Тайна опозоренной жены (СИ) - Юраш Кристина - Страница 2

Грудь была тяжелой и такое чувство, что горячей… Поясницу вообще хотелось отстегнуть.

Каждое движение причиняло неимоверную боль, но я взяла себя в колготки и с усилием поднялась с кровати. Едва не окосев от боли, увидев мушек перед глазами, я тут же присела, чтобы попытаться прийти в себя.

— Давай, ты сможешь! — сглотнула я, чувствуя, как меня качает. Ноги сводило, боль становилась ярче. Опираясь то на на балясину кровати, то на шаткий столик, то на спинку кресла, где кто-то забыл полотенце, я пробиралась к колыбели.

Мне начинало казаться, что оттуда вот-вот покажется щупальце. Или клешня. Я мысленно готовила себя к тому, что там лежит как минимум чужой. Иначе, что могло вызвать у красавца такую реакцию?

До колыбели оставалось всего несколько шагов, а я оперлась о подоконник, чувствуя, как боль заставляет руки дрожать. Оттуда открывался вид на широкую дорогу и красивый сад. Внизу стояла карета, вокруг которой суетились люди, цепляя на нее багаж.

Красавец стоял и отдавал приказы, нервно поправляя манжету.

Я перенесла вес на руки, видя, как приготовления закончены. Красавец уверенными шагами направился в карету, даже не взглянув на дом. Через пару секунд карета тронулась и понеслась по дорожке между аккуратными кустами кремовых роз, отбивая звонкий ритм.

— Но! — крикнул кучер, вставая на козлах, а карета уносилась в тенистую аллею, скрываясь за зеленой листвой.

Вздохнув, я поползла в сторону колыбели. На мгновенье я увидела отблеск на стене. В отражении мелькнула незнакомая мне красивая молодая женщина с растрепанными темными кудрями и карими глазами. Она была бледной, как привидение. И щурилась на меня так же, как я щурилась на нее.

Я едва доползла до нее, цепляясь за нее рукой. Колыбелька качнулась, а я потеряла равновесие, сползая на ковер. Предприняв усилие, за которое нужно срочно давать премию, я встала и склонилась над колыбелью, ожидая увидеть все, что угодно, но увиденное меня заставило обалдеть.

Глава 3

На меня с интересом смотрел очаровательный голубоглазый малыш с золотистыми кудряшками. Глаза у него были необычные. Словно синее небо с первыми проблесками звезд…

Он скуксился, словно косточка персика, покраснел и заплакал. Я осмотрелась, не зная, что делать… А потом поняла, стараясь взять на руки ребенка.

«Только бы не уронить!», — пронеслось в голове, когда я прижимала к себе теплый хнычущий комочек.

Его нужно покормить.

Тянущая боль заставила меня выдохнуть.

Я опустилась в кресло, ойкая от боли и стала расшнуровывать рубашку. Это был мой первый опыт материнства! Даже во сне!

— Тише, — прошептала я, чувствуя, как мое дыхание колышет золотистый пушок на голове малыша.

Справившись с завязками и кружевом, передо мной встала дилемма. А какой лучше?

Я решила начать с левой. Малыш не понимал, что я от него хочу, а потом ка-а-ак понял и зачмокал.

— Фыф… — втянула я воздух сквозь стиснутые зубы, чувствуя очень странное и немного болезненное ощущение. Потом вроде бы стало терпимо. Я успокоилась, видя, как ребенок самозабвенно ест.

«Это сон!», — подумала я, глядя на кроху, который высвободил маленькую ручонку и толкал ею грудь. Маленькие пальчики с ямочками ерзали по мне, пока я терпеливо сидела и ждала, когда малыш поест.

Я рассматривала роскошный интерьер. На каминной полке стояли золотые часы. На стенах висели картины в золотых рамах, дорого обставленная комната пестрила всяческими безделушками, красивыми и явно дорогими!

Внезапно дверь открылась, а я увидела старую служанку.

— Мадам! Вы что делаете⁈ — всплеснула она руками.

— Кормлю, — удивилась я.

— Нельзя! Грудь тогда обвиснет! — захлопотала старушка. — Я нашла хорошую кормилицу!

Я была слишком слаба, чтобы сопротивляться, когда в комнату вошла румяная девушка и тут же забрала у меня ребенка.

— Грудь надо обмотать, чтобы она не обвисла! — хлопотала старушка. — Лучше ложитесь в кровать! Вам еще рано вставать!

Мой взгляд увидел, как девушка кормит ребенка, а меня уже вели в сторону кровати, укладывая на нее. Я ничего не понимала.

