Девочка из прошлого (СИ) - Тоцка Тала - Страница 31

— Открой сейф, — слабым голосом командует Винченцо. Он не притворяется, на разговоры со мной он тратит все свои силы.

Открываю, набираю продиктованный код. Внутри лежит продолговатый сверток.

— Возьми, Ари. Они твои.

— Что это? — беру сверток, разворачиваю. Даже в приглушенном свете ламп они вспыхивают холодным стальным мерцанием.

— Что это, Винченцо? — повторяю, в недоумении разглядываю сталь, сверкающую даже при таком тусклом освещении.

Четыре длинных острых то ли шила, то ли стилета. Очень тонких и остро заточенных.

Поднимаю голову, вопросительно смотрю на Винченцо и натыкаюсь на такой же холодный блеск глаз, как и сталь в моих руках.

— Это стилеты, Ари. Достаточно крепкие, чтобы пронзить чье-то черное сердце. И достаточно тонкие, чтобы ими могла воспользоваться женщина.

Пальцы касаются острой стали, и я отдергиваю руку как после ожога.

— А почему их четыре?

Винченцо берет паузу, достаточно долгую, чтобы меня успело накрыть панической волной.

Мы уже все это проходили. Открытый сейф, у меня в руках оружие. Если Ди Стефано решит покинуть наш мир именно в этот момент, я пропала.

— Их столько же, сколько у меня капореджиме.

Глава 21-2

Демид

Уже минут пятнадцать стучу в ворота. Сначала ладонью стучал, теперь кулаком.

И ногами блядь постучу, если не откроет.

— Не открывают, господин Ольшанский? — слышу за спиной участливый голос. Оборачиваюсь.

Доктор Интан с сочувствием наблюдает, как я ломлюсь в ее дом. Хорошо что я не взял охрану, представляю, как бы они ржали.

— Как видите, — буркаю недовольно. Вот жучка, она ещё и стебётся!

— Вы позволите? — все с той же участливой улыбкой спрашивает Интан, и я поспешно отхожу в сторону.

Она проворачивает ключ и толкает калитку, распахивая ее передо мной.

— Прошу!

— Я думал, вы просто не открываете, — все так же буркаю и жестом пропускаю ее вперед.

— Вам не кажется, что вы слишком мнительны, господин Ольшанский? Люди иногда не открывают вам дверь не потому, что плетут против вас интриги и вселенские заговоры. Их банально может не быть дома.

— А вы начнете сеанс психотерапии прямо на пороге? Даже в дом не пригласите?

— Я уже это делаю, господин Ольшанский. Только интуиция подсказывает, что вы явились ко мне не за психотерапией.

— У вас отменная интуиция, — смотрю на женщину с одобрением.

Она проводит меня на террасу, садится на диван и приглашающе указывает на кресло напротив.

— Чай, кофе?

— Правду, — подхожу и нависаю сверху. — Я тут кое-что случайно выяснил. Скажите, Арина могла, хм, так отреагировать в ответ на какое-либо неосторожное действие с моей стороны? Например, неправильно истолковать мои действия и принять их на свой счет?

Госпожа Интан молчит некоторое время и выдает короткое «конечно».

Я блядь должен уже это сказать, иначе какой смысл был нестись в Убуд на полной скорости и ломиться в ее ворота? И говорю, преодолевая внутреннее сопротивление:

— Я вспомнил. Я держал ее за подбородок. Она поцеловала мне ладонь, вот здесь, внутри, — раскрываю ладонь, и мы вместе с госпожой Интан на неё смотрим, как будто там сохранился след губ Арины. — И ещё слеза.... У меня кожа горела, и это не метафора. Меня реально жгло. Я нашел воду и сунул под неё руку. А она видимо решила...

Замолкаю. Мне блядь выговорить это тяжело, а как она все это пережила?

Доктор Интан согласно кивает.

— Ваши догадки абсолютно верны, господин Ольшанский. Именно так она эту ситуацию и восприняла.

— Значит, правда, — со свистом выдыхаю воздух сквозь зубы, — она решила, что я ею брезгую. И теперь ей проще, чтобы к ней вообще никто не дотрагивался, так?

Мне никогда ещё не было так мерзко от самого себя, как сейчас. Вот блядь ни разу в жизни. Госпожа Интан осторожно кивает.

— В жизни Арины был очень сложный период. Все сошлось в одной точке, потому образно говоря и рвануло. Если вы понимаете.

