Девочка из прошлого (СИ) - Тоцка Тала - Страница 46

Глупой, потому что номер, с которого звонят, скрыт.

Феликс жестом показывает включить громкую связь.

— Здравствуй, Ари, — этот голос сложно с кем-то спутать.

— Слушаю, Сальваторе, — стараюсь унять бьющую изнутри лихорадочную дрожь.

— Твой ебарь не отвечает, он не на связи. Значит, сама ему передашь. Пусть официально признает, что все его доказательства сфальсифицированы, тогда я верну ему дочь. Что молчишь? Или думала, я не узнаю? Торопись, Ари, я недолго буду ждать. А если сдашь меня Феликсу, можешь прощаться с дочкой. Всего хорошего, Ари.

Опускаю руку с зажатым в ней телефоном.

— Отследили звонок? — звучит за спиной голос Феликса. — Блядь....

Поворачиваюсь к нему.

— Отследить не удалось, — Феликс сжимает кулаки, — он же знает, как обмануть систему.

— Я сама поеду к нему, Феликс.

— Даже не думай, — качает он головой, — мы его поймаем и вернем девочку. Твою маму оглушили и оставили в доме, туда уже едут.

— Кто её увез, Феликс?

Он называет имена, и я со стоном закрываю лицо руками. Это парни, которые охраняли нас последние полгода.

— Она не могла им не поверить, — в ужасе шепчу, осознавая, что только что произошло.

— Ничего нет хуже, когда свои против своих, — негромко ругается Феликс. Поднимаю голову, и он предостерегающе качает головой. — Нет, Ари. И речи быть не может.

— Пожалуйста, Феликс! — молитвенно складываю руки и подбираюсь к нему справа. Ближе к каминной решетке. — Разреши мне поговорить с Моретти.

— Нет, — отрезает он, — мы заберем у него девочку, я тебе обещаю. Он ничего ей не сделает, не посмеет. Только ты не лезь.

Феликс отворачивается, чтобы отдать по телефону распоряжения. Мысленно прошу у него прощения, хватаю полено, лежащее у камина, и, на сколько хватает сил, опускаю его на голову Феликса.

Глава 32

Арина

Господи, надеюсь, я его не убила?

Наклоняюсь над другом, трогаю за плечо.

— Фел! Фел, ты живой?

Тот глухо стонет и что-то бессвязно бормочет. Похоже, матерится, но мне некогда вслушиваться. Счет идет на секунды.

Бросаюсь к шкафчику, достаю резную шкатулку. Они лежат здесь все четыре, я тогда сразу отдала их Феликсу.

Очень острые, очень крепкие и тонкие.

«По числу моих капореджиме...»

Те трое мне ничего не сделали, значит все будут твои, Сальваторе.

Винченцо говорил, их можно спрятать в одежде или в прическе.

Осторожно, чтобы не порезаться, продеваю один стилет в собранные на затылке волосы. Смотрю в зеркало — хорошо. Не привлекает внимания.

Второй продеваю в пряжку пояса.

На третий и четвертый нанизываю ткань платья по внутренним швам.

Я не знаю, как пойдет наша беседа, как поведет себя Моретти. Но использую малейший шанс пустить стилеты в ход.

Быстро выхожу из кабинета, навстречу идет охранник Феликса.

— Отвезите меня, Бруно, — окликаю парня, и он послушно идет за мной.

Иногда очень удобно числиться невестой дона.

Охранник отправляется за машиной, а я спускаюсь по ступенькам. Снаружи раздается шум двигателя, хлопает дверца. Открываются ворота, и в них входит Демид.

Застываю каменной статуей, глядя, как он идет по дорожке к дому. Очень высокий и широкоплечий. Такой же, каким я его впервые увидела.

Увидела и влюбилась.

Я и сейчас его люблю. Разве можно его не любить? Такого....

Он пока меня не видит, и я любуюсь. Размашистым шагом, тяжелым подбородком, сведенными на переносице бровями, хищно изогнутыми губами.

Ты не получишь их, Моретти. Ни мою дочь, ни моего Демида.

Они все ждут, чтобы я выбрала, даже Феликс. И Аверин, и мама. Для всех вокруг мой выбор очевиден — все знают, как я люблю своего ребенка.

Но никто не знает, как я люблю Демида, только я сама. А разве можно выбирать между двумя половинками сердца?

Демид меня замечает и замедляет шаг.

— Арина? — он явно не ожидал меня здесь увидеть. — Что ты здесь делаешь?

— Я уже уезжаю, — иду навстречу. — Здравствуй, Дем.

