Лето севера (СИ) - Ода Юлия (Ли) - Страница 23

– Нет. Это я тебе сейчас без всяких намеков напомнил! То, о чем ты предпочел забыть, не сдержав обещание моей сестре!

Я успела вцепиться мужу в руку – показалось, что дело катится к драке, и оба фаолад напрашиваются на нее чуть ли не с азартом, нагнетая и без того аж искрящее между ними напряжение, но Раск вдруг совершенно неожиданно рассмеялся:

– Так в том-то и дело, что моих клятв не захотели принять ни она, ни вы. Потребовали сначала доказательств. Пожалели потом, да? Когда я все-таки вернулся? С Сердцем Севера и Ахельной?

– Раскиль… – непроизвольно сжав кулаки и вновь теряя контроль шагнул к нему Аодал и застыл, получив словно пощечину:

– Ка-сарин! Для тебя и для всех твоих теперь только так. Запомни. Другого для вас уже не будет! И вовсе не потому, что твоя сестра мне не досталась, за это как раз благодарить нужно…

– А уж как мы тебе благодарны, – не скрывая сарказма усмехнулся тот. – С самого начала не по тебе кусок был!

– Надеюсь, уже нашли, кто им теперь не подавится?

– Да как ты… – но сделав шаг, вдруг резко остановился, встряхнувшись и взяв себя в руки. – Это не твое дело, ка-сарин. Понял? Но наш род счастлив, что не пришлось разбавлять свою кровь!

И вдруг покосился в сторону елки, под которой Энья уже прекратила рыдать и теперь явно прислушивалась к разговору:

– Никогда этого не делали и делать не будем!

– Ничего ты не понял, – коротко и быстро глянул на него Раск. – Ты устоять теперь не сможешь. Сколько ни пыжься.

Вместо ответа тот лишь упрямо сжал губы. Молча.

– Добро пожаловать в клуб, – непонятно никому буркнула я, приходя в себя от всех этих откровений – кажется, нам с Раском следовало теперь кое-что обсудить. Много чего.

– Это мы посмотрим! – еще более непонятно огрызнулся Аодал.

Но на что именно тот собрался смотреть, мы так и не узнали.

– Не надо! – Энья вдруг выскочила из своего подъелочного укрытия словно чертик из преисподней – встрепанная, красная и очень-очень злая. – Не стоит утруждаться ради меня, господин… простите, сарин Аодал. Не побеспокою я вас больше, такая недостойная. Даже более недостойная, чем вы все думаете!

– Энья! – почему-то вдруг захотелось немедленно это остановить. Впрочем, с тем же успехом можно было пытаться зимний шторм ладошками останавливать.

– Энья, да! – Теперь с таким лицом, словно терять ей было уже нечего, девчонка смотрела на меня. – Энья! Не сарини, увы. Всего лишь дочь вашей кормилицы, княгиня. А еще какого-то неизвестного селки! Вот!

И вдруг зачастила, словно опасаясь, что ей помешают или перебьют:

– Вы же знаете госпожа Идета, что я у матери третья, правда? А двое ее первых к предкам ушли почти сразу – еще даже до наречения имени. И тогда она решила, что следующий-то у нее точно выживет! Чего бы ей это ни стоило! И на берег пошла. Ночью. Одна. И пела – все, что нужно было спеть. И костер жгла. А в костер тот нужные травки сыпала. И он вышел к ней! Вышел! Да! Селки из моря. И все… Я потом родилась. Здоровенькая. От них, говорят, всегда так бывает. Вот…

Странное возбуждение схлынуло у нее так же внезапно, как накатило. И Энья, очнувшись, удрала под свою елочку еще быстрее, чем из-под нее выскочила – этак, глядишь, скоро гнездо там совьет, орехов натаскает, жить станет… Вот ведь белка дурная! Ну кто ее за язык-то тянул, а? Безумный и безвольный селки это ведь и вправду даже не человек, а гораздо, гораздо хуже – как и сказала эта оглашенная.

В общем, думала я сейчас явно не о том, о чем стоило бы, зачем-то гоняя в голове не слишком значимые теперь детали. Потому что «о том» после такой новости категорически не получалось. И не только у меня, кстати. Мы все так и остались стоять, ошалело переглядываясь и пытаясь переварить услышанное. Зато вопросов, откуда и почему взялась у нее та истинность больше не было. Для тех, по крайней мере, кто знал, что селки это тоже старая кровь, просто порченная и вывернутая тем, что наползает из дальнего моря. И можно не сомневаться, что Аодалу те подробности были известны ничуть не хуже, чем Раску, когда-то и просветившему меня на этот счет.

