Шамабад должен гореть! (СИ) - Март Артём - Страница 33

— Мы наткнулись на этого медведя по дороге сюда, — улыбнулся Амине Ваня, придерживая любопытного Ворона, норовящего обнюхать девушку, — у него морда была в крови.

— Да. Точно. Я тоже это заметил, — вклинился в разговор Клим. — Медведь набрел на нас у склона, где рощица.

Внезапно, непонятно почему, у Амины в глазах вспыхнул страх. Он держался совсем недолго, и девчонка все же нашла в себе силы скрыть его. Для такой реакции у нее просто не было повода. Чего бояться, если река теперь позади, а медведя мы уже застрелили? Нет, здесь было что-то другое. Что-то странное.

— А… А козочку вы не видали? — Тихо спросила Амина.

— Нет, — отрезал я, — козочку невидали.

— Это очень плохо, — Девушка погрустнела, — должно быть, он ее задрал.

— Мы скажем нашим, чтобы смотрели в оба, — разулыбался Клим, — если заметим козу, немедленно переправим ее на ваш берег.

— Спасибо, — Амина, глянув на Клима, кажется, смутилась.

Она силой воли задавила улыбку и спрятала взгляд.

— Да только теперь нам нужно решить, что делать с тобой, — сказал я и встал. — Нужно доложить Тарану. Взять девочку на заставу. Там, Амина, тебя накормят и отогреют. Найдем тебе сухую одежду. Потом наши свяжутся с афганскими правительственными войсками, и мы организуем передачу. Все, как полагается.

Что-то во всей этой истории было не так. Интуиция подсказывала мне, что девчонка нам врет. Как минимум — недоговаривает.

— Нет-нет, не стоит! — Вдруг запротестовала девушка.

Лицо ее сделалось напуганным. Мне показалось, она даже побледнела.

— Мне нужно домой!

Мы с парнями переглянулись.

— До ближайшей переправы идти пешком несколько часов, — сказал я, — да и до приличного брода не намного меньше. А сумерки подступают. Холодает. Ты можешь серьезно заболеть.

Девчонка вдруг стянула с себя бушлат, попыталась встать.

— Куда? Сиди-сиди, — заботливо пробормотал Клим и положил ей руку на плечо.

— Нет. Мне нужно идти. Меня дедушка ждет. У него больное сердце! Если я не вернусь сегодня, он будет беспокоиться!

— Если ты пойдешь прям так, завтра сляжешь с воспалением легких, — сказал я, и сам ощущая, как холод мало помалу набирает силу. — Тогда твоему дедушке будет не легче.

— Ничего, я сильная, я много хожу, — ответила она и как-то нежно и очень бережно сняла ладонь Клима с плеча, — я знаю, как дойти до переправы.

— Я все же согласен с Сашей, — Ваня Белоус встал, — будет лучше, если мы доставим тебя на Шамабад. Там о тебе позаботятся.

— Нет, я бы хотела уйти, — посерьезнела Амина. Тон ее стал жестче, черты лица будто бы грубее, — пожалуйста, дайте мне уйти.

— Амина, это для твоего же блага, — мягко настоял Ваня.

Я нахмурился, заглядывая девушке в глаза. Она не выдержала моего взгляда и отвернулась. Заискивающе посмотрела на Клима.

— Скажи, как зовут твоего дедушку? — Спросил я спокойным тоном.

— А… А зачем вам?

— Мы должны понимать, кому тебя вернуть.

Страх на лице девушки стал более отчетливым. Глаза забегали. Губы задрожали сильнее. Правда, сложно было сказать наверняка: от холода это, или потому, что она сильно занервничала. Я склонялся ко второму варианту.

Девушка хоть и говорила убедительно, вела себя слишком уж подозрительно. Кажется, она что-то скрывала.

— З-захид, — пробормотала она тихо. — Его зовут Захид.

Мы с Ваней переглянулись.

— Пусть девчонка идет домой, — внезапно выдал Клим Вавилов, — она ведь не сделала ничего такого. Просто от медведя спасалась.

— Граница — опасное место, особенно сейчас, — проговорил я холодно. — Ей нельзя оставаться одной.

Если девчонка что-то задумала, с нее нельзя спускать глаз. Да только Климу она, явно понравилась. Слишком быстро он встал на сторону девчонки. Хотя даже с точки зрения здравого смысла ей тут оставаться просто нельзя. Единственная переправа есть только в ближе к концу левого фланга. Вменяемый брод — у заставы. Только до темноты она сможет туда добраться.

