Ай да Пушкин, ай да, с… сын! (СИ) - Агишев Руслан - Страница 15

Поэт медленно обвел глазами свое семейство. Останавливался на каждом из них взглядом и ждал реакции. Когда же все так или иначе ответили утвердительно на его вопрос, он продолжил:

— Каждый из вас будет помогать мне в деле, на которое я укажу. Если хотите перемен в своей жизни, то будете стараться так, как никогда раньше. Для кого-то я уже нашел такое дела, — Пушкин подмигнул младшему брату, что не укрылись от остальных. — Вот Лев уже получил такое дело и очень неплохо справляется. Скажу большое, он подошёл к делу с такой энергией, что я премного удивлен, — Пушкин-младший тут же приосанился. Как говорится, доброе слово и кошке приятно, что уж тут говорить о человеке. — По вам, наши милые дамы, я еще в поисках, но некоторые мысли уже есть…

Собственно, весь завтрак и прошёл в таком приподнятом жизнеутверждающем настроении. Лев, заразительно улыбаясь, не умолкал. В красках рассказывал, как они придумывали новости для их новой газеты, как искали разносчиков газет, как ругались и даже бросались друг на друга с кулаками читатели. Без умолкая, трещали и сестры Натальи, гадая, что за дело достанется им, и когда появится обещанные женихи. При этом бросали такие взгляды на самого Пушкина, что иногда кусок в горле застревал.

В какой-то момент их завтрак оказался нарушен. Дверь в столовую в очередной раз распахнулась, и вместо кухарки с новым блюдом на пороге появился слуга. Найдя глазами своего барина, Никитка коротко поклонился и, чуть заикаясь, доложил:

— Дык, пришли к вам, барин. К вам хотят, что-то сказать. Гутарят, что т самого амператора.

За столом в один момент все разговоры стихли. Слово «амператор» оказалось, по истине, магическим словом, заставив исчезнуть, заодно, и улыбки.

— Зови, зови, чего встал, как столб! — нахмурившись, прикрикнул на него Пушкин. Предчувствие у него было нехорошим по поводу этого визита. Видно, снова какие-то неприятности. — А ведь только-только все начало налаживаться…

Слуга живо исчез, но уже через минуту явился вновь. Снова поклонился, пропуская вперед себя высокого офицера в мундире Преображенского полка с большим серым конвертом, на котором красовалась большая сургучная печать. Фельдъегерь Его Величества, сразу же дошло до всех.

— Барон Феербах, честь имею! — громко и четко произнес офицер, резко кивнув головой. — Александр Сергеевич, вам пакет из канцелярии Его Величества.

— Благодарю, господин барон, благодарю. Может, откушаете с нами? — Пушкин принял письмо, показывая рукой в сторону стола. Барон Феербах же покачал головой. Мол, с удовольствием бы, но на службе и должен сейчас же возвратиться обратно. — Тогда не буду задерживать.

Дверь за фельдъегерем закрылась и взгляды всех, кто сидел за столом, скрестились на письме.

— Принесла же нелегкая, — недовольно бормотал Александр, вскрывая особым ножичком конверт. Бумага была плотной и просто так не собиралась поддаваться, заставляя потрудиться. — Так… И что тут у нас? Ух ты! Оказывается, мы приглашены на бал, мать его!

У женщин тут же к верху взлетели брови. Приглашение на бал — это целое событие, которого ждут с нетерпением, к которому долго и тщательно готовятся.

— Вот же, б…ь! — выругался Пушкин, заставив поморщиться супругу. Явно, не привыкла к такому. А он просто сдержаться не смог, читая письмо дальше. — Бал ровно через четыре дня! Через четыре чертовых дня! Они там совсем что ли ошалели⁈

Он уже на скорую руку прикинул, во сколько ему обойдутся туалеты его супруги и ее сестер. Прикинул и ужаснулся. Получалось, что все его недавние барыши от задумки с газетой уйдут на женские тряпки. А ведь все свободные деньки были уже учтены и заочно потрачены на дальнейшее развитие.

— У нас опять проблема с деньгами, — растеряно пробормотал он, отрываясь от письма. — Черт…

— Сашенька, может тогда не явимся. Я скажусь захворавшей, а ты останешься ухаживать за мной, — предложила супруга, беря его за руку и начиная ее поглаживать. Знала, чертовка, что это всегда успокаивало ее в минуты сильных эмоций. — Давай, пропустим этот бал. Их еще много будет, — улыбнулась Наталья. — На наш век точно хватит.