— Привет, — он настораживается, быстро окидывает взглядом пространство вокруг нас. Не доверяет... — Аверин здесь?

— Уехал. Сказал ему звонить.

— А Феликс где? У себя?

— Да. Там, — показываю рукой на светящиеся окна кабинета.

Демид задумчиво провожает взглядом мою руку, и я смелею. Подхожу совсем близко. Кладу ему руку на щеку, глажу жесткую щетину. Она приятно покалывает кожу, и внезапно руку накрывает широкая сильная ладонь.

— Все в порядке? — Демид заглядывает в глаза, и я усилием воли прогоняю подступившие слезы.

Я не должна плакать. Он не должен меня прочитать. Он не должен узнать раньше, чем я попаду к Моретти....

Киваю, ловлю его ладонь и прижимаю к своей щеке. Трусь о шероховатую кожу, даже глаза закрываю от удовольствия.

— Я люблю тебя, Дем... — шепчу и улыбаюсь, чтобы он не догадался. Чтобы не понял, пусть лучше не понимает...

Демид инстинктивно дергает рукой, но я не отпускаю. Впиваюсь глазами в его лицо и ищу...

Что? Наверное, отголоски того чувства, которое когда-то было у него ко мне. Оно было, я точно знаю. Такая девочка, как наша, могла родиться только из большой любви.

Зрачки Демида расширяются, затапливая радужку, а затем снова сужаются. Но в его глазах больше нет ни осуждения, ни брезгливости. Я больше для него не мерзкая предательница, и это придает силы.

— Что с тобой, Ари? — спрашивает он с недоверчивым видом. И немного тревожным.

Смотрит по сторонам, рукой накрывает карман пиджака.

— Я забыл включить телефон, — говорит, как будто оправдывается. Достает его из кармана, включает. — Уснул и забыл.

За спиной раздается урчание мотора.

— Это хорошо, Дем. Правильно, что отдохнул. Все хорошо, — провожу ладонью по упрямо сжатым губам, словно смахивая напряжение. На миг задерживаю дыхание и говорю на выдохе. — Ты ей нужен, Дем. И мне нужен. Нам. Обеим.

— Кому? — он мотает головой, но я знаю, что он не стряхивает мою руку. Он просто так делает, когда чего-то не понимает.

— Мне пора, — улыбаюсь и отступаю. Пячусь спиной к машине, пока он не опомнился. Ныряю на заднее сиденье. — Поехали!

— Арина, стой! — кричит вслед Демид, его силуэт плывет перед глазами.

Он смотрит на автомобиль, оборачивается на ворота. Телефон в его руке оживает, он переводит взгляд на экран и прикладывает телефон к уху.

— Андрюха, что? Говори, быстро.

Мы огибаем его по кругу и выезжаем в открытые ворота. Я оборачиваюсь и вижу, как Демид напряженно всматривается в экран.

— Быстрее, — говорю водителю и откидываюсь на спинку сиденья.

***

— Зачем ты приехала, Ари? — Моретти смотрит из-под насупленных бровей. — Сказал же, ебаря своего вези. Ты мне не нужна.

— Это моя дочь, Сальваторе, — говорю, стараясь, чтобы голос не дрожал. Здесь не прощают слабость, слабых просто затаптывают. — У тебя ведь тоже есть дочь.

— Вот именно, — отсекает Моретти, — а благодаря этому подонку у неё теперь нет будущего. Кто за это заплатит, Ари?

Подхожу к нему как будто просто ищу поддержку, рукой держусь за горло. Пальцы совсем рядом со стилетом, они чувствуют спасительную сталь.

— Ты хочешь, чтобы заплатила моя дочь?

— Твоя дочь просто приманка. Наживка. Я использую её, чтобы поймать крупную рыбу.

— Ты давал слово Винченцо, она его крестница. Где твоя честь, Сальваторе? — давлю на то, что ещё может найти отклик в этом замшелой заскорузлой душе. От чего он может дрогнуть. А сама подхожу почти вплотную.

— Не мешай мне, Ари, и с твоим ребенком ничего не случится, — Моретти чуть дает слабину, но сразу же откатывает обратно. — Приведи сюда этого Ольшанского.

— Нет, Сальваторе, ты его не получишь, — выдергиваю из прически стилет и целюсь прямо в сонную артерию.

Внезапно запястье перехватывает цепкая рука, а горло попадает в стальной захват.

— Ты кого обмануть хотела, сучка? — голос, который шепчет мне в ухо, звучит практически ласково.