Демон, дракон и другие личные проблемы (СИ) - Орлова Тальяна - Страница 8

– Сначала ругался грязными словами, что за столько времени ни единой весточки не отправила, а потом радостно обнимал. Даже извинялся! Говорил, что зря смеялся, когда она умоляла отпустить ее на отбор. И ладно, что Мирту разрешил с собой прихватить – хоть рук и так не хватает, а он расщедрился и отпустил с ней личную служанку. Без служанки «такая идиотка» точно не прошла бы все соревнования. Но теперь-то хорошо, теперь жизнь наладится, и Элея его доброту оплатит сторицей – не просто так она его родных дочерей всю жизнь объедала, спасительница…

Грант предполагал подобное, хотя и для удивления место нашлось – Элея сама умоляла отправить ее на отбор? Зачем, если не в желании вырваться из этого жуткого места и спасти отсюда же Мирту? Легко представить, если барон ее и сейчас куском хлеба попрекает. Но тогда почему она рыдала все первые дни, как будто даже надежды не питала остаться в замке Абель? Ну ладно, можно допустить, что когда она увидела других конкурсанток, то действительно потеряла надежду – вот и принялась непрерывно плакать. Однако по какой причине в конце концов сбежала от дракона, если видела в нем свое единственное спасение? Никак не складывается история. Придется задержаться еще на несколько дней и потерпеть неприятную компанию.

Теперь уже Грант вообще не выпускал повариху из зоны видимости. Простоватая Анника не обладала столь наметанным глазом, поэтому могла упустить какую-то важную деталь, которая все расставит по своим местам. Подслушивать – низкое занятие, но в данном случае дракон пошел на сделку с совестью. Ему и самому интересно разобраться, да и хотелось бы доставить Элее факты, а не домыслы. Единственные люди, которым он действительно должен, – его женщины, и ради них можно совершать даже некрасивые поступки.

С сестрами Анника болтала примерно в том же духе – угукала и не поднимала взгляда. Обе называли ее приживалкой, но, судя по всему, очень завидовали ее новому положению и старались подлизаться. Они очень обижались, что «сестренка» не привезла даже подарков. Неужто не подумала о родных, или просто багаж столь велик, что прибудет отдельной повозкой? А одна – та, что самая старшая из троицы – вообще взяла за руку и напомнила, что именно она помогла уговорить родителей отправить Элею на отбор. Так и сказала: а вдруг получится? Пусть маленький, но шанс! Ну нет так нет, тогда уж и спросят с нее за все траты. Не помешает даже статус участницы в отборе к самому дракону – мало ли, кто там вылетел, но Элея там побывает, что уже неплохо и можно будет использовать.

По всему выходило, что Элея на отбор рвалась – и, хоть такими странными доводами, ее кто-то поддержал. Сестры заметно младшую недолюбливали, но явно не ждали, что она должна непременно погибнуть во время состязаний. Пробелы никак не заполнялись.

Разгадка нашлась уже позже, когда Аннику увела в свою комнату жена барона. Эта женщина вообще вела себя крайне сдержанно, она как раз ни единого грубого слова не сказала – и было очевидно, что остатки хозяйства на ней и держатся. Грант поостерегся, что его увидят в коридоре, и потому быстро переместился на улицу, поднялся на магической подушке к окну – с этой точки он мог не только слышать, но и видеть происходящее.

– Элея, девочка моя, ну как ты? – госпожа Феррино говорила глубоким проникновенным голосом и гладила Аннику по руке.

– Все хорошо, вы ведь знаете, – отозвалась повариха.

– Что еще за формальности? – женщина вскинула брови. – Зови, как и раньше, маменькой. Тебе нелегко пришлось, хорошая моя, но ты и сама знаешь наши обстоятельства. Герберт неисправим – он все еще талдычит о том, что отыграется. Он совершенно ненормальный! А твои сестренки не наделены красотой и талантами, я их очень люблю, но и правду признавать обязана. Не держи ни на кого из них зла. Так часто происходит, когда жадность и зависть застилают глаза. Но ведь я всегда тебя от них защищала, верно? Не будь меня, ты бы уже погибла от бесконечных побоев. А злые слова – это ведь просто слова. Единственное оружие, доступное никчемным людям.

