Идеалы мисс Райт. Дилогия (СИ) - Зимняя Кристина - Страница 41

Как тиха и беззаботна была моя жизнь еще пару месяцев назад!

Как преступно я не ценила безмятежность родного захолустья. Его безлюдные просторы и грунтовые дороги, соревнования по урожаю яблок и милых безобидных сплетников. А главное – добрейшего мистера Ридли, который руководил «Летописями Лайтхорроу», где я работала. Как мне всего этого не хватало в столичном гадюшнике, который возглавлял верховный гад – тот самый, что совсем недавно так успешно прикидывался безобидным оленем.

– Аманда, ты уже готова? – прокатился по приемной звук ненавистного голоса.

Я застонала и с трудом подавила порыв юркнуть под стол – все равно это нисколько не помогло бы. Мерзкий, гадкий, гнусный тип, по какой-то невероятной подлости судьбы назначенный исполняющим обязанности главного редактора в «Вэлларийском вестнике», из-под этого элемента меблировки меня уже выуживал. И даже не попытался сделать вид, что поверил в поиски потерянной ручки.

Может, стоит опробовать шкаф?

– Поторопись, Звездочка! У меня мало времени, – долетело из-за стеллажа.

Нет, не шкаф! Мне срочно нужен топор с пожарного щита. Кое-кто просто напрашивался быть покромсанным, сложенным в ведро и вынесенным в мусорный контейнер. И этот кое-кто уже улыбался мне, застыв в просвете между картотекой и стеной, призывно держа в руках мой плащ.

– Я еще не допечатала заметку! – Смотреть в голубые глаза начальника получалось исключительно с ненавистью.

– Плохо, Звездочка, плохо! – покачал головой он.

– Алекс, прекрати меня так называть! – уже в который раз рявкнула я, поднимаясь.

– Ну прости, Одуванчик, до звезды журналистики ты пока не доросла! – рассмеялся Фрэйл-младший. – Придется побыть звездочкой, пока я не получу из-под твоего пера настоящего шедевра. Или могу называть журналисточкой, хочешь?

Ох, как бы я приласкала тяжелой подшивкой прошлогодних выпусков эту русую макушку, благо свидетелей у злостного нарушения субординации не предвиделось – все давно разошлись по домам. Но, увы, строгий костюм не позволял подобных телодвижений. Тесный пиджак, узкая, прикрывающая колени юбка – ни как следует размахнуться, ни погнаться за жертвой. И вряд ли Алекс стал бы дожидаться, пока я расстегну пуговицы и подтяну повыше подол.

Я раньше думала, что ненавижу мерзкого соседа? Это было заблуждение! Ненавидеть его по-настоящему я начала только сейчас. Перекладывая целыми днями бумажки, подавая ему кофе, в который так хотелось плюнуть, вежливо улыбаясь очередной разряженной и напомаженной девице, рвущейся в кабинет.

Первые недели было еще сносно – я числилась младшим журналистом и сочиняла и примитивные заметки на самые скучные темы, мало чем отличающиеся от статеек про пироги, которые мне приходилось писать в «Летописях». Но потом этот змей – не иначе, как мне назло – отправил в долгожданный отпуск секретаря, свалив на меня все ее обязанности. И теперь весь рабочий день я была вынуждена восседать за большим столом в приемной, перебираясь в свой закуток лишь на время обеда и вечером.

– Твое молчание следует воспринимать как согласие? – усиленно нарывался на ссору Алекс.

– Мое молчание следует воспринимать как нежелание опускаться до уровня пятилетнего малыша, – огрызнулась я, привычно поворачиваясь спиной к врагу, чтобы вдеть руки в рукава плаща.

– Ну надо же, какие мы стали взрослые и серьезные! – продолжал издеваться сосед, следуя за мной по коридору. – И когда же ты успела вырасти, Одуванчик?

– Пока ты юбки коллекционировал и светскую хронику выписывал!

– Как грубо! Как недостойно воспитанной мисс из приличной семьи! – Притворная укоризна в голосе удавалась Фрэйлу-младшему все лучше и лучше.

– Очень даже достойно! Это вообще самое мягкое определение твоего образа жизни, которое только может быть.

– Ай-я-яй! Одуванчик, чему тебя только учили? Воспитанной мисс вовсе не положено замечать некоторые стороны жизни. А ты еще и определения подбираешь! Как не стыдно!

