Огня дракону! или Микстура от драконьей депрессии - Котова Ирина Владимировна - Страница 2

– Как я вижу, – величаво говорила она, – успеваемость вашего отпрыска улучшилась в разы. Значит, методы архимагистра Миль-Авентиса работают, а практика в целительстве еще ни одному благородному лерду не мешала, – добавляла она, для убедительности сверкая клычками, и жалобщик удалялся несолоно хлебавши, не посмев возразить, что дитя в целительстве было вовсе не целителем, а в лучшем случае санитаром.

Шептались, но очень тихо, так, чтобы до мужа королевы, магистра Фрая, не дошло, что она так благосклонна к дракону, мало походившему на почтенного и преданного науке старца-ректора, из-за того, что он – ее любовник. Но по понятной причине, никто подтвердить слухи не мог. Как и опровергнуть.

Магистр Тиана Риваль вспоминала все это, сидя под столом в ректорском кабинете. Старший преподаватель кафедры целительства, преподаватель зельеварения и травоведения и сотрудник академического госпиталя, она пришла работать в университет незадолго до смены начальства и с тех пор регулярно-принудительно занималась перевоспитанием студентов, попавших под тяжелую лапу дракона.

– По задумке, именно они должны быть жертвами пенитенциарной системы, – со вздохом говорила она коллеге по несчастью, целительнице-эльфийке. – Так почему каждый раз я ощущаю себя так, будто ректор отправил на каторгу лично меня?

Кошки из проштрафившихся студиозусов получались на редкость бестолковые, к лотку и блохам не приученные, орущие под окнами ещё громче настоящих. К тому же любовь к пиву никуда не девалась, трансформируясь в любовь к валерьянке, поэтому кошаки делали набеги на оранжерею леди Тианы, а затем орали пьяными голосами. Волшебница расколдовывала их тайком раньше установленного срока и отправляла мыть пробирки и реторты, драить полы в лечебнице и выносить всякий неприятный мусор после перевязок и операций, то есть извлекала из невинных страдальцев хоть какую-то пользу. Вряд ли ректору понравилось бы её самоуправство.

Так что леди Тиана знала точно, попадись она сейчас – и, возможно, родовая защита не поможет. Проверять, может ли один дракон взломать защиту, поставленную другим, ей не хотелось – а то вдруг получится, и он в тварюшку какую ее превратит. А не получится – уволит и отправит к оркам в ссылку.

«Или просто сожрет», – уныло подумала леди Риваль, слушая легкие мужские шаги из своего укрытия.

Даже самые безбашенные студенты не осмелились бы влезть в самое опасное место Эринетты, в кабинет к ректору, – так как прекрасно знали, что драконы – территориальные существа и за проникновение на свою территорию могут и откусить какую-нибудь значительную часть тела. Мэтрис Тиана всеми частями тела дорожила, поэтому и сидела сейчас под ректорским столом, накрыв себя двойным пологом невидимости – от обычного и магического зрения.

И что дракону понадобилось в кабинете в четыре утра? Она была уверена, что не задела никаких защитных струн – амулет-взломщик, доставшийся наследнице опального герцогского рода, работал исправно, делая носителя невидимым для охранных систем любой сложности. Она только-только успела найти сейф, когда услышала, как едва слышно скрипнула дверь в приёмной.

Целительница еще понадеялась, что это какой-нибудь из местных призраков (а с ними можно договориться) – но охранные нити полыхнули золотом, как всегда бывает в присутствии хозяина, и она в страхе нырнула под стол. И только потом сообразила, что лучше бы за занавеску или за диван, потому что вряд ли дракон решит любоваться лунной ночью, а вот за стол он сядет обязательно.

Но было поздно – и она забилась в угол, хотя при ее росте занять мало места было нереально.

Дверь открылась. На миг шаги замерли, послышалось хмыканье, от которого она вздрогнула. Зажегся свет.

Неужто обнаружил?

Шаги приблизились… и остановились. Раздалось звяканье, звук льющейся жидкости – и леди Риваль осуждающе поджала губы, ибо единственным льющимся веществом в кабинете был орочий ковыльяк в хрустальном графине.

