Возвращение (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 61

Как же!

Строчка на сарафане не та, распарывать и перешивать придется! Когда до боярина дошло, он только что рукой не махнул.

- Тьфу ты! Я правда думал, что серьезное, а ты...

- Несерьезное?! Я в этом сарафане на смотрины пойти хотела!

Тут боярин призадумался, а Устя, видя, что он ищет решение проблемы, и подсказала.

- Убери ее, батюшка с глаз моих долой! Видеть эту пакость не хочу!

Боярин на Настасью поглядел, вспомнил, как сам ее едва не прибил, да и рукой махнул.

- Я ее в деревню отошлю, дочь.

- Вот-вот! - рыкнула Устинья. - Замуж ее - и в деревню! Пусть там... с коровами! Такой шелк загубить! Дура криворукая, скудоумная!

Тут и Егор под руки подвернулся.

- Когда позволишь, боярин, слово молвить. Могу я Настьку отвезти. И коней заодно бы отогнать, Огонек себе копыто на мостовой разбил, его бы на луга, да и Дымка прихварывает...

Конями боярин интересовался живо. Ну и... когда так все складывается - почему нет?

Пары часов не прошло, как Настасья со всем скарбом влезла в телегу, которой правил Егор, и перекрестилась на дорожку. Устя незаметно подмигнула ей.

Боярин разрешение на свадьбу дал, так что пусть сами решают. Покамест пост не начался, остановятся, вон, у первой же церкви, да и обвенчают их. А что Бог соединил, человек да не разлучит.

И Устинья довольно улыбнулась.

Верка еще...

Приглядит она за Веркой. Может, и тут беду отвести удастся. А Настасья ее, считай, спасла. Теперь и Устя долг возвращает.

Семьи Настасье крепкой да детишек побольше. Что у нее в черной жизни-то было? Устя уж и не помнила. Не до того было.

Точно она знала, что Егор бобылем до старости оставался, а вот что с Настасьей случилось? Убили, кажется? Ножом в подворотне ткнули?

Еще одна дорожка поменялась в лучшую сторону, и было от этого тепло на душе и радостно.

Жива-матушка, спаси ее и сохрани, обереги и защити. А уж Устя и дальше стараться будет.

***

- Теодор! Скоро начинается великий пост!

- Я знаю, Руди. И что?

- Неужели ты не хочешь разговеться как следует?

Фёдор пожал плечами.

- Не знаю. Не думаю...

- Подарок у меня будет, мин жель. Хороший подарок, для тебя.

- Какой?

- Поедешь со мной, так узнаешь.

- Мудришь, Руди?

- Мин жель, что радости в подарке, который загодя известен? Сознаться я могу, да у тебя радости будет вдвое меньше. Поехали развеемся!

Фёдор подумал, да и кивнул.

Ладно уж!

Пусть его!

- Когда поедем, Руди?

- А вот, как напишут мне, что подарок твой готов, так и поедем.

Фёдор не возражал. Даже интересно стало, что там за подарок такой? Посмотрим...

***

- Боярышня, шелковые нитки закончились. И бусины синие, стеклярусные, тоже...

Устя только зубами скрипнула.

Шитье... Сейчас она позволения у отца спросит, да сама в лавку к купцу ромскому и сбегает. Есть у него и шелк, и стеклярус... только б отец позволил!

Боярин и не думал возражать.

Он как раз Веркину фигуру взглядом провожал, не до того ему было. Дочь из дома - да и пусть ее!*

*- в допетровской Руси взаперти сидели очень немногие. Так-то женщины и хозяйством занимались, и закупками, и чем угодно. И выйти в лавку для них было вполне обычным делом. Прим. авт.

Нельзя ли служанку послать?

Ах, нельзя, товар уж больно дорогой? Шелк и стеклянные бусы? Ну и ладно! Иди, Устя. На смотринах ты самой красивой быть обязана. *

*- и шелк, и бусины действительно были очень дорогим товаром. Чуть ли не на вес золота. Примерно в 1600 году шелк начали осваивать на Руси, но цена сильно не упала. Прим. авт.

И холопа с собой возьми! Вот, хоть бы и Петьку! Чего он тут без дела ходит?

Устя поклонилась, да и отправилась на торжище. А боярин подозвал к себе Верку.