— Не поверите. Понимаю, — поднимаюсь с дивана, она встает следом, — потому и пришел к вам. Только это все неправда. Я не брезговал ею, доктор Интан, никогда. Я ее любил.

— Возможно вы решили ей об этом не говорить, господин Ольшанский. Прошу прощения, мне пора, — дает понять, что мне пора отваливать. — Я вас провожу.

У ворот вдруг останавливает меня и поворачивается с улыбкой.

— Знаете, что, Демид? Позвольте я вас обниму, — и обнимает за шею. Прижимается ближе, тянется к уху, и я не успеваю охуеть, как слышу связный шепот:

— У вас в кармане номер телефона. Это моя коллега. Три года назад она работала в роддоме как раз в ту смену, когда родилась девочка, информацию по которой вы ищете.

Но я блядь по двоим ищу. В этом весь и пиздец. А спросить не могу. Интан бы не стала так рассыпаться, значит, не исключает возможности прослушки.

Интан отпускает меня, лучезарно улыбаясь, и исчезает в доме.

Ну хоть так. Сбрасываю инфу парням, пусть начинают уже сейчас искать хоть какие-то зацепки. И номер телефона даю пробить.

Рассматриваю визитку, вензеля, витиевато обвивающие имя и отчество. Дорого и изысканно.

Насчет номера телефона, он сейчас не в сети. Ладно, будем надеяться, что Интан не разыграла меня красиво и элегантно. Ей нет смысла.

Но когда возвращаемся в отель, выясняется, что Арина улетела на Сицилию. Вопрос, что от неё нужно Винченцо, снова остается висеть в воздухе.

Андрей отзванивается, и я по голосу слышу, как он собой гордится.

— Мы нашли ее, Демид. Сможете подъехать?

— Диктуй адрес, — только и говорю в ответ.

Глава 22

Арина

— Вот это меня и бесит, — Феликс с пренебрежительной гримасой кивает на разложенные на столе стилеты. — Эти их вечные понты и пафосность.

— Не знаю, как по мне, красиво и смысл такой глубокий, — глажу холодную сталь, осторожно трогаю остро заточенные края.

— Смысл! — раздраженно фыркает Феликс. — Какой смысл, Ари?

— Ты же сам сказал, что это символ власти падрино над своими капо. И их преданности. Винченцо говорил, они сами изготовили эти стилеты и преподнесли в знак признания его главой фамильи.

— Отец слишком увлекся ритуалами и стал придавать им слишком много значения.

— А мне это напоминает посвящение в рыцари в Средневековье. Когда рыцарь подавал меч своему сюзерену.

— Ну ты даешь, Ари! — Феликс качает головой, отбирает у меня чашку с кофе. Делает глоток и возвращает обратно. — Сравнила рыцарей с гангстерами. Ты ещё отца королем Артуром назови! Или Папой Римским. Кстати, монахи при постриге тоже протягивают ножницы епископу.

— Винченцо сказал, — медленно перебиваю приятеля, покалывая подушечки пальцев, — что у стилетов есть ещё одна функция. Они могут защитить.

— Ну да, — согласно кивает Феликс, — это если тебя недооценивают. Или слишком доверяют.

Последние слова он договаривает мрачный как грозовое небо. Не на себя ли примеряет сказанное? Очень похоже.

— Ты прав, Фел, — вздыхаю, отодвигая стилеты, — это все выглядит очень романтичным, если не знать, чем занимается твой отец.

Феликс хмыкает.

— Да уж. Романтики там немного. Как ты думаешь, почему он тебя так обхаживает? Ну помимо того, что ты красивая девушка и можешь составить достойную партию его сыну?

— Ты так говоришь, как будто речь идет не о тебе, — пытаюсь перевести в шутку, уж слишком холодно сверкают его глаза. Но Феликс не реагирует.

— Я серьезно, Ари. Ты же умная девушка. Или ты поверила в эту сказку, что он видит тебя на своем месте?

— Не поверила, — мотаю головой, — но я дала ему слово, что выйду за тебя замуж.

— Надеюсь, ты не забыла скрестить за спиной пальцы? — Феликс смотрит исподлобья. Убедительно киваю.

— Конечно, не забыла. И на ногах тоже скрестила. На всякий случай.

Мы некоторое время буравим друг друга перекрестными взглядами, но я не выдерживаю первой. Прыскаю в ладонь и покатываюсь со смеху.