Девочка из прошлого (СИ) - Тоцка Тала - Страница 48

— Кого ты надумала обмануть, сучка? — шипит Моретти, наклоняясь надо мной.

Он с силой сдавливает запястье, и стилет выпадает из онемевших пальцев. Что ж, я хотя бы попыталась.…

Вдохнуть не могу, рефлекторно дергаюсь, пытаясь высвободиться из стального захвата. Но Моретти держит крепко, и я почти отключаюсь, как вдруг распахивается дверь, и сквозь пелену слышится голос Демида.

— Отпусти её, ублюдок. Я пришел. Ты хотел меня видеть?

Призываю на помощь все свои силы. Руки безвольно свисают вдоль туловища, но я усилием воли заставляю непослушные пальцы нащупать сталь, продетую сквозь боковые швы платья.

Моретти поднимает голову, чуть ослабляет хватку, и я на сколько хватает сил всаживаю оба стилета ему в ноги.

Голова мужчины дергается от удара, только успеваю заметить мелькнувшую ногу Демида. Он хватает меня в охапку, и я инстинктивно цепляюсь за белоснежную рубашку.

— Дема....

— Арина! — в его голосе слышится надрыв, черные глаза кажутся двумя огромными темными колодцами, на дне которых плещется что-то совсем страшное.

Не для меня. Для Моретти.

И я понимаю. Теперь он ВСЁ знает.

Демид осторожно опускает меня в кресло и поднимает Моретти с пола за грудки.

— Оставь его, — слышится непривычно резкий голос Феликса с металлическими нотками в голосе. Демид продолжает держать мужчину, и Феликс повторяет. — Это внутреннее дело семьи. Не вмешивайся. Ты помог, больше твоя помощь не требуется.

В комнату входят остальные капореджиме и становятся полукругом, замерев в молчаливом ожидании. Феликс в упор смотрит на Демида, и тот нехотя отпускает Моретти.

Капо грузно валится на пол, пытаясь зажать руками раны, из которых хлещет кровь.

— Расследование показало, что все обвинения против тебя верны, Сальваторе, — обращается к нему Феликс, и я холодею.

Это то, чего он боялся. Он никогда этого не хотел — распоряжаться судьбами людей.

Но сейчас Феликс принял сторону Демида и должен вынести своему капо смертный приговор за нарушение омерты.

Сдать преступников в руки правосудия, чтобы они понесли заслуженное наказание, это одно. Но вот так хладнокровно приказать убить человека, пусть даже такого мерзавца, как Моретти, это совсем другое.

И для Феликса это будет шаг за грань, точка невозврата, после которой он не сможет быть собой. Судя по виду Аверина, прислонившегося к косяку двери, понимаю это не только я.

— Слушай, сдохни сам, а? — ворчливо обращается он к лежащему на полу Моретти. — Столько головняка от тебя....

Феликс и его капо оборачиваются на Аверина, тот поднимает руки вверх, показывая, что сдается.

— Ты можешь облегчить свою участь, Сальваторе, — обращается Феликс к стонущему мужчине. — Скажи, где девочка. Мой отец поклялся ее защищать, не заставляй его на том свете становиться клятвопреступником.

— Она на складе, — хрипит Моретти, — туда как раз пришла партия товара. Поторопись, дон, если на склад нагрянет полиция, мои люди подожгут товар.

— Отзови их, — наклоняется к нему Феликс, — и я тебя помилую. Ты уедешь в другую страну, сменишь имя, внешность. Будешь жить другой жизнью.

Моретти качает головой, его взгляд становится мутным. Он явно ослабел от потери крови.

— Не будет из тебя... дона... Ты не Винченцо, — шепчет в агонии. В воздухе мелькает рука с зажатым в ней стилетом.

Феликс реагирует мгновенно, отшатывается, но Моретти направляет стилет в собственное сердце.

— Она... была бы... лучше.... — хрипит он и закатывает глаза.

— Где этот склад? — Демид в напряжении сжимает кулаки.

— За городом. Едем. Костя, останься с ней, — Феликс кивает Аверину на меня. — И позвони своим, пусть вмешаются. Боюсь, что полиция туда уже едет.

— Нет, — пытаюсь встать, — я с вами. Там моя дочь.

Но мир вокруг покачивается и становится под углом. Демид садится возле кресла на корточки, с непривычной нежностью накрывает мою руку.

