"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Войтенко Алекс - Страница 59

Само же письмо, представляло собой кусок старого пергамента с грубо, от руки, начертанной на нем легко узнаваемой, картой мира и выделенным поверх карты треугольником, с отмеченными вершинами. Одна из вершин указывала на побережье Греции. Примерно туда, где Длинный когда-то раскопал сундучок, сделавший его бароном фон Визен. Вершина была отмечена цифрой — «1» почему-то красного цвета. Другая вершина находилась на Южноамериканском континенте, примерно в том месте, где друзья, совсем недавно изъяли это письмо. Место было отмечено цифрой — «3». И последняя точка, отмеченная цифрой — «4», венчающая вершину треугольника, почему-то находилась не в Австралии, хотя все документы, изученные до сих пор говорили именно об этом, а совсем даже в Африке. И это оказалось самой большой загадкой, на сегодняшний день. А самое интересное состояло в том, что о точке №2 так ничего и не прояснилось.

Капитан, со своим помощником, практически без остановки гнали кораблик к городу, попеременно становясь за штурвал, и останавливаясь лишь для короткого отдыха или пополнения воды для котла. В итоге, если на путь к устью Журуа времени ушло почти полный месяц, то обратный путь сократился до двух с половиной недель. И ранним июльским утром 1925 года, судно капитана Родриго Перейро причалило в порту Манауса.

Друзья, загрузившись в бричку местного извозчика отбыли в пансионат тетушки Миллер, а капитан, твердо пообещал самолично доставить до пансионата все принадлежащие юным охотникам вещи, и лично отправить трофеи, лучшему таксидермисту города.

Друзья, между тем добравшись до пансионата фрау Миллер, наконец-то получили возможность смыть с себя полуторамесячную грязь. Все же купание в реке, никогда не заменит нормальной ванны с горячей водой, и темнокожей горничной, «которая с удовольствием потрет тебе спинку, и даже возможно сделает массаж остальной части тела, если разумеется, барон, хорошо ее попросит об этом» Слова, сказанные фрау Миллер, оправдались на все сто процентов, и, наверное, даже более того. Во всяком случае поведение барона, вышедшего к обеду, в свежей белоснежной рубашке, иссиня-чёрных брюках, со стрелочками, о которых можно порезаться, благоухающий дорогим парфюмом, и благодушно-мечтательным выражением лица, как у того кота, который наконец дорвался до кринки со сметаной, и сожрал ее всю до самого донышка, говорило именно об этом.

Алексею, в силу возраста, досталось немного меньше, но тем не менее, и он был счастлив из-за того, что экспедиция завершилась, пусть даже с таким, несколько неопределенным результатом. А еще тому, что уже скоро, должны были доставить фотографии, с пленок, сделанных им во время путешествия. И особенное ожидание касалось последней катушки с фотографиями пирамиды и фресок, изображенных на ней. Во время подъема на вершину пирамиды, ему не удалось как следует рассмотреть высеченные там картины, и поэтому он надеялся восполнить впечатления фотографиями.

Увы, мечтам не суждено было сбыться. Если остальные фотографии, снятые во время остановок и охоты, получились более или менее ровно, во всяком случае большая их часть, то последняя пленка была напрочь засвечена. От самого начала и до конца. Толи это был заводской брак, толи вмешались мистические силы, типа, говорящего старого белого леопарда или рыжей обезьяны с хвостом енота, но так или иначе, пленка пропала, и ничего из увиденного в последнем походе сохранить не удалось.

Леха, дернулся было к своему другу, но тот достаточно флегматично предложил смириться с этой потерей.

— Хотя если хочешь, нанимай судно, плыви к точке рандеву с леопардом, и фотографируй на здоровье. Только боюсь наш капитан откажется от такого счастья. Он и тогда, судя по его виду едва не наложил в штаны, а сейчас уж точно ни за какие коврижки не подпишется на эту авантюру. А с любым другим проводником, боюсь ты рискуешь остаться не только без фотоаппарата, но и лишиться жизни. Я бы уж точно не хотел оказаться там еще раз. Разве, что меня как то высадят сразу на вершину этого сооружения.

