Девятнадцать лет спустя... (ЛП) - "Knitchick" - Страница 5

Гермиона отметила, что сейчас она выглядит немного менее надменной, чем во время их предыдущих встреч, хотя «менее надменная» в случае Нарциссы Малфой означало лишь то, что она казалась лишь чуточку теплей льда, и это уже было прогрессом.

Нарцисса улыбнулась Гермионе и милостиво протянула руку, но в ее улыбке, да и в глазах не виднелось ни капельки тепла.

— Конечно, миссис Уизли, мы с вами встречались, просто довольно давно, я надеюсь, у вас все в порядке? — спросила Нарцисса холодно вежливым тоном.

— Да, спасибо, — сдержанно ответила Гермиона, как и давным-давно чувствуя себя гораздо менее красивой, чем Нарцисса Малфой. — Хотя мне жаль было услышать о ваших недавних… трудностях, — добавила она, надеясь, вполне искренне.

Комментарий Гермионы заставил лед в глазах Нарциссы немного растаять, и она поняла, насколько трудным должно быть для этой гордячки — прийти сюда. Гермионе не нравилась миссис Малфой, но она испытывала к ней некое сочувствие.

— Мы благодарны за предложение пожить в вашем доме, тем более что видим необходимость в этом, — добавила Нарцисса чуть более теплым тоном, прежде чем повернуться к своему мужу. — Не правда ли, Люциус?

— Мы действительно искренне благодарны вам, миссис Уизли, — тихо сказал Люциус, коротко склонив в знак приветствия голову.

Гермиона взглянула на человека, бывшего источником ее давнишних кошмаров. После фиаско Пожирателей в Департаменте тайн и проявлений его гостеприимства в Малфой-мэноре она еще долго просыпалась от криков в холодном поту, мучимая воспоминаниями об этих холодных серых глазах, о его всегдашних насмешках над грязнокровками и истерическими хрипами снова и снова пытающей ее Беллатрикс.

Мужчина, стоящий перед ней теперь, казался лишь бледной тенью того, прошлого Люциуса Малфоя. Нет, у него по-прежнему оставалась аристократичная внешность, которая, казалось, почти совсем не изменилась с годами, а осанка и одежда казались все еще такими же безупречными, как и обычно, но все-таки… что-то в нем было не так. Глаза, в которых раньше так часто светились высокомерие или даже злоба, теперь казались смиренными и равнодушными. Они ненадолго встретились с ярко-карими глазами Гермионы, прежде чем отвернуться в сторону.

Гермиону почему-то необъяснимо взволновало то, как выглядит Люциус Малфой, хотя она и признавала, что теперешний его вид казался намного предпочтительнее привычного надменного презрения. Повернувшись к Гарри, она кивком указала на входную дверь, показывая, что тот может начать устанавливать защитные заклинания, как только будет готов к этому.

Гарри установил модифицированное заклинание Фиделиуса и оборудовал участок сигналом по охране периметра. Так как жилище принадлежало маглам, полноценный Фиделиус оказался невозможен, поэтому Кингсли Шеклболт разработал этот модифицированный вариант в качестве защитной меры для маглорожденных семей, который и применялся аврорами до тех самых пор, пока не задержали всех оставшихся Пожирателей Смерти.

По сути, это заклинание выполняло те же функции, что и Фиделиус, но вместо того, чтобы сделать дом невидимым (что по понятным причинам не работало в магловском районе), этот вариант делал дом для всех пустым и выставленным на продажу. И уже скоро у любого злоумышленника, приблизившегося к дому, появлялось сильное ощущение, что он должен тотчас же оказаться… где угодно, причем срочно.

На злоумышляющих волшебников заклинание оказывало тот же эффект. Нет, конечно, что-то могло подсказать им, что в доме кто-то есть, но если Хранитель не сообщал пароля, они также не смогли бы даже подойти к нему. На самом деле заклинание это было довольно эффективно и становилось все более и более популярным для обеспечения домашней безопасности многих семейств волшебного сообщества, отличавшегося любовью к затворничеству.

Сигналы тревоги, звучащие по периметру, должны были дать хозяевам знать, если бы кто-то проявил к дому чрезмерный интерес, и среагировать соответственно.

Гермиона установила пароль, а затем прошептала его Гарри, который даже не понял, что означает это слово, и только тихонько надеялся, что оно не вызовет никаких проблем.

