Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй - Ларри Ян Леопольдович - Страница 7

— А этот… не такой, как стрекоза? — спросила шепотом Валя.

— Не знаю… Только надо приготовиться на всякий случай… Если нападет, ныряй как можно глубже.

Широко расставив длинные ноги, животное мчалось по зеркалу воды, ловко перепрыгивая с разбегу через водяные растения.

Коньки-поплавки оставляли на воде волнистый, еле заметный ед.

— Да это же водомерка! — вскрикнул Карик. — Ну да, конечно. Обыкновенная водомерка. Только гораздо больше.

Водомерка-великан приближалась с невероятной быстротой. Бурое тело, покрытое снизу беловатыми волосками, слегка покачивалось на ходу. Большие шарообразные глаза пристально смотрели на ребят. На крутых поворотах водомерка откидывала назад и в стороны задние ноги и тянула их за собой, слегка поворачивая то вправо, то влево. Видимо, они служили ей рулем.

Водомерка мчалась прямо на ребят.

— Ай! — закричала Валя.

Водомерка мотнула головой и подняла вверх длинный, как копье, и острый, как игла, хобот. Он был покрыт, словно ржавчиной, бурой, засохшей кровью. Конец его дрожал, словно растянутая стальная пружина.

— Она убивает этим! — крикнула Валя.

Водомерка надвинулась еще ближе, приподняла над водой передние ноги и нацелилась копьем прямо на Валю.

Но тут Карик схватил сестру за руку и потянул под воду.

Ребята нырнули. Там, где только что плыли Карик и Валя, осталось лишь легкое волнение воды и мелкие пузыри.

Водомерка растерянно повела своими круглыми глазами. Она ничего не понимала. Ведь только что добыча была под самым носом — и вдруг…

Что же это значит?

Водомерка еще раз посмотрела по сторонам и, прижав хобот к белому брюшку, помчалась дальше, скользя по водяной пленке.

Фыркая и отплевываясь, ребята вынырнули из-под воды.

— Где она? — спросила, тяжело дыша, Валя.

— У-уф! Не знаю! — тихо ответил Карик. — Кажется, укатила.

— Куда?

— Давай к берегу! — рассердился Карик. — Плыви и не разговаривай.

Некоторое время ребята плыли молча, боязливо оглядываясь по сторонам.

— Ой, что это?

Валя зацепилась под водой за какие-то спутанные сети.

Она дернулась раз — держит, дернулась посильней, но сети опутали пальцы, обмотали всю ногу почти до колена. Валя попробовала правой ногой, но сотни тонких, крепких нитей оплели и эту ногу.

— Ну, что ты там? — обернулся к сестре Карик.

— Сети! — крикнула Валя. — Меня кто-то держит! Какие-то сети под водой…

Карик, фыркая, вернулся обратно и протянул Вале руку.

— Давай хватайся!

Но не успел он дернуть Валю за руку, как почувствовал, что и его ноги запутались.

Ребята изо всех сил захлопали по воде руками.

Вода забурлила как в котле.

— Ой, ой, — захныкала Валя, — не могу… Никак не могу…

— Сильней! Сильней! Не поддавайся!

Но все было напрасно. Сдвинуться с места ребята уже не могли. Крепкие, липкие сети опутывали теперь не только ноги, но и все тело, тянули вниз, под воду.

Минута, другая — и вода с тихим всплеском сомкнулась над их головами.

Захлебываясь и пуская пузыри, ребята погружались все глубже и глубже.

И вдруг чьи-то крепкие, упругие щупальца скользнули по их рукам и ногам, вырвали ребят из сетей, крепко сжали и потащили куда-то вниз, на темное дно.

Ребята захлебывались противной, теплой водой.

Перед глазами поплыли желтые рябые круги. В ушах запело, зазвенело тоненько-тоненько:

— Ти-и-и-ить!

Еще секунду — и они задохнулись бы, но в это время что-то с силой подбросило Карика и Валю вверх, и легкие их сразу наполнились воздухом.

Глубоко вздохнув несколько раз, Карик раскрыл глаза. Он увидел мокрое испуганное лицо Вали. Она широко открывала рот, силилась что-то сказать, но изо рта лилась только вода.

