Помешанный (ЛП) - Сноу Дженика - Страница 5

Людей, которым не на кого было опереться, и которые выживали на копейки.

Я оттолкнулась от стены, засунула руки в карманы фартука и пошла по переулку.

— Куда ты идёшь? — крикнул Дейл, но по его голосу я поняла, что он уже знал, что я ухожу, и ему было всё равно.

Мне должно было быть стыдно за то, что я его бросила, но прежде, чем я вышла, остался только один клиент, и Дейл не беспокоился на этот счёт — он запер бы закусочную и тоже сказал бы «к чёрту это место».

Одинокий уличный фонарь в конце переулка мигал, отбрасывая слабый желтый свет на потрескавшийся тротуар. Было ещё рано, солнце не взошло, но в течение следующего часа небо окрасится в туманный оттенок розового и оранжевого.

Мне следовало пойти домой, но это было последнее место, где я хотела быть. Поэтому я просто шла вперёд. Мне нужно было двигаться, уйти от закусочной, разочарования момента и всего остального, что приходит с дерьмовой ситуацией.

Пока я шла, мои мысли возвращались к моей жизни и к тому, как я оказалась там, где я есть. Казалось, это был повторяющийся момент в моём мире, когда всё перевернулось с ног на голову.

Я думала о своих родителях и своём детстве. Я провела всю свою жизнь, пытаясь убежать от своих воспоминаний. Я подавляла их, пока они не стали всего лишь далеким эхом. Но они всегда были там. Всегда со мной.

И сегодня вечером эти воспоминания нахлынули с удвоенной силой.

Никто никогда не назовёт моих родителей хорошими или любящими. Они никогда не заботились обо мне, не так, как должны были заботиться родители, когда дело касалось их собственного ребёнка. Я была случайностью, которую создали два сломленных человека.

Я всё ещё слышала голоса моих родителей, звенящие в моих ушах. Тон моего отца был грубым и резким, и я прямо сейчас слышала, как он говорил мне, что я снова облажалась.

А потом была моя мать. Женщина, родившая меня, всегда была молчалива и холодна со мной. Было совершенно ясно, что она хотела бы избавиться от меня.

Но по какой-то причине они решили оставить меня, и мне пришлось жить с их сожалением каждый день своей жизни.

Я терзала губу, думая о том, как моё воспитание вызвало этот эффект бабочки во всём моём мире. Я никогда не могла общаться с людьми. Не могла иметь никакой эмоциональной стабильности ни с кем из своего окружения.

Мне было трудно строить длительные отношения — как с мужчинами, так и с женщинами. Всякий раз, заводя друзей, я всегда, казалось, саботировала себя. Не говоря уже о том, что у меня были серьёзные проблемы с доверием, которые выходили далеко за рамки того, что обычно бывает у человека. Даже моя паршивая работа не продержалась долго… случай в точку, меня уволили, потому что я не смогла совладать с придурком, который перешёл мне дорогу. Неважно, что я была первой, кого атаковали.

Плюс, ударить этого ублюдка было так приятно, что это почти стоило предстоящих поисков работы.

И хотя я ненавидела этот город, он предлагал и обещал свободу, которую я не могу объяснить.

— Я не жертва, — прошептала я себе, позволяя светлым мыслям просочиться сквозь вечно присутствующие тёмные, пока я шла.

Поднялся ветер, развевая завязки моего фартука. Я повернула за угол, направляясь к своему жилому комплексу, но не смогла избавиться от странного ощущения, покалывавшего затылок.

Я знала это чувство. За мной следили.

Но у меня было достаточно инстинктов выживания, чтобы знать, что не стоит замедляться или давать знать, что я полностью осознавала, что больше не одна. Я завернула за другой угол и ускорила шаг, прежде чем сделать ещё один поворот. Только тогда я оглянулась через плечо.

Переулок позади меня был пуст, только тени и тишина были моими спутниками. Я также никого не видела впереди. Пока, по крайней мере.

Я повернулась, чтобы оглянуться назад в последний раз, всё моё тело гудело от осознания, и каждый инстинкт подсказывал мне продолжать двигаться и попасть в безопасность моей квартиры. И когда я наконец повернулась обратно, набирая скорость, именно тогда я услышала шаги позади себя.