— Конессанс, — Гермиона тихо повторила пароль Нарциссе, которая слегка улыбнулась.

— Надо же… как уместно, — Нарцисса задумчиво посмотрела на Гермиону, прежде чем повернуться, чтобы еще раз взглянуть на Гарри. Видя замешательство в его глазах, она тихо перевела слово для него.

— Конессанс по-французски означает познание, — Нарцисса улыбнулась очевидному облегчению Гарри, опасавшемуся, что пароль является каким-то словом, напоминающим об их опасном прошлом.

Гарри одарил Гермиону благодарной улыбкой. За прошедшие годы она, конечно, немного успокоилась и уже не так легко сердилась, как в молодости, но, взбесившись, по-прежнему была одной из самых устрашающих ведьм, которую знал Гарри. И к тому же у нее был довольно острый язык, особенно когда ее провоцировали. Он был рад, что под горячую руку попадался ей всего несколько раз в жизни.

Гермиона подошла к Люциусу, потянувшись, чтобы сообщить ему пароль, и поняла, что тело ее безотчетно напрягалось в ожидании какого-нибудь резкого выговора или замечания от этой близости. Однако Малфой даже не вздрогнул, а если и почувствовал ее беспокойство, то никак не отреагировал, лишь кратко кивнул, подтверждая, что услышал. Его глаза мимолетно встретились с глазами Гермионы, прежде чем скользнули в сторону. И именно это… именно отсутствие какой бы то ни было реакции с его стороны и беспокоило Гермиону больше, чем она хотела признать.

«Неужели он думает, что меня может что-нибудь заставить пренебречь качеством их охраны? И не доверяет мне? Или же в его явном скептицизме кроется какая-то более глубокая проблема?» — спросила себя Гермиона, когда повернулась, чтобы войти в дом, и вопросительно посмотрела на Нарциссу, увидев, что та, заметив ее взгляд, почти незаметно пожала плечами, показывая этим, что не знает или же ей просто все равно.

Войдя в дом своего детства, Гермиона ощутила, как на нее нахлынули теплые воспоминания, и поняла, как сильно скучает по родителям. Она не видела их с прошлого Рождества и не получала писем вот уже больше месяца. А еще Гермиона знала: прими она решение снова начать общаться с родителями плотней, для этого понадобились бы весьма серьезные усилия. Время сильно отдалило их друг от друга…

Она оглядела ремонт, сделанный родителями за несколько лет до переезда, и по достоинству оценила то ощущение простора, что царило в доме. Мама с папой расширили кухню, добавив в нее прекрасный эркер и большой стойку в самом центре, служившую теперь барной. Все дело в том, что рано ушедший на пенсию после сердечного приступа отец погрузился в свою вторую страсть — кулинарию для гурманов. Поэтому-то их кухня была самой настоящей мечтой шеф-повара из какого-нибудь модного ресторана. Правда, Гермиона догадывалась, что ее современный дизайн заинтересует Малфоев не больше, чем телевизор, стоящий в гостиной.

Она вздохнула и провела пальцами по мраморной столешнице. Когда-то давно она не оставляла попыток убедить Рона и детей приезжать сюда на каникулы, но Рон (в отличие от своего отца) никогда не увлекался магловской жизнью и не захотел приезжать в этот дом хотя бы изредка. Он называл это «маяться дурью». Гермиона же знала, что он просто не хочет пропускать выходные в Норе, пребывание в которой ему было по душе гораздо больше. Гермиона чувствовала обиду: ей всегда хотелось, чтобы ее дети оценили магловское наследие своей матери, и теперь она (уже в который раз) решила, что обязательно начнет привозить их сюда… с Роном или без него.

Дом, выглядевший небольшим, изнутри казался на редкость просторным. Имея три большие спальни, две ванных комнаты, небольшой тренажерный зал наверху, просторный кабинет, гостиную, столовую, кухню, прачечную, библиотеку и большую кладовую, оборудованную в подвале. Гермиона привела Малфоев в хозяйскую спальню и первым делом увидела там домовиху, которая надевала роскошное серебристое постельное белье на стеганое одеяло. Неподалеку вторая эльфийка развешивала в платяном шкафу женскую одежду, а еще одна расставляла на туалетном столике в ванной множество изящных туалетных принадлежностей.