Девятнадцать лет спустя... (ЛП) - "Knitchick" - Страница 3

— Ты хочешь сказать, что возвращаешься на работу, Гермиона? — неожиданно возмутился Рон. — Но ведь теперь у нас есть Роуз, именно она твоя работа.

Он повернулся, бурно заканчивая обсуждение шансов Пушек Пэддл на ближайшем чемпионате мира и окунаясь в это обсуждение с головой, когда услышал звук громко опущенной на стол чашки.

— Что?! — не веря своим ушам, спросила Гермиона. — Моя жизнь включает в себя и тебя с Роуз и мою работу в министерстве. Я не знаю, как тебе пришло в голову, что я не собираюсь вернуться на работу…

Гермиона пришла в ярость от одного только предположения, что должна планировать уйти с работы и превратиться во вторую Молли Уизли.

— Гермиона, дорогая, мы все очень гордимся тобой и твоей работой, но место матери всегда рядом с ее детьми. Ее главная задача — это воспитание детей и создание в доме уюта, — Молли широко улыбалась ей. — А мы всегда будем рады посидеть с Роуз в любое время, когда тебе понадобится, ты же знаешь.

— Спасибо, Молли, я очень ценю ваше предложение, но я возвращаюсь на работу, — произнесла Гермиона, сопровождая свои слова острым взглядом в сторону Рона, так и не вставшему на ее сторону.

— Нет, Гермиона, я не согласен! И не желаю, чтобы моего ребенка воспитывали какие-то неизвестные тетки, — Рон огляделся вокруг в поисках поддержки и обнаружил, что мать одобрительно улыбается ему.

— Значит, не желаешь? Хорошо, Рон, только учти, что я зарабатываю в три раза больше, чем ты. Так что именно ты останешься дома и будешь присматривать за Роуз. Давай, посиди с ребенком, вместо няни, если тебя так напрягают чужие тетки!

Гермиона услышала возмущенные вздохи, будто предложила нечто скандальное.

— Конечно! Ты всегда готова напоминать о том, сколько же зарабатываешь, правда? — тут же окрысился Рон.

Гермиона, никогда не поднимавшая этот вопрос именно потому, что не хотела задевать мужа, оказалась ошеломлена этим обвинением.

— Гермиона… как ты могла сказать подобное, зная, что это оскорбит Рона?! Думаешь, он очень рад, что ты зарабатываешь больше, чем он? — в спор вступила Молли.

— Тем более что это совсем неважно, — в защиту Рона подключилась теперь и Джинни. — Гарри и Рон оба очень много работают. И делают очень важное дело. Оно не становится менее важным только потому, что в итоге они зарабатывают меньше денег. Деньги, знаешь ли, это еще не всё.

Закончила она с явным превосходством.

— Сказала женщина, которая замужем за одним из самых богатых волшебников Британии, и имеющая возможность вообще не ударять пальцем о палец, — не спустила ей Гермиона.

И в который раз подумала, что, обзаведясь семьей и детьми, Джинни все больше и больше начала походить на свою мать и все меньше и меньше на ту сильную, независимую девушку, которой была когда-то.

Молли, как миротворец, вскочила с места до того, как начнется следующий раунд криков.

— Гермиона дорогая, Джинни ни на что не намекает, но ты же не можешь ожидать, чтобы Рон и впрямь сидел дома с Роуз, это просто не принято!

Поднявшись, Гермиона собрала девочку и направилась к двери. Уже оттуда она повернулась и посмотрела на Рона, хотя и обратилась ко всем присутствующим.

— Я выхожу на работу, а ты, Рон, если возражаешь, чтобы Роуз ходила в детский сад, можешь оставаться дома и присматривать за ней, — твердо подытожила она, наконец поймав взгляд мужа. — Если захочешь обсудить этот вопрос, я буду дома, — Гермиона ушла, чтобы больше не слушать ничьих криков.

Рон вернулся домой часа через три, но позицию Гемиона так и не изменила.

Поэтому, когда Роуз исполнилось три месяца, она записала дочку в детский сад, предоставленный министерством, и благополучно вернулась к работе.

Вспомнив обо всем этом, нахмурившаяся Гермиона допила остатки своего кофе и вздохнула. Аргумент о зарплате никогда больше не упоминался в их семье, но сам факт по-прежнему оставался гнойной раной, что прикрылась только тоненькой пленочкой, называемой внешним благополучием брака.

