"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Войтенко Алекс - Страница 85

Правда существовала некоторая вероятность в том, что турки попытаются напасть и захватить наш баркас, но чтобы этого не произошло, отойдя от берега километров на пятьдесят, Марк Леонтьевич, вывесил на корме Швейцарский флаг, а на носу судна, вдруг откуда не возьмись появился пулемет Хайрема Максима, на высокой треноге. Да и мы находящиеся на судне люди вдруг резко перешли на немецкий язык, начисто забыв, что еще пару дней назад общались по-русски.

Меня всегда удивляла способность Графа***, без особенных проблем, переходить с одного языка на другой. Порой казалось, что ему известны все языки мира. Позже во время путешествий, я не однажды наблюдал как приезжая в чужую страну, в Италии он свободно общается на Итальянском, в Лиссабоне, переходит на португальский, а в Швейцарии на немецкий, или же на местный диалект, который вообще представлял собой дикую смесь немецкого, французского и итальянского языков. И его речь все прекрасно понимают. Знание мною нескольких языков. Конечно не такого количества как у него, он воспринимал как должное. По его мнению, образованный человек просто обязан не испытывать никаких проблем с общением в любой стране. Ради интереса я как-то спросил у него, знает ли он Китайский?

— Какой именно, ты имеешь ввиду? — Его встречный вопрос поверг меня в изумление.

Оказалось, что на территории Китая имеется больше сотни самых разных диалектов языка, и порой люди даже, живущие в соседних районах, говорят на разных языках. Но самое интересное оказалось, в том, что граф действительно знал один из этих диалектов, называемый «Пекинским», который считался как бы общим языком. Правда, утверждать, что он владеет им в совершенстве было нельзя, но как сказал сам Марк Леонтьевич, выяснить некоторые вопросы был он все же был в состоянии. Мне не было доступно даже этого, А еще его здорово удивило то, что я совершенно не знаю французского.

Для него это было просто дико, особенно учитывая тот факт, что моя мать по его словам знала этот язык чуть ли не лучше своего родного русского, и в молодости даже писала на нем недурные стихи. Почему так произошло, совершенно вылетело из моей головы, зато мои знания немецкого, испанского и португальского, не вызвали у него никаких вопросов, хотя я прекрасно помнил, что ни один из этих языков в моей семье не знали.

Уже вблизи Турецкого побережья нас застиг небольшой шторм, правда мы находились уже буквально в десятке километров от него, и шли не под парусом, а на парах. Граф, сразу же загнал меня в трюм, чтобы исключить мое выпадение за борт, а сам встал у штурвала. Двухчасовая борьба со стихией окончилась вполне благополучно, Довольно скоро, удалось завести нашу скорлупку в какую-то бухту, и там переждать непогоду.

Дальнейшее путешествие вдоль берегов Турции проходило тихо и спокойно, лишь однажды, какой-то катер, видимо не разобравшись чей флаг развивается на нашей корме, попытался перерезать нам путь, но Сергей Юрьевич, быстро привет в чувство местных пиратов, буквально скосив их с палубы, а подоспевший полицейский катер, похоже прятавшийся где-то в прибрежной бухте, вначале попытался наехать на нас, но видимо довольно скоро там разглядели флаг и принадлежность судна, и решили не вмешиваться.

В проливы мы вошли достаточно спокойно, если не считать галдящей толпы плавучих торговцев, буквально облепивших баркас со всех сторон, и предлагающих купить все, что угодно. От аляповатых глиняных свистулек в виде птичек, до довольно потертых ковров, якобы некогда принадлежащих какому-то султану. Хуже всего было то, что все они не только вразнобой расхваливали свои товары, но при этом пытались влезть и на баркас, чтобы попутно чего-нибудь скрутить или просто подхватить какую-то плохо лежащую вещь. И поэтому, в то время, как Граф***, находился у штурвала, Сергею Юрьевичу, приходилось торчать на палубе, отгоняя особенно назойливых турок. Мне же, ничего не оставалось делать, как дежурить возле котла, поддерживая необходимое давление и подбрасывая уголек. К вечеру, их стало поменьше, но исчезли они только после выхода в Мраморное море, и то, далеко не сразу. Хорошо хоть проливы оказались не такими длинными как я думал, но все же почти девять часов постоянного шума выведут из себя кого угодно.