Препираясь, мы миновали пост охраны, которая старательно сохраняла серьезность на лицах. Я прекрасно знала, что как только мы скроемся из виду, перевертыши, посмеиваясь, примутся обсуждать очередную стычку начальника с «кузиной». А утром поделятся увиденным со сменщиками, чтобы те радостно донесли свежую сплетню до всех желающих посудачить.

Красный кабриолет Алекса, с наступлением осени укрывшийся брезентовым «капюшоном», красовался на своем обычном месте – чуть правее входа в здание редакции. Я обогнула галантно распахнувшего дверцу соседа и устроилась на своем месте. В салоне ощутимо пахло чьими-то духами. Вязко, приторно, удушающе. Я демонстративно чихнула, скривившись, потерла кончик носа и полезла в перчаточный ящичек за конфетами. Сладостей на привычном месте не оказалось.

– Это что такое? – грозно произнесла я, выуживая фантик. Очень хотелось дополнить фразу, приплюсовав к ней «Кто нагло съел мой шоколад?», но уж слишком это походило бы на известную сказку.

– Прости, Одуванчик, – покаялся Фрэйл, – пообедать было некогда – пришлось употребить твою… взятку.

Я хмыкнула и демонстративно насупилась, ни на секунду не поверив объяснению. Наверняка несносный дамский угодник скормил очередной даме мои законные конфеты, выторгованные в качестве компенсации за поездки в его малоприятной компании. Согласно уговору, лишившись положенного сладкого утешения, я могла вылезти из машины и отправиться в самостоятельное путешествие домой. И нас обоих это вполне бы устроило, если бы не одно но – хулиганка Руми непременно доложила бы отцу, что его прямое распоряжение не выполняется, ведь именно Фрэйл-старший настоял, чтобы меня каждый вечер доставляли прямо до порога. Как вариант, она могла затребовать непомерный выкуп за молчание. И если сосед вполне мог пережить набег на свой кошелек, то я была совсем не готова неделю сама убирать в квартире и мыть посуду.

Алекс поспешно повернул ключ, мотор загудел, и машина, вывернув со стоянки и преодолев тихую улочку и тесный переулок, ловко вклинилась в вереницу разномастного транспорта, заполонившего центральный проспект Вэллара.

– Ну не дуйся, – разорвал молчание повеселевший голос Фрэйла-младшего, – сейчас заедем в лавку, купим тебе самый большой леденец и шоколадного эльфа.

– А шоколадных начальников-тиранов там не продают?

– Зачем тебе приторный суррогат, когда есть я – живой и настоящий? – подмигнул Алекс, на миг отвлекшись от дороги.

– Если я оторву голову тебе настоящему, то дядя Рихард останется без наследника.

– Какой кровожадный одуванчик!

– Впрочем, – я сделала паузу, словно размышляя, – он же еще достаточно молод. Вдруг следующая версия будет удачнее первой, бракованной партии?

– Партии? Так я не один не прохожу проверку на качество? – рассмеялся Алекс. – Я передам Руми, чтобы была поосторожнее и запирала на ночь двери своей комнаты.

– Лучше передай ей, чтобы не горланила песни до полуночи и не расставляла грязные чашки по всей квартире. Это будет способствовать ее выживанию куда эффективнее запертой двери.

Съехав с проспекта, кабриолет пронесся по узкой улочке, пересек какой-то бульвар и вывернул на еще одну улицу. И еще одну. Холеные фасады, выбеленные поребрики, ажурные лавочки и яркие огни сменились унылыми однообразными стенами, темными провалами подворотен и редкими фонарями. И эта изнаночная сторона столицы мне совсем не понравилась.

– Куда мы едем?

– В «Пряничный домик», – ответил Фрэйл. – Это новая, но уже популярная лавка сладостей. Говорят, там очень достойный ассортимент.

– А название тебя не смущает? – хмыкнув, поинтересовалась я.

– Нисколько! – беззаботно отозвался Алекс.

– И что, никаких ассоциаций с обителью злобной ведьмы, питавшейся маленькими мальчиками?

– Я мальчик уже большой, – ухмыльнулся сосед, – и рассчитываю на встречу с очаровательной колдуньей, скучающей за прилавком в ожидании прекрасного принца на алом стальном коне.

– Самонадеянность – твое второе имя! Там точно окажется зловеще хихикающая старушка с клюкой.