Пусть потрудится. Настасья уехала, да и дура она была. Верка пока еще тут. Надобно еще кого себе приглядеть, или из имения привезти. Но это еще когда будет, а пока пусть Верка потрудится.

Боярин устал, ему отдохнуть требуется.

Холопка и пошла. Побежала даже, виляя объемным задом под сарафаном, и посматривая глазами. Видите, какова я? Завидуйте!

Боярыня Евдокия, на это глядя, только зубами скрипнула.

Ладно-ладно, Вера. Погоди ж ты у меня, не век тебе с боярином... хоровод водить. Надоешь ты ему, как сотни других до тебя, и отправишься в поместье. А до того еще и я на тебе отыграюсь.

Умные бабы, когда в полюбовницы к боярину попадают, хвост прижимают, да на меня оглядываются.

А ты решила, что одна такая? Единственной будешь?

Посмотрим... ох как посмотрим!

***

- Вот она! Вышла!

Двое мужчин, наблюдавших за боярским подворьем, переглянулись.

Боярышня Устинья.

Одна? Нет, холоп за ней идет. И она куда-то идет... куда? Это и неважно, главное, что возвращаться будет той же дорогой.

Ладога хоть и столица, да есть в ней улицы, по которым лучше и днем не ходить. Так измараешься, что в трех водах сапоги не отмоешь. Так что...

- Ты нашим знать дай, а я за ними прослежу, мало ли что?

Мужчины переглянулись - и осторожно разошлись. Один за боярышней, второй к своим людям.

***

Вера была счастлива.

Они с боярином сейчас плоть потешили, он ей несколько монеток сунул, и выпроводил. Но это ж пока!

Раньше-то ей сложнее было, она боярина с Настасьей делила. А та... уж себе честно скажем! Настасья вроде и не красивее Верки, а какая-то...

Не люб ей был боярин, вот оно что! А мужики ведь за той косточкой тянутся, которую не достать! Вот боярин к себе Настасью и тащил.

Но сейчас-то ее в деревню отослали! Нет ее здесь!

А Вера есть!

И она-то все сделает, чтобы стать не просто полюбовницей, а единственной. Чтобы надолго при боярине остаться. А может, и ребеночка от него рОдить?

Он хоть и старый, да что с того?

Ребеночка-то он и признать может, а когда нет, так хоть обеспечить. И Веру при себе оставить. Может ведь?

Так-то может, но тут еще как получится?

Может ведь и всяко сложиться? К примеру, Верку с ребенком в деревню отошлют, да замуж за кого выдадут? Ох, могут...

А не хочется.

Хочется-то при боярине! С ним и тепло, и уютно, и сытно, и сладко. А семья, дом...

Да не хотела Верка себе такого! На мать свою насмотрелась! Когда к тридцати годам старуха, и детей двенадцать штук, из них четверо выжило, а восьмерых Бог забрал... да и матушки уж пятый год как нет. И что?

Себе такое устроить?

Нет уж, Верка кто хотите, а не дура! Боярыня, вон, чуть моложе ее мамки, а жизни радуется! И Верка себе такого же хочет! А для того боярина к себе присушить надобно.

Но где ж знахарку найти?

Бабка Агафья?

Та точно может, как взглянет - аж мороз по коже прошивает! Только вот боярина она привораживать не станет.

Может, Верке сходить к кому? Только вот...

И страшно, и денег надобно, и грех это великий...

А и пусть!

Отмолит, небось! А пока.... Кого бы расспросить? А то ведь за такое и на дыбу попасть можно. Карают за колдовство нещадно.

Страшно.

Верка еще подумает. Но...

Боярин ведь!

И сытая жизнь рядом с ним. Просто так оно не дается.

***

Устя и понять не успела, что происходит.

Просто свистнуло коротко что-то, хлопнуло....

Захрипел и осел на землю Петр, хватаясь за грудь. А в груди у него торчало что-то красное, и рубаха кровью намокала.

Устя даже и не поняла сразу, что это - арбалетный болт.

А потом уж и поздно было.

Одна рука обхватила за шею, вторая прижала к лицу едко пахнущий платок.

Устя и пискнуть не успела, как сознание потеряла. И сила ее не помогла.

Почему-то только одна мысль беспокоила. Она же и стеклярус купила, и нитки шелковые, и несколько игл тонких...