Мое чутье просто кричало во весь голос, что в этом деле что-то не сходится.

— Я, я могу пойти с ней, — приосанился Клим. — Я проведу ее до ближайшего брода. Считай, до кишлака.

— Клим, у нас приказ. Мы на службе, — возразил я.

— Ты хочешь ее оставить прямо так? — Недоброжелательно прищурился Вавилов.

— Мы доложим Тарану. Он, скорее всего, прикажет тебе то же самое, когда узнает подробно все обстоятельства. Темнеет, Клим. Погода портится.

Я кратко указал взглядом на хмурящееся небо, что бугрилось у нас над головами.

— Рисковать Аминой мы не имеем права. А так она будет под присмотром, — докончил я.

— Мне нужно домой! — Амина сделала бровки домиком, глаза ее заблестели, — у меня дедушка дома совсем один! У него кроме меня никого нет!

— Ты будешь дома уже часам к двадцати, — ответил я. — Почему ты так нервничаешь?

— Мы не причиним тебе зла, — улыбнулся Ваня.

— Вам же сказали, она не хочет! — Выступил Клим вперед.

Девушка волком посмотрела на меня, опасливо спряталась за плечо Клима.

— Не хочет она! Пустите девчонку домой!

— Клим, мы доложим и сделаем, как шеф скажет, — ледяным, как сталь, тоном проговорил я, — а я считаю, он примет схожее с моим решение.

— Не ты старший в наряде! — Зло бросил Клим.

— Вавилов, — нахмурился Ваня, — я думаю, Саша прав.

— Но она не хочет! Или что? — Взгляд Клима стал скакать от меня к Ване, — или что, вы хотите ее задержать?

— Я не хотел этого говорить, но она — нарушитель государственной границы, — надавил я.

Клим зло поджал губы. Амин вдруг очень жалобно всхлипнула. Вздохнула так, будто сейчас расплачется.

— Все будет так, как прикажет начальник заставы, Клим, — докончил я.

Красивый жеребец белой масти беспокойно бил копытом. Храпел, задирая голову. Он норовил отвернуться, чувствуя железистый запах медвежьей крови.

— Ну… ну, Орешек, тихо, — Таран погладил коня по гриве, крепче стиснул удила. Потом окинул взглядом большую тушу лежащего на берегу медведя.

— М-да-а, — протянул начальник заставы. — Дела.

Сагдиев с Семипаловым переглянулись, ожидая приказа шефа.

— Слава богу, все целы остались, — Таран поправил шапку, сдвинув ее немного на макушку, бросил Сагдиеву: — подержи коня.

Сагдиев так и сделал, а сам начальник приблизился к трупу зверя, сел. Стал его осматривать. Потом обошел по кругу.

— Да, наш это. Шатун, — пробунил он, снова опустивший у морды медведя.

— Как вы догадались, товарищ старший лейтенант? — Удивленно спросил Семипалов.

— Он на один глаз слепой. Ухо разорванное, — начал Таран, указывая на застарелые шрамы, оставшиеся на морде медведя, — позапрошлой весной он заявился ночью к одному пастуху. Местному, недалеко от пограничной полосы живет. Ну и че? Овцу у него задрал. Тот выскочил и разрядил в зверюгу заряд дроби из ружья. Дуплетом прямо в морду. Да только спугнул медведя. Осенью потом, зверюгу эту еще пару местных видали. Близь кишлака Дастиждум. Опасный гад.

Таран задумчиво помолчал. Потом добавил:

— Труп нельзя так оставлять. Захоронить надо. Доложу в отряд. Завтра рабочая группа разберется.

— У него морда была в крови, — заметил Сагдиев.

Таран обернулся, вопросительно глянул на Ильяса.

— Я думал, это егошняя, — сказал начальник.

— Нет, он такой уже был, — покачал головой Сагдиев.

Таран стал мрачнее тучи.

— Откуда он пришел? — Спросил начальник.

— Вон оттуда, — кивнул Семипалов на кусты и рощицу, что развернулась за ними. — Прям оттуда к нам и выскочил.

Таран поднялся.

— Ждать здесь, — приказал он.

— Есть.

— Есть.

Начальник заставы, не сводя глаз с кустов, поправил шпаку. Потом пошел к зарослям можжевельника, стал продираться через них и исчез в рощице.

Сагдиев с Семипаловым ждали недолго. Спустя минут пять Таран вернулся. Он нес в руках старенький ранец с потертым рисунком белоголового орла и звездно-полосатой надписью USA на клапане заднего кармана. Рюкзак серьезно отвешивал руку шефа.