Выйдя в Мраморное море, мы стазу же повернули на запад, и пришвартовались уже у ближайшего пирса. Хотя пришлось и довольно много отдать за стоянку, но зато, баркас остался под охраной, а мы спокойно переночевали в местной гостинице, и даже попробовали турецкой еды. Следующий день, мы просто отдыхали, наслаждаясь хотя бы тем, что под ногами была твёрдая земля, а не качающаяся палуба. Граф*** о чем-то переговорил со своим товарищем, после спросил у меня, не надоело ли мне плавание на баркасе, на что я ответил, что согласен с любым его решением.

— Нет. — Воскликнул граф***. — У человека должно быть собственное мнение. Даже если оно и совпадает с мнением, кого-то другого, человек, должен озвучить его как свое. Возможно добавив пару существенных или не очень деталей. Если ты всегда будешь соглашаться с мнением остальных, то тебя либо сочтут слабаком, либо подкаблучником. И неизвестно что хуже.

— Я сейчас полностью завишу от вас, Марк Леонтьевич, поэтому просто не хочу портить с вами отношения идя вразрез с вашим мнением. Но если вы настаиваете, то я с удовольствием сменил бы транспорт. Например, на поезд, хотя не уверен, что отсюда проложена железнодорожная колея.

— Вот и прекрасно. Знаешь, Алексей, мне по большому счету тоже поднадоело это плавание. А учитывая то, что рано или поздно от баркаса все равно придется избавиться, хотя бы потому, что в Швейцарии нет моря, а на озере у меня имеется катер получше этого, то, наверное, сменить транспорт будет самое время.

Уже через какой-то час, нашелся и покупатель на нашу посудину, тут же появились грузчики, пара грузовиков и легковой автомобиль. И все, что было загружено на баркас из охотничьей избушки, тут же было перенесено в грузовики. И мы отправились на железнодорожную станцию, где граф взял в наше распоряжение целый пассажирский вагон. На мой удивленный вопрос зачем? Я услышал, что мой опекун привык к определенным удобствам, разумеется если их можно заполучить. А довольствоваться тем что есть, можно в походе, или тогда, когда ничего более комфортного добыть не удалось.

— Я достаточно богат, чтобы не экономить на такой мелочи.

Да уж подумал я номер двадцать семь, в списке самых богатых людей Европы, что-то да говорит. Еще большим изумлением для меня стало то, что это мы или вернее Длинный занимал эту позицию. Граф же стоит где-то на двенадцатом месте, и то если учитывать только Европейские счета. В общем-то это было немудрено, я имею ввиду то, что Длинный вступая в права наследника просто не знал, обо всех сбережениях графа, а банкиры, как-то не спешили ему об этом сообщать. В данный момент, все обстоит совсем иначе.

Следующие четыре дня мы путешествовали поездом, проехав насквозь несколько стран — Турцию, Болгарию, Сербию, Хорватию Австрию, Княжество Лихтенштейн, и наконец оказались в Швейцарии. Где и остановились на небольшой станции неподалеку от городка, давно ставшего мне родным. Путешествие на поезде мне понравилось куда больше, чем по морю. В моем распоряжении было отдельное купе с собственной ванной, и туалетом, я наконец смог полностью привести себя в порядок, и, наверное, впервые за все время путешествия, почувствовал себя человеком.

В замке, куда мы в итоге приехали, граф предложил выбрать для себя любые апартаменты, которые придутся мне по душе. И я, даже не сомневаясь, поселился там же, где жил в то время, как главой замка выступал Длинный. Как же мне все-таки не хватало его все это время. Очень хотелось узнать, куда именно попал он, и сможем ли мы когда-нибудь встретиться вновь. Хотя, где-то в глубине души жила надежда в том, что рано или поздно, мне удастся добраться до пирамиды, и перенестись обратно в тот день, чтобы встретиться со своим другом.

Уже на следующий день, мой опекун пригласил адвокатов и после примерно пары недель консультаций и подготовки документов, я занял место, в той жизни принадлежащее Длинному, став бароном Алексом фон Визен. Чуть позже Граф*** ввел меня в курс, относительно всех его счетов и состояния, чем привел меня в еще большее изумление, потому что даже в замке имелось несколько мест где хранились не только ценные бумаги, но и золото, драгоценности и деньги. И это, не считая счетов во многих банках Европы и Америки.