— Я привезу её, Ари, обещаю, — говорит он хрипло.

В его взгляде и голосе сквозит что-то незнакомое, щемящее. Сглатываю, провожу ладонью по заросшей щеке.

Он стремительно поднимается, идет вслед за остальными.

— Дем.... — окликаю мужчину. Он оборачивается уже в дверях. — Она любит, когда её называют Котенок...

Замираю. Может, он скажет, что это глупо, что сейчас не время.

Но Демид кивает очень сосредоточенно и серьезно, и когда он уходит, мне хочется выключить сознание.

— Пойду попрошу, чтобы здесь убрали, — сплевывает Аверин, и я обессиленно смыкаю веки.

Глава 33-1

Демид

— Ты знал, — говорю, не оборачиваясь на сидящего рядом Феликса. Но адресую ему. — Знал же?

— Знал, — соглашается он.

— И кто ты после этого?

Он и бровью не ведет.

— Я обещал Арине молчать. Это было только ее решение, я не имел права через неё переступить.

Молчит недолго, затем добавляет:

— И я тебе намекал.

И он прав, блядь, прав. Мне все намекало, прямо говорило, орало о том, что Катя моя.

Сам с себя охуеваю. Что это было?

Временное помешательство? Полная амнезия? Анабиоз?

А всего-то стоило вместе с братьями сделать тест ДНК.

И все. И не было бы никаких загадок и тайн. Но и без теста хватало деталей, которые прямо или косвенно подтверждали, что Катя — дочь Арины.

От меня.

Как можно было не догадаться, что женщина на фото из альбома выпускницы пансиона — мать Ари? Жена Глеба. Разве ответ не лежал на поверхности? Ведь она мне даже снилась!

Только во сне женщина была одета в саронг, потому что я ее видел, когда уходил от Арины. И кажется даже столкнул с дороги.

От беременной моей Арины...

А ведь она была единственной, чью беременность я мог допустить. Но отметал полностью, потому что я ж сука Всевидящий! Я был у неё и САМ ВИДЕЛ.

Всевидящее блядь Око Саурона...

Накрываю голову руками, и похуй, что Феликс сбоку косится.

Я всему верил, всему. Что девочка Катя из супермаркета результат залета одного из Айдаровых. Что Арина опекун девочки Деви.

Я носился как угорелый с континента на Индонезийский архипелаг в поисках двух девочек, а она всегда была одна.

Моя. Дочка. Деви-Катерина.

Так красиво. И так пронзительно.

Хуевый с меня отец. Почему я ни разу ничего не почувствовал? Ну должно же было меня пробить, должно же было торкнуть!

Почему не пробило, когда наклонился поднять с пола упавший документ? Я был так близко от своего ребенка!

Меня крыло от близости Арины, крыло от ее оцепенения, отрешенности. Я же хотел тогда вытрясти ее из кокона, потому меня и несло. Так что мешало схватить ее в охапку и вытащить из-за стола?

Ебаная гордыня, вот что.

Почему я не почувствовал, что все это время нас в комнате было не двое, а трое?..

И когда моя дочь врезалась прямо в своего долбоебического отца, я снова нихера не просек. Поставил под угрозу браки обоих братьев, а Рустама практически на грань инфаркта.

Я видел как Арина укладывает спать нашу дочку, и тоже нигде не дрогнуло. Смотрел, как Арина держит в руке маленькую ладошку, исходил соплями, глядя на них из-за занавески. Но так ничего и не понял.

Как мне теперь с этим блядь жить? Сука, как?

Подъезжаем к складам, выгружаемся из машин. Вокруг царит пугающая, мертвая тишина.

Охрана Феликса нас опережает и уже через минуту докладывает боссу:

— Они все сбежали, дон. Узнали, что Сальваторе мертв, и разбежались как крысы. Мы нашли только это... — охранник протягивает Феликсу ботиночек. Перехватываю его и внутренне ужасаюсь.

Он крошечный. Совсем маленький. Как кукольный.

Меня трясет от ярости, забрало падает, Феликс вовремя вмешивается.

— Деви часть семьи Ди Стефано, Демид, — поворачивается он ко мне. — Никто не причинит ей зла.

— Сам себе роди, потом умничай, — огрызаюсь зло. Я сейчас не способен нормально реагировать ни на что.

— Синьор, девочка где-то спряталась, — докладывают Феликсу по рации, — они хотели забрать ее с собой, но не нашли.