Отверженный 追放者 Часть IV (СИ) - Орлов Александр - Страница 4

Сезон начинается в первых числах июня и идет до середины июля. Поливает пять дней в неделю, а когда не льет, то небо все равно затянуто дымной пеленой. Несмотря на летний период, лужам просто некогда высыхать. Здесь такую погоду называют цую, — сливовый дождь. Ливни идут проливные, стоят стеной не прекращаясь. На улице нет ни одного прохожего, что не нес бы с собой зонт. Влажность стоит запредельно высокая, даже нестерпимая. Одежда липнет к коже неприятными холодными прикосновениями, влага напитывает все сущее: мебель, полотенца, кровать и простыни… Кожа всегда мокрая, как и волосы. В метро, мало того что мокро, так ещё и жарко. А ещё и плесень… Куда ни глянь, везде и всюду, видны её грязные следы, и наверное, поэтому я нигде в этой стране не видел обоев.

Засунув руки в карманы брюк, я шел по улице, топая блестящими туфлями по лужам, а толпы прохожих расступались в стороны, будто я прокажен. У японцев это получалось так тактично и непринужденно, что я никак не мог привыкнуть. Большинство даже глаз не поднимали, пялясь в телефон на ходу, но каким-то образом умудрялись почувствовать мое приближение и вовремя отступить.

Дело тут не в моей натуре, и не в том, что от меня несло перегаром на милю. Это был местный порядок. Впервые столкнувшись с этим феноменом, я удивился, но Дате объяснил, что встречать подобное поведение нормально для таких как мы. Молодые парни в распахнутых костюмах, с цепью на груди и гордо поднятой головой выдавали себя сразу же. Глупое столкновение на улице с якудза ничем хорошим не закончится, придется кланяться и извиняться, и, если повезет, бандит просто обругает тебя и прогонит взашей. Пересекать путь такому человеку себе дороже, лучше отступить и дать ему дорогу, пусть идет по своим бандитским делам.

Так что, я так хорошо играл роль молодого якудза, что социум автоматически принимал меня за него. Они расступались, будто сельдь перед вальяжной акулой, только вот за покровом акулы пряталось совсем иное существо.

А вот и лапшичная, через капли дождя на стекле я заметил сгорбившуюся фигуру Дате-куна. Он сидел у окна на другой стороне, и, казалось, дремал на стойке рядом с миской супа.

Я вошел внутрь и занял место рядом с ним, — и правда спит. Вот бы мне такую наивную непосредственность.

— Хой! Ягами-кун! — толкнул я его в плечо. — Ты чего тут развалился!

— Хм? — разлепил он веки и уставился на меня. — А тебе чего?

Я взял миску с ещё теплым раменом, подцепил лапшу палочками и отправил в рот.

— Чего… — хмыкнул я, отхлебывая из миски сладковатый бульон, — а если бы тебя так Кайнэ-сан нашел⁈

— Ох… пусть лучше так, — простонал парень, — башка просто раскалывается.

— Оторвался, да? — покивал я, продолжая есть. — Хоть помнишь что?

— Что-то помню… Сиськи в банном салоне вот запомнились неплохо. Но вот что тебе скажу, аники, — я больше не пью. Никогда.

— Ага, конечно… Лучше расскажи, нахрена ты меня приплел? Что мне у босса делать, стоять и в пол смотреть, как обычно?

— Сегодня нам должны поручить наш долг, — объяснил он, потирая виски. — Выделить заведение, которое мы будем «охранять». Распишут обязанности и введут минимальный платеж, который наша группа должна отрабатывать.

— Это все понятно, только мне вся затея кажется провальной. Кайнэ спит и видит как нас обезглавить, а мы, в свою очередь, собираемся вместе и тусим на одной и той же точке день и ночь. Как куропатки на вертеле.

— По поводу этого…

— Чего?

Ягами прикурил сигарету и пожал плечами.

— Я не стал тебе вчера говорить, — произнес он, — но, похоже, Ото-сан что-то нашел. Вернее кого-то.

— Стукача?

— Угу… Подробностей я не знаю, остальным лучше не говорить. Сегодня и выясним.

— Понял. — Я отодвинул миску и размял шею. — Чего сидим, пошли.

— Доедать не будешь? — показал он на рамен.

— Не… Слишком мутит, — признался я.

* * *

Мы успели как раз вовремя. Лишь подошли к дому, как небеса разверзлись и град воды рухнул на землю. Мы еле успели забежать в прихожую. Лестница на третий этаж, лифта нет, пахнет сыростью и душно, как в противогазе.