И хотя я сказала себе сохранять спокойствие, мой инстинкт бегства включился, и тогда я действительно заторопилась. Улицы были пусты — по крайней мере, насколько я могла видеть — и слишком тихие, так что не было возможности скрыть тот факт, что я дышу тяжелее, быстрее и чувствую, как капли пота покрывают мои виски.

Что-то глубоко внутри меня взяло верх, и я пошла против своего здравого смысла и снова оглянулась через плечо.

И вот тогда я увидела его.

Не показывать страха.

Во мне поднялась злость, не только из-за сегодняшнего вечера, но и из-за того, что я так чертовски устала жить в страхе, боясь, что какой-нибудь мужчина попытается воспользоваться мной.

Поэтому я остановилась. Повернулась. И столкнулась с ним.

Кем бы он ни был, он стоял на краю переулка, прямо за ним светил уличный фонарь. Его силуэт сказал мне, что он был огромным, высоким и широкоплечим. И хотя его лицо было скрыто тенями, не было никаких сомнений, что от него исходила угроза и тьма, поскольку я чувствовала, как она врезалась в меня.

Я ощущала, как эта тьма окутывает меня. Он не двигался, не говорил, и хотя он был окутан тенями, и я не видела его лица, знала, что он наблюдает за мной с ужасающей интенсивностью.

Его присутствие тревожило, но… я была заинтригована.

Ни один из нас не двигался, как будто мы были заперты в каком-то молчаливом противостоянии. И я чувствовала, что так оно и есть. Он думал, что я его добыча, но, возможно, роли поменялись местами.

Моё сердце колотилось в груди, но меня охватил не страх. Это было что-то другое. Что-то зловещее и опасное. Что-то ненормальное и выведенное из равновесия.

То, как он стоял там, сама его поза и присутствие создавали впечатление, что он ждал, что я сделаю первый шаг.

— Кто ты? — крикнула я, мой голос был ровным, несмотря на терзавшую меня тревогу.

Он не ответил, но я знала, что так и будет. Настоящие хищники не опускаются до уровня своей добычи.

Мне следовало уйти. Бежать. Это кричало внутри меня. Но вместо того, чтобы повернуться и уйти — что сделал бы умный человек, который хотел выжить, — я сделала шаг вперёд.

Что-то во мне тянулось к нему. Меня тянуло к злу, которое его окружало. Я снова саботировала свою жизнь.

Я не была уверена, почему так думала или чувствовала, но я знала одно.

Это был не последний раз, когда я его видела.

4

РОМАН

Она знала, что я достаточно опасен, чтобы наконец отступить, а затем ещё один, прежде чем развернуться и уйти.

И я позволил ей уйти. Это было легко, поскольку я изучал свою жертву, замечал её страх и беспокойство и убеждался, что знаю, как она естественно среагирует на моё присутствие, прежде чем сделать шаг.

Но даже несмотря на то, что я позволил ей уйти, я оставался в тени и следовал за ней. На этот раз оставаясь совершенно тихим, а не намеренно позволяя ей обнаружить себя.

Я наблюдал за ней, спрятавшись в темноте переулков и улиц, пока она спешила туда, где чувствовала себя в наибольшей безопасности.

Город поглотил многих целиком, пожирая их заживо, пока от них не остались только кости, кровь и отчаяние.

Мой темный зверь держал меня привязанным к себе, волоча за собой, поэтому я был вынужден следовать за ней. Я был ищейкой, идущим по её следу, и ничто и никто не мог поколебать меня.

Я продолжал проигрывать в памяти то, как Айла смотрела на меня, так дерзко, но с любопытством. Знал, что тени скрывают меня, но я ясно видел её на той заброшенной улице, когда она прищурилась, глядя на меня.

Такая сильная, но она была в ужасе.

Знание этого — что за ней наблюдают — зажгло что-то незнакомое глубоко в моей душе.

Улицы были тихими, только изредка слышен гул транспорта вдалеке, но она больше не оглядывалась. Она не бежала. И я не останавливался. Пока не прислонился к кирпичному зданию, наблюдая, как Айла переходит очередную улицу.