Анника неуверенно кивнула. Вероятно, госпожа Феррино здесь была единственным человеком, благодаря которому Элея вообще дожила до отбора. Женщина гладила падчерицу по руке, но голос ее был тихим и твердым:

– Я от всей души тебя поздравляю. Не знаю, как тебе это удалось, но ты молодец! Моя девочка – не зря я в твое воспитание вложила куда больше, чем в твоих старших сестер. Может, и они в люди смогли бы выбиться, если бы и с ними я была построже? Итак, где мои серьги и колье? У тебя теперь хватает украшений – верни уж те, что я тебе на отбор дала. Они едва ли не единственные, что Герберт не успел спустить.

– Забыла, прости меня, маменька, – сообразила Анника. – Мы ведь здесь не думали оказаться, поехали с возлюбленным Грантом в путешествие и решили сделать крюк…

– Я поняла-поняла, – закивала женщина. – Отправь по возвращении. Теперь слушай внимательно – научу, что делать дальше. Не сразу, а уже по пути обратно, попроси у него небольшую сумму – ну, начнем с пятисот золотых. Скажи, что надо обновить гардероб, он не станет пересчитывать твои расходы – для дракона это мелочь. Герберт глуп – уже начал намекать, а поступать надо тоньше. Еще не разучилась строить жалобные глазки? – Она засмеялась и сама себе ответила: – Конечно, не разучилась! У тебя ведь талант ныть и жаловаться. Если твой дракон будет дарить украшения, то продавай не сразу – выжидай хотя бы пару месяцев, иначе может заметить и разозлиться.

– И отправлять деньги сюда? – уточнила обескураженная повариха.

– Ну разумеется. Что за странные вопросы, хорошая моя? Ты ведь помнишь все добро, что я тебе сделала? Боги не прощают неблагодарных детей! Знаешь же, какое адское пекло ждет таких после смерти? Любое преступление боги простят, но неблагодарность к тем, кто тебя вырастил, не пропустят! Но ты у меня умненькая, все сможешь выполнить тихо и осторожно. Не раньше, чем через полгода, скажи, как соскучилась по своей семье и как было бы хорошо, если бы для родных нашелся маленький домик в столице. Вот тут, Элея, надо будет очень постараться и выбрать самый правильный момент! Ты все детство тренировалась плакать – понадобятся все твои навыки. К сожалению, выбора у нас не осталось. Здесь твоих сестер каждый знает – им уже никакое замужество не светит. А ведь они тоже любили тебя – разрешали одежду свою донашивать! О, я же самое главное не рассказала – как сильно я поссорилась с приличными людьми, что ты к ним работать так и не пришла! Уговор же был давний, что ты явишься, когда в зрелый возраст войдешь. До сих пор мне простить не могут, что на какой-то отбор тебя отпустила.

Анника заторможенно уточнила:

– Кем работать?

Баронесса отмахнулась:

– Не притворяйся глупенькой, умница моя! И не смотри так снова. Там же спрос понятный – нужна или симпатичная мордашка, или какая-нибудь забавная легенда: например, о том, что ты на отборе самого дракона побывала и даже вкусила его ласки. Милена же тогда нас с твоим батюшкой этим аргументом и уговорила. А оно вон как вышло – гораздо лучше! И не вздумай снова реветь. Я же ради тебя старалась – лучше уж в доме терпимости под присмотром порядочных людей, чем дождаться, когда твой батюшка проиграет тебя в карты. Вот тогда бы я уже и косточек твоих не собрала.

Грант отпрянул от окна и прижался спиной к стене. Дыхание его оставалось размеренным, да и стук сердца быстро успокоился. У них же титул! Баронство, хоть и разоренное, – это обязывающий статус. Они собирались сделать из баронессы, пусть лишь формальной, шлюху? Не под эти ли обещания их до сих пор кто-то кредитовал? Подобное положение вещей немыслимо! Когда аноним писал о дурной репутации семейства, он и половину беды не выяснил.

Анника, когда прибежала в спальню, начала взахлеб пересказывать разговор, но дракон ее прервал – он и сам все нужное услышал. Но повариха замолчать не могла, она едва не задыхалась:

– Эта жестокая кошмарная женщина только выглядит приятным человеком! Бедняжечка Элея, как же ей не повезло! Но боги все видят – они привели девочку к вам и подарили ей немыслимое счастье. Молодой господин, только не ставьте ей в упрек – она совсем не такая, как эти люди! Я мигом догадалась, почему она сбежала отсюда до той самой работы! Возможно, барон о планах жены и не знал, но точно не стал бы возражать.