было это признавать, аспиранту и вправду ничего не стоило раскатать нас в тонкий блин, только вот Дарьян… Книжник всё так же стоял на коленях с ножом, нацеленным в сердце матроса. Его словно заморозило в одной позе.

Отец Шалый шагнул в дверь и мягко произнёс:

— Нуждаетесь, сын мой. Иначе до смертоубийства дойдёт.

Второй помощник в ответ хохотнул.

— Не извольте беспокоиться на сей счёт! Я намерен просить капитана о снисхождении к бунтовщикам! Их всего лишь заклеймят и отправят на каторгу. Обычное дело! Ничего такого, что требовало бы вмешательства церкви!

— Нисколько не сомневаюсь, что капитан прислушается к представителю судовладельца, — улыбнулся священник, — да только молодые люди не склонны идти на компромиссы. Всё или ничего — вот их девиз, второй помощник. Всё или ничего.

— Плевать! — отмахнулся водных дел мастер. — Если б не вы, я бы уже покончил с ними! Уйдите! Я настаиваю!