Вот только сказать хоть что-то никто из нас просто не успел. Со стороны бревнышка, где примостилась Нешра, донесся странный, словно неживой смех:

– Это что ж, выходит, я одна тут среди вас нормальная, да?

И снова залилась резким, каркающим хохотом, здорово смахивающим на истерику.

То есть, получается, и она про селки и старую кровь что-то знала? Тоже?

Но вот прям хорошо, что Нешра о себе напомнила – пока мы, забывшись, еще и обсуждать при ней все это не начали. А так совсем другая тема для разговоров нашлась:

– Это ты-то нормальная? – обернулась я к ней, одновременно и от Эньи внимание отвлекая. – Заиграться в любовь с тем, кто готов был тебя убить? Как ты вообще с этим недотрупом спеться умудрилась?

– Недо… – То есть это все-таки вы его тогда? Да?!

– Ну, мы бы, может, и не прочь, – догадаться, о чем она спрашивает, труда не составило, – но увы, очередь не дошла – и без нас слишком много желающих набежало.

А вот Раск с вопросами оказался гораздо более точен:

– Выходит, он тебе совсем ничего не рассказал? Что там случилось?

– Как я понимаю, – Нешра все-таки сумела взять себя в руки, хотя бы внешне, – пришла пора и мне покаяться, так? Чтобы прямо тут одну не бросили?

– Тоже думаю, что пришла, – поддержала я этот похвальный порыв.

– Только это совсем не гарантия, что не бросим.

– Раск! – обернулась я к нему, намекая, что подобный тон сейчас здорово не к месту – Нешру разговорить требовалось, а вовсе не запугать.

Но он, как выяснилось, прекрасно знал, что делал:

– Узнаешь? – вытащил он из-за пазухи сложенный в несколько раз и здорово смятый лист пергамента, не поленившись его развернуть и сунуть ей под нос.

– Мое, да, – не стала та лукавить, едва пробежав глазами пару верхних строчек. – Неужто в Ахельну залетело? Ну кто бы мог подумать, а?

– Ты лучше вот что подумай – сколько нам про тебя в таком случае известно. А заодно и про то, что если твоя исповедь с этими нашими знаниями не совпадет, пусть даже в мелочах, бросим не раздумывая и выкручивайся дальше как хочешь. Ясно?

– Да нет, не стану я врать, незачем уже. – Она вдруг резко потускнела, словно краски утратила. Или скорее стержень, что ей до сих помогал держаться хоть как-то. А сейчас словно и правда стало уже совсем все равно. До такой степени, что у нее не только голос изменился, но вся манера говорить.

– Это ему письмо, да. Эрвиану.

– Ответ?

– Ответ. Он мне написал. В Эрависсу. И сумел передать. Звал поговорить.

– И ты пришла. – Раск даже не спрашивал.

– Пришла. А Эрв сказал, что чудом выжил. Но это и так видно было. Речь не о том даже, что он как несвежий труп выглядел, хотя и это тоже, а… Душу у него словно убили. И он сказал – вы. Ты, княгиня. И твой муж. Это так?

– Нет, не так, – поспешила я откреститься от чужого подвига. – Хотя… Если считать, что привела к этому неудачная попытка убить меня…

– Нет! – вмешался Раск. – Нет! Сам он себя убил. Жаль, что потом еще и восстал.

– Наверное, я тоже это поняла. Что восстал. Но…

– Он все равно был тебе нужен, – догадалась я, когда та замолчала.

– Нужен, – спорить та не стала. – Нужен, да. А я ему нет. Убить, надо же… Причем даже не собственными руками…

– Мертвецам никто не нужен.

– Никогда не нужна! Никогда! Это он уговорил меня в Эрависсу приехать. А потом домой те письма писать!

– А, ну тогда точно не нужна, – кивнул Раск.

Очень захотелось врезать по шее бесчувственному фаолад, но сдержалась, потому как допрос у него, даже не смотря на это, получался всяко лучше моего:

– Но раз так, давай с самого начала рассказывай. Всё!

А вот теперь с тоном Раск явно просчитался – что, в общем, и понятно: если на людей рычать не переставая, в конце концов это раздражать начинает, а не пугать. Жаль, по-другому фаолад то ли не умел, то ли не хотел просто. Но в итоге вместо того, чтобы трястись и выкладывать известное и не очень, Нешра вдруг прищурилась с таким видом, словно готовилась торговаться. Не на жизнь, а насмерть.