Наша квартира была в самом конце длинного коридора, рядом с открытым настежь окном, на подоконнике которого кто-то стояла пепельница и промокшие от забивающего дождя окурки.

— Ну чего там… — торопил я Ягами, пока он возился с замком.

— Да сейчас, сейчас! — бухтел он, сдувая капли воды с лица.

— Нажми на чертову дверь!

— Сам нажми, видишь, я занят!

Дверь напротив щелкнула и открылась, в проеме появилась седая голова. Женщина, лет так 60-ти, с длинной заколкой и в старом домашнем кимоно. Она подозрительно уставилась на нас через толстые линзы очков.

— Коничива… — поклонился я.

— Коничива… А вы что это делаете, отоко но ко? — поинтересовалась она подозрительно.

Мы с Дате переглянулись, похоже, бабка решила, что мы тут грабежом промышляем, и пришли квартирку обнести. Внутри что-то заворочалось, будто рамен попросился наружу.

Мне потребовалось мгновение понять, чего хочет от меня Фокус. Хм… да, пожалуй, так и следует поступить.

— Мы ваши новые соседи, соба-сан! — ослепительно улыбнулся я и поклонился ещё раз. — Меня зовут Рио Икари, а это мой одноклассник Дате Ягами. Мы только вчера въехали…

— А, вот оно что…– проскрипела женщина — То-то я и слышала, как кто-то шумел в коридоре.

— Никак не можем справиться с замком, — удручающе развел я руками.

— Форма у вас странная, — задрала она одну бровь.

— Мы перевелись из Татсуко-хай, в… — замялся я.

— В Бэни Гэкко, — подхватил Дате. — У них очень строгий стиль.

— О… надо же. И живете вдвоем… — продолжала она щурить глаза.

— Мы из провинции, бабушка, — продолжал я молоть языком все что на ум приходило, — из префектуры Сидзуока. Сами знаете, какие общежития нынче для бюджетников, а вдвоем все же полегче, да и аренду платить сподручно.

— Деревенские значит, ха? — хмыкнула она. — Что же, полагаю, все мы откуда-то приехали. Надолго здесь?

— Ещё два года, — улыбнулся я смущенно. — Очень надеюсь, что мы вас не побеспокоим.

— Не думаю, ты вроде бы обходительный мальчик… — смилостивилась карга. — Что же это я… новых соседей не принято так грубо встречать, не хотите ли газировки?

— С удовольствием, — ответил я, вытирая со лба пот.

— Ну что ж, проходите… — Бабка отступила, пропуская нас внутрь.

Мы прошли на маленькую кухоньку и сели за стол у окна, хозяйка разлила домашний лимонад в стаканы с цветочками и подала нам, после чего села во главе.

— Угощайтесь, ребятки, в такую духоту нужно больше пить, — с умным видом покивала она.

— Хай! Аригато!

— Ну… расскажите-ка, как у вас на учебе? Откуда, говоришь, приехали?

Дате сидел будто робот, ничего не понимая и молча прихлебывал лимонад, странно поглядывая на меня. Он никак не мог понять, зачем я так дружелюбно себя веду.

Женщину звали Начи Гёкуро. Жила с мужем, что подрабатывал ночным сторожем, а днями вечно пропадал на рыбалке в порту, отрываясь на пенсии, пока ноги ходят. А вот у неё ноги были уже совсем не те, поэтому приходилось почаще оставаться и коротать дни у телевизора и окна. Да ещё эти дожди, её самый ненавистное время года. От влаги ломило суставы, врач сказал сидеть дома, пока сезон не кончится, потому ни в магазин не выйти, ни к подруге на соседней улице. Так что до возвращения Гёкуро-сана, она скучала дома, и ей было в радость встретить новых соседей.

Я врал с три короба про свою «родную деревню», и как достала работа на ферме у дядюшки, как я хорошо учусь и какой хороший мальчик. Войти к ней в доверие было легко, — с пожилыми зачастую проще.

Я рассказывал про уроки, и про то, что на носу экзамены, про то, как мы с Дате познакомились, про свою вымышленную семью (которые тоже оказались алкашами), и про то, как собираюсь завести кота, если, конечно, соседка не против.

Начи-сан прослезилась, вспомнив своего Душка-чана, который был толстым и пушистым, и самым милым котиком в мире, пока не выскочил из окна и не исчез в ночи, а также заявила, что рада будет, если у нас в квартире появится питомец, ведь сама она нового Душка-чана завести не может, а все оттого, что муж сугубо против.