Моров. Том 8 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 41

Так и рождаются легенды о добрых правителях. Уж мне ли не знать?

Глава 20

— А-а-а!

Я ходил от стены к стене, держа руки сцепленными за спиной. Вокруг меня на стульях сидели слуги, готовые сорваться в спальню по первой необходимости. Три акушера, два хирурга. Это не считая пятидесяти килограммов заряженных до предела искусственных кристаллов, которые я лично разложил в спальне.

Да, мои артефакты не позволят ничему плохому случиться, если Снежке будет угрожать опасность. Но роды — процесс естественный, это не болезнь и не магическая атака. Да и ребенок, который прямо сейчас выбирался на свет, тоже был совершенно здоров.

Но я предпочел перестраховаться.

— А-а-а!

Крик княгини заставил меня замереть на месте, я выдохнул сквозь стиснутые зубы и продолжил ходить по периметру помещения. Врачи и слуги, сидящие здесь на всякий случай, смотрели за моими метаниями с философским спокойствием. Снежка не первая женщина, которая рожает, да к тому же с такой подготовкой шансов на неприятный исход не оставалось. Даже медики не верили, что их услуги потребуются — за дверьми находились их коллеги, которые вполне были способны принять роды даже в пещере без медикаментов и воды, что уж говорить про особняк князя Царьградского.

Я остановился вновь, ожидая нового крика, но за дверью воцарилась тишина. Казалось, время замерло и тянется резиной. Секундная стрелка на часах, висящих на стене, двигалась слишком медленно, а я все не слышал нового крика.

— Ваше сиятельство, может быть, вам принять успокоительного? — всерьез спросила Наталья, подходя ко мне с кружкой, от которой несло валерьянкой за версту.

В честь недавно прошедшего Нового года я одарил всех слуг праздничной премией. И должен был повторить сегодня, когда родится здоровый и первый ребенок рода Моровых. Но что-то мне подсказывало, слугам придется подождать с наградными — то ли волнение овладело мной, то ли предчувствие, я разобраться не мог.

Слившись с Иваном Владимировичем, я практически не испытывал проблем с его горячностью и эмоциональностью. Многие окружающие меня люди вовсе считали меня бесчувственным. Но… Первенец. Мой сын. От этого голова шла кругом, и при этом я нервничал так, что попадись мне сейчас противник, я бы изжарил его одним только взглядом.

Но даже чертов турецкий принц умудрился всех удивить и до сих пор не пал жертвой очередного мятежа. Русские и сирийские военные проводили бесконечные учения на границе, а ошметки Турции не спешили давать повод для вторжения. Так что отыграться на их армии я не мог.

Государь собирался воевать с Англией, но кровавые маги, еще недавно планировавшие нападение на мою землю, вдруг перессорились и принялись резать друг друга. Уже дошло до городских боев и вмешательства армии. Король болел, его наследник не мог справиться с ситуацией, которую, по слухам, сам же и создал.

И император решил не вмешиваться. Действительно, зачем жертвовать русскими людьми, когда британские аристократы сами делают нашу работу?

Так что мне оставалось только метаться по комнате в ожидании рождения сына.

— Нет, спасибо, — покачал головой я.

И ровно в этот же момент раздался самый долгий и протяжный крик, переходящий в какое-то нечеловеческое рычание. Я мог подсмотреть, что происходит за дверью с помощью магического взора, но делать этого не собирался. Моя супруга подобного бы не одобрила однозначно.

Снова стало слишком тихо, и я бросил очередной взгляд на дверь. Время вновь тянулось, я нервничал, и уже не был столь категорично уверен, что мне не пригодится валерьянка. Эмоции захлестывали настолько, что я впадал в ступор, не успевая реагировать. Голова просто отказывалась соображать, что делать, куда идти, чем помочь.

Я вздрогнул, еще не осознав до конца, что именно я слышу за звук, а потом мозг с какой-то заторможенностью заскрипел застывшими шестеренками. Слуги опустились на колено, а я повернулся в сторону двери.

Там первый свой крик издал мой сын.

Створки распахнулись, и медсестра вынесла крохотного человека, завернутого в теплое одеяло с монограммой рода Моровых на конце. Сморщенное лицо ребенка жмурилось, он недовольно сопел и сжимал кулачки, торчащие наружу из-под одеяла.