«Просто еще одна обида, добавленная к бесконечной куче таких же обид», — грустно подумала она.

Она проверяла свой ежедневник, когда в дверь кабинета постучали. И голову просунул Гарри.

— Есть минутка, Гермиона? — спросил он ее со своей обычной улыбкой.

— Для Спасителя Волшебного Мира сколько угодно, — Гермиона сымитировала итальянский акцент и наигранно захлопала ресницами.

Гарри засмеялся, присел на стоящий перед ней стул и огляделся. Он всегда немножко завидовал кабинету Гермионы. Тот был раза в три больше его собственного кабинетика, оформлен в приятных коричневых тонах, уставлен симпатичной плюшевой мебелью, казался очень уютным и очень подходил ей.

— Как он? Снова принялся разглагольствовать? — спросил он, даже не уточняя кто. Что поделать… Оба знали, кого именно Гарри имел в виду.

— И не спрашивай, по-моему, все рекорды побил, — Гермиона была всегда благодарна, что ей не приходится объяснять «маглицизмы», нет-нет да и звучащие в ее лексиконе.

— А тебе как, досталось от Джинни?

Она спросила из вежливости, зная, что Гарри всегда получает взбучку от Джинни после того, как они вчетвером собрались вместе.

— Как обычно… — Гарри вздохнул. Он ненавидел тот факт, что его жена и лучшая подруга откровенно не ладили, но, поскольку любил их обеих, научился просто мало реагировать на эту ситуацию.

— Что ж, по крайней мере, теперь нам не придется больше видеться до самого Рождества.

Заключила Гермиона, пытаясь найти в этом хоть что-нибудь положительное.

— Итак, ты просто пришел меня спросить о том, что и так знаешь, или я могу тебе чем-то помочь? — она вопросительно глянула на старого приятеля.

Иногда он заходил позвать ее на обед, но изредка, когда было время, забегал и просто поболтать.

— На самом деле, у меня есть к тебе одна просьба… — начал Гарри, не зная, как продолжить. — Я знаю, это не твое дело, но оно очень много значит для меня… Так что, если б ты смогла помочь… — он налил себе чашку кофе и снова уселся на стул.

Гарри помолчал, потом кашлянул и наконец задал вопрос:

— Как много ты знаешь о Люциусе Малфое? — вдруг спросил он, откровенно поразив Гермиону.

Конечно, Гермиона знала, что в последней битве Малфои не принимали участия ни на чьей стороне, стремясь только к одному — добраться до своего сына. Найти и спасти Драко. Именно это, в сочетании с показаниями Гарри о помощи и спасении его жизни Нарциссой там, на поляне Запретного леса, и позволило Малфоям избежать того наказания, что получили остальные пожиратели смерти. Слов нет, конечно, семья оказалась наказана: их всех подвергли домашнему аресту на три года, но уже скоро оставили только год, заменив два оставшихся на две тысячи часов обязательных общественных работ каждому члену семьи, наряду с огромными штрафами, большая часть которых оказалась использована для ремонта Хогвартса.

Гермиона периодически видела Драко, да и его и семью, но не сталкивалась ни с Люциусом, ни с Нарциссой приблизительно лет пять. Как она слышала, они до сих пор жили затворниками в Малфой-мэноре.

— Что ж… — задумчиво сказала она. — …Я знаю, что Малфои предположительно заплатили свой долг, но до их пор предпочитают оставаться, по большей части, вне внимания волшебного сообщества.

Гарри серьезно взглянул на Гермиону и продолжил:

— Не знаю, чего уж там думает большинство волшебников, но хочу сказать, что с помощью именно Люциуса Малфоя мы поймали большинство оставшихся Пожирателей Смерти, — Гарри еще раз посмотрел на Гермиону, пытаясь оценить ее реакцию. — Двадцать четыре человека на сегодняшний день, если быть точным, и поимка всех их основана на информации, предоставленной им. Думаю, ты понимаешь, что из-за этого он не сильно популярен среди своих бывших собратьев.

Гарри поднялся и подошел к нарисованному окну.

— Я задолжал Нарциссе Малфой жизнь за то, что она спасла меня в Запретном лесу, а недавно она пришла, чтобы потребовать с меня долг… — вздохнув, он посмотрел на Гермиону больными глазами.