«Благородный лерд не употребляет алкоголь до обеда, – словно наяву услышала она наставление бабушки, – а вот благородной леди можно в утренний кофе две ложечки рома для блеска глаз. Или шесть – если с утра нужно укрепить нервы».

Мэтрис Тиана не отказалась бы сейчас от шести ложечек рома. Да и от шестидесяти шести, если уж быть совершенно честной, не отказалась бы.

– Так-так-так, – раздался глубокий драконий голос. – Что я вижу… Кто-то трогал мои картины?

Снова раздались шаги, шуршание – из-под стола магистр видела, как ректор поправляет картины. Светлые волосы его были небрежно собраны в хвост, походка была мягкой, – она про себя ее называла змеиной, – да и в целом ректор со спины, в обтягивающих брюках и светлой рубахе, выглядел очень внушительно. При взгляде на широкие плечи сразу вспоминалось, что он и без магии может выбросить нарушителя в окно. Когда захочет.

– Кто-то открывал мои книжные шкафы, – продолжал он словно бы даже с удовольствием.

У леди Тианы было ощущение, что дракон цитировал детскую сказку про Мегги и трех грифонов.

«Хорошо, что ковыльяк я не трогала», – подумала она, услышав, как снова наполняется стакан. От нервов у нее чесалось в носу. Был у нее такой странный симптом – когда она переживала, начинала звонко и неудержимо чихать.

Шаги, удалившиеся было в сторону полок, снова затихли рядом. Над головой целительницы стукнул по дереву столешницы стакан.

– Кто-то сидел в моем кресле, – добавил дракон и это самое кресло отодвинул, заглядывая под стол. Глаза у него были желтые, змеиные.

Тиана затаила дыхание, забыв даже про свербящий нос, – на ректорской шее среди множества кулонов, золотых медальонов и амулетов висел он! Артефакт ее семьи, подло украденный пять лет назад из сокровищницы нечистым на руку слугой и так нужный сейчас! Значит, он не в сейфе, как она понадеялась, а там, где она совершенно случайно увидела его после долгих тщетных поисков по всей столице, – на шее у ректора после его возвращения из экспедиции, несколько недель назад.

С тех пор приличная, скромная и тихая старая дева леди Риваль, которая с растениями разговаривала больше, чем с людьми, переквалифицировалась из целительницы в шпиона.

Амулет ей был очень нужен! И она, почти забросив работу в оранжерее, следила за начальником и строила планы того, как завладеть амулетом. Подкрасться сзади, стукнуть по голове и снять? Усыпить, подсыпав снотворное? Оно у Тианы было – но кто знает, как снадобья влияют на драконов? Дождаться, пока украшение дракону наскучит и он его снимет, – а там уже обыскать кабинет или пробраться в замок, который ему подарила королева. Или – тут леди Риваль краснела – соблазнить и снять со спящего?

Соблазнение она представляла смутно, в основном по любовным романам, которые тайно брала в библиотеке и прятала от бабушки. Один раз во время учебного совета она попыталась улыбнуться дракону и состроить глазки, на что жертва соблазна озабоченно спросил, не начинается ли у магистра приступ эпилепсии. Кажется, это было впервые, когда он ее заметил, – Ти все свободное время пропадала в госпитале и оранжерее, до экспедиции они с ректором пересекались-то с десяток раз. Миль-Авентис всегда кивал в ответ на приветствия, но смотрел словно сквозь нее. Так было и сейчас – ректор в своей манере пренебрегать окружающим, казалось, и не замечал того, что мэтрис Риваль постоянно путается у него под ногами, и слава Пряхе.

Она думала о том, чтобы подойти и просто попросить отдать семейную реликвию. Ведь, несмотря на текущее подстольное приключение, леди Риваль была скорее педанткой и занудой, чем авантюристкой, а нынешняя ситуация стала самой волнующей за ее более чем тридцатилетнюю жизнь. Но леди получила прекрасное образование и с детства перечитала почти все книги в семейной библиотеке – тогда, когда семье Риваль еще не пришлось продавать и книги, чтобы сводить концы с концами. Потому Тиана прекрасно знала, что драконы с попавшим им в руки золотом не расстаются никогда. А то, что ей было нужно от Миль-Авентиса, увы, было золотым.