Слабость застилала глаза, когда на меня обрушилось одеяло. Сейчас мне казалось, что меня придавила сверху железобетонная плита.

— Отдохните, — послышался голос старушки, а я понимала, что отдохну даже без команды, проваливаясь в густую черноту.

Внезапно, в этой темноте, меня обуял страх. Страх того, что я сейчас проснусь у себя в квартире по звону будильника, а крошечный комочек останется совсем один, без мамы и без папы…

А что если я проснусь у себя дома?

Я попыталась проснуться и увидела знакомый потолок своей квартиры! Не может быть!

Глава 4

Я снова провалилась в темноту, как вдруг почувствовала мягкое прикосновение к своей щеке.

— Бедняжка… Чуть снова не умерла! Тебе надо поесть, деточка,- ласковый, надтреснутый голос заставил меня открыть глаза.

Я увидела перед собой старую служанку с бульонницей и ложкой. Запах куриного бульона заставил меня жадно втянуть его и выдохнуть. Я снова здесь! Неужели это — никакой не сон?

Мне вдруг стало страшно и неуютно. Что я здесь делаю? Я осмотрела свои руки, не замечая маникюра, который делала три дня назад, шрамика от укуса собаки. Руки были белые, красивые, холеные. Только пальцы подрагивали.

Разве такое возможно?

С научной точки зрения, наверное, да… Но я о таком не слышала…

Разве может быть такое, что я очутилась в чужом теле, хрен знает где, посреди огромных неприятностей? Или все-таки это — сон?

Спрятав лицо в руках, я попыталась сосчитать до пяти, чтобы проснуться у себя дома, но ничего не поменялось.

Значит, я и правда тут.

Возле окна стояла бледная, как полотно кормилица, нянча на руках малыша. В комнате царил бардак. Огромный сундук стоял посреди комнаты и не вписывался в интерьер. Рядом ним лежали какие-то платья, сваленные лишь бы как. И книги.

Ложка требовательно коснулась моих губ, а я раздвинула их, чувствуя, как бульон согревает меня изнутри и дразнит желудок. Вторую ложку желудок настойчиво потребовал сам.

— Что случилось? — испуганно и удивленно спросила я, с тревогой глядя на комнату.

Куда-то исчезли золотые часы и несколько красивых статуэток, стоящих на каминной полке.

Глава 5

Бабка и кормилица переглянулись.

— Все, хорошо! — произнесла бабка приторно ласковым — голосом. — Тебе нельзя волноваться. Так что все уже хорошо…

Я снова пробежалась глазами по комнате, пытаясь понять, что в ней случилось.

— Так что случилось? — спросила я, отодвигая рукой ложку.

— Они вынесли все, что было ценным, — произнесла глухим голосом кормилица.

— Цыц! — шикнула на нее бабка.

— Кто? — спросила я, снова отбиваясь от настойчивой ложки.

— Поешь — расскажу, — произнесла старуха. — Давай, еще ложечку…

Я всосала в себя ложку бульона, видя, как бледная кормилица вздыхает.

— Как только ваш муж уехал, — произнесла бабка, а я уже ожидала продолжения, но мне в рот настойчиво полезла ложка. — Съешь — продолжу!

Мне пришлось проглотить еще одну ложку.

— Слуги, как с цепи сорвались… — послышался голос бабки, а она уже готовила следующую ложку, обдувая ее.

Я снова открыла рот и проглотила ее.

— Они -то слышали, что муж вас всяческого содержания лишил… Они к нему с расчетом, а он всех к вам направил, — продолжала бабка, а я быстро съела еще ложку. — Ай, молодец! Ай, умница! А вы вторые сутки в себя не приходите… Давай, девочка, ешь!… Вот и решили, что расчета от вас не получат. И начали потихоньку ценные вещи из поместья тащить. Я пыталась их остановить… И еще одну, давай!… Сначала таскали по мелочи. Я одна, а слуг много…. И вот эту тоже съешь!… А потом обнаглели от безнаказанности! Дракона нет? Нет… А что бы не взять-то? И стали уже мешками воровать!… Я пыталась их устыдить, а они мне сказали, что вы теперь никому не нужны и помрете скоро, так что брать можно все, что влезет! И брали!… Давай-давай, там еще последняя ложечка осталась!… Мы с Милдред и еще тремя девушками — служанками, что могли, то спасли! Сундук с вашим приданым и книги какие-то… Все сюда притащили, а сами заперлись… И вот еще последняя ложечка на донышке осталась!