Свита Мертвого бога - Мазова Наталия Михайловна - Страница 20

– Я бы дал тебе такое право, – теперь голос человека с той стороны и вправду был абсолютно бесцветным. – Но есть одно небольшое «но», а именно: архиепископ Кильседский вовсе не является моим, как ты выразился, верным адептом, и я не вижу особого смысла возвращать ему эту женщину.

– То есть как?! – наигранное ироничное спокойствие разом слетело с Элори, и в голос прорвалось неподдельное изумление. – Что ты хочешь этим сказать?

Наверное, свинцовое давление на Ломенархик несколько ослабло, так как ей удалось немного повернуть голову. Впрочем, выражение лица Элори в этом полумраке она все равно не сумела разобрать. А жаль – это была редкая возможность хотя бы мельком увидеть его вообще без маски.

Владыка Хаоса и Господин Порядка – лицом к лицу… Легкость и изящество, искристое мерцание синих одежд, волосы, как черный сверкающий водопад – и напротив спокойная, словно неживая, неподвижность, прямая спина и благостно сложенные руки.

– В силу некоторых обстоятельств… – Бесцветный на секунду замялся, – архиепископ, формально будучи приверженцем Порядка, тем не менее не принадлежит к моей конфессии.

– С каких это пор? Разве блаженный Мешнек и ты – не одно лицо? – услышав такое, Ломенархик тихонько ойкнула.

– К моему величайшему прискорбию, сей недостойный пастырь посмел поставить между людьми и своим Господом этого выскочку, которого лаумарцы по невежеству своему почитают за святого. Причем сделал это столь умело, что сей лжесвятой совершенно заслонил Господа в глазах верующих! – снова взгляд-вспышка. – Очень надеюсь, что он не избегнет кары за это…

– А кто, в таком случае, этот ваш Мешнек? – перебил его Элори без всякой почтительности. – Не Дирам же?

– Разумеется, не Дирам, – сухо ответил Бесцветный. – Блаженного Мешнека вообще не существует.

– Ох ты! – Элори даже присвистнул. – Теперь понятно… Хорошо устроился этот святоша, ничего не скажешь!

Некоторое время оба молчали. Ломенархик, лежащая в кругу, окончательно перестала понимать, что происходит и чем это ей грозит. Наконец Элори задумчиво выговорил:

– Что ж, ваше степенство, сегодня я услышал нечто новое и весьма любопытное. Поэтому с моей стороны было бы нечестно никак не расплатиться с вами за эти сведения. Забирайте девушку, она ваша.

– Мне совершенно не нужна эта женщина… – начал было Бесцветный, но Элори, отвесив собеседнику прощальный поклон, быстро сделал шаг назад и растворился в тумане.

В ту же секунду давление на Ломенархик совершенно исчезло. Она осторожно приподнялась на руках, осматриваясь. Субъект, похожий на лаумарского нотариуса, отступил от круга на пару шагов и взирал на нее, как ей показалось, с брезгливым недоумением. Но шестым, десятым или семьдесят третьим чувством, которое по традиции относят в область седалища, Ломенна поняла, что главная опасность уже позади.

Убедившись в заведомой неагрессивности Господина Порядка, она наконец решилась встать. Но стоило ей сделать один шаг от базальтового постамента, как снова раздался ровный бесцветный голос:

– Ведьма, значит?

– Ведьма, ваше степенство, – ответила оробевшая Ломенархик, сама не заметив, что скопировала обращение, использованное Элори. – Но клянусь чем угодно, что выпросила этот дар у Повелителя Снов, единственно желая излечить слепоту любимой матушки…

Не слушая ее, Бесцветный положил руку ей на плечо, удерживая, а пальцем другой несколько раз чувствительно нажал где-то в районе затылка.

– Все. Больше не ведьма, – уронил он так же сухо. – Теперь иди вперед, не оборачиваясь, пока не увидишь свет. Он будет разного цвета, можешь выйти в любой, – и, не интересуясь больше девушкой, отступил в туман, как перед тем Элори.