Ребята болтались в воздухе. Их держала высоко над водой огромная мохнатая лапа.

Теперь можно было дышать, однако над головами, вместо ласкового голубого неба и веселого солнца, висел темный, покрытый плесенью свод. Сырые, мрачные стены поднимались из воды.

Валя заплакала.

— Ну, что ж, — сказал печально Карик, — все люди когда-нибудь умирают. Не плачь, Валя!

Но сам всхлипнул и зарыдал еще громче Вали.

Черная вода забурлила.

Она вздулась горбом. Горб лопнул, и показалась медленно всплывающая жирная туша. Потоки воды скатывались по огромным круглым бокам. Потом рядом с туловищем появились мохнатые ноги и еще ноги, и наконец сквозь слезы ребята увидели паука-великана.

Он покачивался на воде, рассматривая ребят холодными, злыми глазами.

Восемь маленьких, немигающих змеиных глаз смотрели на ребят, стерегли каждое их движение.

Карик и Валя рванулись, но паук так крепко стиснул их в своей лапе, что они даже не смогли крикнуть.

Восьмиглазое чудовище перевернуло ребят вниз головами, потом быстро-быстро завертело, закружило их…

В глазах у ребят стало темно, в ушах зазвенело.

Карик и Валя потеряли сознание.

Глава четвертая

На вершине зеленого холма стоял профессор Енотов.

Белые брюки его были измазаны смолой и глиной. Галстук съехал набок. Помятая шляпа сидела на затылке, открывая красный и потный лоб. Из густой бороды профессора торчали сухие веточки.

В одной руке Иван Гермогенович держал небольшой фанерный ящик. В другой — длинный, тонкий шест. К концу этого шеста был привязан красный платок. Он развевался на ветру, как флаг.

— У-фу! — отдувался профессор, осматриваясь по сторонам. — Кажется, это здесь…

Внизу, у подножья зеленого холма, блестел на солнце тихий, сонный пруд. На синей неподвижной воде чуть покачивались водяные лилии. В гуще камышей плескалась рыба.

Профессор поставил на землю ящик, а рядом воткнул шест.

— Ну что же, начнем, — вздохнул Иван Гермогенович и, сбросив шляпу с головы на землю, принялся рвать траву обеими руками.

Нарвав целую охапку, он тщательно прикрыл травой фанерный ящик, потом подошел к шесту, воткнул его поглубже, подергал, качнул вправо, влево.

Шест стоял крепко.

— Отлично, — сказал Иван Гермогенович.

Сунув руку в карман, он вытащил маленькую пузатую бутылочку. Серебристые пузырьки поднимались со дна, сталкивались и лопались.

Иван Гермогенович разделся, бросил небрежно одежду на траву и взял в руки бутылочку с серебристой жидкостью.

— Я думаю, этого хватит вполне, — сказал он.

Посмотрев по сторонам, он грустно вздохнул и, запрокинув голову, выпил залпом все, что было в пузырьке.

— Ну вот и прекрасно! — пробормотал профессор. И, размахнувшись, бросил пустой пузырек в пруд.

Некоторое время Иван Гермогенович стоял на месте, задумчиво посматривая на широкие круги, которые бежали один за другим по воде, на свои руки, потом шагнул вниз к пруду и… словно растаял.

Там, где только что стоял большой человек, теперь торчал одиноко длинный шест с красным флажком, а внизу, около шеста, валялось помятое платье, ботинки и полосатые носки.

Что же стало с профессором?

Проглотив жидкость, он стоял, переступая босыми ногами.

Скоро все вокруг него начало изменяться чудесным образом.

Трава с удивительной быстротой потянулась вверх. Каждая травинка росла, набухала, становилась все толще и выше.

Не прошло и минуты, как вокруг него зашумел густой лес. Блестящие зеленые стволы обступили профессора со всех сторон. Каждое дерево было похоже на гигантский бамбук.

Высоко над вершинами деревьев тихо раскачивались огромные чаши красных, желтых, голубых цветов, осыпая лес золотистой пылью, от которой шел пряный, одуряющий запах.

— Ну вот, ну вот, — сказал, потирая руки, Иван Гермогенович, — я так и знал. Конечно, этот травяной лес напоминает чем-то тропики.