Александр встретился с ее глазами и тоже улыбнулся, прекрасно понимая, как нелегко ей далось такое предложение. Красивая, статная, невероятно изящная, Наталья никогда не была затворницей. Очень любила шумные веселые мероприятия, заслуженно «блистая» на них и буквально «купаясь» в комплиментах и мужском внимании. Отказаться от посещения бала, причем добровольно, ей было очень и очень непросто.

— Ташенька, девочка моя, — не обращая внимания на остальных, он притянул ее к себе и крепко обнял. Затем, зарывшись в ее густые волосы, нежно поцеловал в шею. Он у себя дома, и к чему стеснятся своих чувств. — Как же мне повезло с тобой… Только нельзя. Все равно придется идти.

Со вздохом показал ей приглашение, на котором была приписка — «присутствовать непременно». Рядом красовалась узнаваемая подпись самого императора Николая Первого.

— Ты же знаешь, что я камер-юнкер и обязан присутствовать на мероприятиях, которые посещает Его Величество.

— Что же делать? — тревожно всплеснула она руками. — Наши с сестрами платья никуда не годятся. В том же самом туалете, что и в прошлый раз, нас не пустят. Это будет самый настоящий скандал.

Качнул головой и поэт, подтверждая ее слова. Действительно, будет скандал и позор, если кто-то узнает их прежние платья. Сразу же пойдут слухи об их финансовой несостоятельности. Напридумывают такого, что легче будет застрелиться.

— Да, именно так… Нужно все новое… платья, перчатки, туфельки… — в задумчивости бормотал он, даже боясь представить масштаб затрат. — Может еще и белье новое? Белье? Что?

Вдруг его взгляд окаменел. Прекратилось бормотание. В голове промелькнула одна интересная мысль, которую он вновь судорожно пытался воспроизвести. Почему-то показалось, что это и есть решение их проблем.

— Так, так…

Пушкин снова начал выстраивать ассоциативную цепочку, надеясь наткнуться на ту самую идею.

— Новый туалет — новые платья, перчатки, туфельки — белье. Мать-то вашу! Есть! Это оно самое…

Медленно поднялся из-за стола. На лице появилась довольная улыбка, не хуже чем у чеширского кота.

— А вот, дорогие дамы, и для вас нашлось дело, — его голос буквально звенел от предвкушения. Родившаяся идея обещала не просто решение этой проблемы, но и решение многих других. — Мы пойдем на бал и… утрем всем носы. Дамы при взгляде на вас буду шипеть от зависти, а господа таять от восторга… Мы сошьем такие туалеты, что век нас буду помнить.

В свое время он неспроста был учителем высшей категории, лауреатом многочисленных конкурсов профессиональному мастерству и участником десятков весьма непростых грантов. И все, что составляло жизнь поэтов и литераторов Золотого и Серебряного веков, знал на зубок. Словно открытая книга, были для него их интересы, занятия, кухня этого времени и конечно же мода. А благодаря бурным девяностым, когда приходилось заниматься и портным делом, он наверняка сможет произвести фурор в местной индустрии моды.

— А давайте-ка, запустим новые Fashion-тренды…

— Что? — испуганно спросила Наталья, до сих пор еще не пришедшая в себя. Видимо, решила, что ее супруг снова выругался.

— Ничего плохого, Ташенька. Это, значит, начало! — Пушкин нежно накрыл ее ладошку своей. — Таша, ты сейчас пошлешь кого-нибудь за модистской. Есть на примете, кто-нибудь помоложе, поживее, с перчинкой и ясной головой? — супруга растерянно кивнул. — Пообещаешь ей золотые горы за работу. Пусть берет с собой все нужные инструменты и живо едет к нам. Выделим ей одну комнату под мастерскую. Иди, Ташенька, распорядись. Лев, пожалуйста, сопроводи Ташу.

Едва они вышла из столовой, Пушкин нацелил свой взгляд на ее сестрах.

— А к вам, сестрички, у меня особое дело. Подойти ближе.

Сев рядом с ним, девушки в выжидании замерли. При этом поглядывали явно с опаской. Слишком уж сильно переменился в последние дни поэт, что не могло не настораживать. Раньше он больше в облаках витал и растерянно разводил руками, сталкиваясь с трудностями. Сейчас же он стал чрезвычайно деятельным, излишне собранным, ни минуты не оставаясь на месте. Вообще, казалось, у него на все было свое мнение, ответ на любой вопрос.