Ломенархик, вконец растерянная, не посмела противиться приказу и тоже шагнула в туман. Зрение отключилось почти сразу. Затем, через сто или сто двадцать шагов, впереди замерцал рубиновый отсвет, похожий на зарево огромной печи. Почему-то он внушил девушке неизъяснимый ужас, и она резко изменила направление, только бы не шагнуть в пугающий багрянец… Еще через пятнадцать шагов показались сразу два просвета – один зеленовато-серый, наводящий на мысль о пасмурном дне, другой слепяще-лазурный. Ломенархик остановилась и не глядя повела друг к другу указательные пальцы – если сойдутся, значит, лазурь…

Пальцы не сошлись. Со вздохом бывшая любовница Элори Вил’айена направила свои стопы в зеленовато-пасмурное свечение.

Сделав еще пяток шагов, она вдруг поняла, что стоит на большом тракте, ведущем из Алмьяра на запад, примерно в дне пути от Афрара, алмьярской столицы. Вон вдалеке тот самый раскидистый одинокий платан, под которым полгода назад она останавливалась на отдых – вот только полгода назад она проезжала по этой дороге в роскошной повозке, разодетая в золото и лучшие анатаорминские шелка.

Ломенархик сосредоточилась, попытавшись представить на себе другое одеяние… здесь, на большой дороге, ни к чему изощренность высших каст, поэтому пусть будет обычный наряд алмьярской горожанки. Юбка-брюки с набивным узором понизу, лилово-серая верхняя рубашка немного выше колен и кожаный корсаж – разумеется, все строго по фигуре… Но и пятая, и двадцать пятая попытка ничего не дала – на девушке была все та же рубаха из мешковины, в которую обрядила ее ярость Повелителя Снов.

Значит… значит…

Она неистово, в несколько этажей, выругала сначала Бесцветного, затем Элори, затем меналийского рыцаря по имени Джарвис, затем архиепископа Кильседского, и наконец попросту упала в пыльную траву и от души разрыдалась. Впереди у двадцатидвухлетней дочери винодела, последние шесть лет живущей исключительно за счет своей магии и за то давно проклятой родными, была жизнь самой обычной женщины, с очень большой вероятностью – городской шлюхи.

Честное слово, уж лучше бы Повелитель Снов прикоснулся к ней обнаженной рукой!

ГЛАВА ВТОРАЯ,

в которой происходит очередная попытка разрешить неразрешимую проблему

По крайней мере, в одном Элори ошибся – настроение у Нисады Лорш, более известной в Замке как Крошка Нис-Нис, было препоганейшее. Даже полет горшка с королевской бегонией улучшил его лишь на самую малость.

Попетляв по коридорам, Нисада подошла к стене с заветной плоской нишей – проем арки, затянутый фреской с изображением цветущего дерева. Оглянулась воровато – не подглядывает ли кто? – и шагнула в стену прямо сквозь фреску.

До начала бала оставалось еще немало времени, однако и Тай, и Берри уже сидели в красной комнате. Тай перед зеркалом изобретала себе прическу, а Берри, как обычно, грыз фрукты, растянувшись на малиновом покрывале ложа. Нисада знала, что там, где ее любимый находится днем, ему дают в лучшем случае вареную капусту, и не осуждала его за маленькую слабость.

– Привет, – улыбнулся Берри. – Где была, чего видела?

– И почему с такой рани сегодня? – добавила Тай, не отрываясь от зеркала.

– Поздравьте меня, – мрачно уронила Нисада, забираясь с ногами в кресло и потирая коленку. Дырка на черно-красном чулке уже затянулась, но разбитое колено под ним саднило по-прежнему. – Я скинула на Элори цветочный горшок.

– Лихо! – Берри запустил в потолок огрызком груши и тут же достал из воздуха новую. – За что это ты его?

– А он первый начал. Я всего-то под дверью подслушивала от нечего делать, а он в меня нестабильностью плеснул.

– Зря, – осудила Тай сквозь зубы, в которых держала заколки. – Я имею в виду горшок. Было бы у нас право ответного хода…

– Разумеется, на своего поганого дядюшку я уронила бы этот горшок с куда большим удовольствием! – Нисада ожесточенно дернула головой, облако сиреневых кудряшек взлетело в воздух и снова опустилось ей на плечи. – Но его тут не бывает. А так хоть зло сорвала. Видели бы вы, как наш дорогой повелитель землю из волос вытряхивал! – она коротко и зло рассмеялась.