— Поздравляю, ваше сиятельство, у вас сын! — объявила женщина, чье лицо для меня сейчас просто не существовало.

Я видел, что Александр, мой сын и наследник, уже обладает резервом. И сейчас магия вместе с жизненной эссенцией бурлили, приходя в норму. Стабилизируясь так, чтобы сформировать не только точку, которая со временем вырастет до первого узла, но и обеспечить потенциал вместить огромное количество силы.

Я протянул руки, и медсестра вложила мне в них сына. Мальчик приподнял веки, еще слепо шаря по пространству взглядом, но его рот приоткрылся.

— Здравствуй, Александр Иванович, — проговорил я неожиданно сдавленным голосом.

В ответ малыш скривился вновь и тихонько захныкал. Я едва удержался, чтобы не окутать его защитным коконом и не начать разбрасываться печатями во все стороны. Чувство это было инстинктивным, ребенок плакал, я хотел его защитить.

— Ваше сиятельство, — обратился ко мне мужчина в белом халате. — Позвольте нам выполнить свою работу. Вашему сыну требуется уход.

Я взглянул на него, но все равно не разобрал, кто передо мной. Мозг словно отказывался адекватно воспринимать реальность. Но я все же кивнул и с некоторым усилием позволил забрать младенца.

Он был совершенно здоров, иначе и быть не могло с такими условиями. Так что, проводив взглядом Александра, которого унесли в соседнюю комнату, я двинулся в спальню.

Первое, что бросилось в глаза, это целая толпа в белых халатах. Они окружили кровать, на которой лежала моя супруга. Лицо Снежки было бледным, веки опущены. Но ровное дыхание указывало, что с ней все в порядке.

Мгновенная диагностика, дополнительная печать исцеления.

— Оставьте нас, — велел я.

— Ваше сиятельство, вашей супруге положен покой, — услышал в ответ я. — Не больше трех минут. Потом княгине обязателен отдых.

Наш диалог заставил Снежку поднять веки. Усталый взгляд нашел мое лицо, она протянула мне руку. Слабость никуда не исчезла, организм прошел через серьезное потрясение.

Как я оказался рядом с ней, и как нас оставили наедине, я даже не заметил.

— Спасибо, родная, — произнес я, взяв ее за руку и поцеловав подрагивающие пальцы.

Снежка чуточку улыбнулась.

— У нас сын, — на грани слышимости проговорила она. — Ваня…

Я прижался щекой к ее руке, и мы вместе молча замерли в таком положении. Я просто не знал, что сказать, меня все еще не отпускал ступор, а Снежка была слишком слаба после пережитого.

— О нем уже заботятся, — проговорил я после затянувшейся паузы. — С вами обоими все в порядке. Ты — молодец, родная. И все у нас будет хорошо.

— Обещаешь? — спросила она, чуть сжав пальцы.

— Обещаю, — твердо заверил я. — Я сделаю все, чтобы так и было.

Из уголка ее левого глаза выкатилась слезинка, и я стер ее пальцем.

— Спасибо тебе, Ваня, — прошептала Снежка, прежде чем заснуть.

Я еще несколько секунд держал ее за руку, а после поднялся и, наложив последовательно почти три десятка защит на спальню, встряхнулся. Расход магической силы позволил немного прийти в себя.

Все прошло хорошо, моя супруга полностью здорова, перенесла роды. Ей ничего не угрожает. У нас родился сын, замечательный мальчик, которого ждет самое светлое будущее в этом мире.

А чтобы сдержать слово, его папе нужно поработать.

Я вышел из спальни стремительным шагом. Кипучая жажда действий никуда не делась. Нужно было что-то делать, куда-то идти, защищать свою семью. Ни слуг, ни медиков рядом не оказалось, лишь за дверью в комнату наследника слышалось негромкое бормотание — люди делали свою работу.

Встряхнувшись, я направился к себе в кабинет. Нужно сделать пару звонков.

Широкий сидел в приемной и перебирал бумаги, лежащие на столе. Егор Константинович старался не показывать своего волнения, но я его уловил. Впрочем, перед посторонними уже показывать собственной растерянности не стоило.