Подумав немного, Алексей, согласился со своим другом, потому как ладно капитан, но он и сам был на грани конфуза и во время встречи с этой облезлой кошкой и после, когда лес давил на него с такой силой, что казалось еще немного и…

Друзья пробыли в Манаусе, чуть больше недели. За это время местный умелец успел обработать пасть крокодила, закрепив ее на дубовую доску, выделать пару шкур, и сотворить чучело трехметрового удава, свернувшегося в кольцо, вокруг какого-то пня. Получилось довольно забавно и вполне приемлемо. Во всяком случае фрау Миллер, увидев впервые эту инсталляцию, с визгом отскочила на пару шагов назад, впечатлив Леху, и вызвав ироническую улыбку у барона. Уж он-то видел фотографии хозяйки, вывешенные в столовой, где она с ружьем попирает ногами огромного крокодила, разделывает тушу кабана, или прильнула лицом рядом с окровавленной мордой, застреленного ею леопарда. Впрочем, фрау Миллер увидев ироничную улыбку барона, делано смутилась и даже сумела мило покраснеть, в свое оправдание. Капитан, перед самым отплытием друзей, похвастался своим новым приобретением, пассажирским пароходиком с красующимся на его борту названием «Гертруда», намек, для знающих людей очень даже понятный, и судя по вновь смутившейся фрау Миллер, принятый вполне благосклонно. Похоже свадьба состоится очень даже скоро.

Дождавшись попутного судна, друзья заняли апартаменты первого класса и отплыли домой, провожаемые довольно многочисленной толпой.

В этот раз это было не круизное судно, а простой сухогруз, имеющий на борту несколько кают первого класса, расположенных с выходом на верхнюю палубу в носу корабля. Остальную часть трюма занимал какой-то груз.

Тех развлечений, что предоставлялись на круизном судне здесь не наблюдалось. Из всего возможного был неплохой бар, с музыкальным автоматом и неплохой коллекцией дорогих напитков на любой вкус, крохотная библиотека и музыкальная комната, с почти напрочь расстроенным пианино. Впрочем, ввиду того, что в качестве попутчиков, плывущих на корабле с нашими друзьями, выступали две пожилые пары, церковный служитель, и молодящаяся сварливая сорокалетняя дамочка и напрочь забитым своими амбициями муженьком, большую часть времени друзья предпочитали проводить в собственных апартаментах, заказывая все необходимое непосредственно в каюту. Пожалуй единственной отдушиной был повар прекрасно готовивший хоть и стандартные, но очень вкусные блюда, а по желанию пассажиров, имеющий возможность приготовить, что-то оригинальное.

Священник попытался, как-то воздействовать на друзей в начале пути, но заметив, что друзья при встрече с ним накладывают знамение по православным обычаям, сразу же отстал, переключив свое внимание на пожилых людей, в результате чего большую часть времени в музыкальной комнате были слышны проповеди и божественные гимны, исполняемые священнослужителем совокупно со своими подопечными.

Молодящаяся дамочка попыталась было начать заигрывания, с молодым аристократом, но барон вначале отмалчивался, потом не выдержал и сказал, что она совершенно не в его вкусе.

— Мне, мадам, всего девятнадцать. К сожалению, я пока не понимаю, всего того, что вы хотите мне показать. Возможно у меня были плохие учителя, о чем я ужасно сожалею. Но если мне удастся повзрослеть лет на сорок, я с удовольствием поухаживаю за вами, и наверняка отобью вас, у вашего мужа, пусть ему будет стыдно. Остается лишь немного подождать, а пока с вашего разрешения, я откланиваюсь.

Сказав это, он учтиво поклонился и вышел из комнаты, провожаемый благосклонным взглядом женщины, решившей, что она только что услышала комплимент из уст молодого человека. Когда-же до нее дошло, что под видом комплимента, ей указали на ее далеко не юный возраст, тут же произошел скандал. Правда, сугубо семейный, и как скорее всего происходило и раньше пострадал в первую и последнюю очередь ее муженёк. Впрочем, как оказалось в дальнейшем, не особенно и пострадал. Потому что теперь дамочка почти не покидала собственной каюты, и ее муж получил некоторую свободу, стоило ей заметить в баре барона, как мужа выпроваживали на разборки с ним. Последний же пользовался этим, чтобы пропустить в баре рюмочку другую, и отдохнуть от вечных причитаний, на почве не прекращающейся мигрени, сварливой жены.