ЧВК «Вольные стрелки». СВО в Африке - Марчук Николай Петрович - Страница 5

– Простите меня, господин, – вновь завыл Паспарту, размазывая сопли по лицу.

Хрясь! Еще одна смачная затрещина, потом еще одна, и «генерал» успокоился окончательно.

– Успокоился, пришел в себя, или еще надавать по морде?

– Не надо, господин.

– Тогда, Паспарту, ты мне сейчас четко и внятно расскажешь, что здесь произошло. Как ты оказался связанным в ванне, почему я голый и на полу мертвая голая женщина? А, чуть не забыл… – я хлопнул себя по лбу. – Для начала скажи: какой сейчас года и в каком мы городе, стране?

– Это Танзания, господин, город Мтвара. Сейчас 1981 год. Весна, середина мая.

Танзания?! Что я знаю про Танзанию? Вообще-то географию, особенно уровень школьной программы, я знаю на «отлично». Прекрасно помню все страны, находящиеся на Африканском континенте, и даже могу назвать столицы большей части из них. Про Танзанию я помню, что она находится в восточной части Африки, чуть «ниже» экватора, на побережье Индийского океана и на севере граничит с озером Виктория; именно на территории Танзании расположена гора Килиманджаро. А, вспомнил, кажись, в Танзании тоже были советские военные советники во времена СССР. Только не особо много их вроде было, потому что тут не состоялось своей гражданской войны, революции и прочей мути.

– Продолжай, – величественно кивнул я, делая вид, что первым вопросом просто проверял юношу.

– Я работаю в этой гостинице слугой, ношу вещи постояльцев, помогаю по хозяйству, открываю входные двери, – испуганно косясь на меня, продолжил парень. – Мистер Берк предложил подработать на него, дал немного денег, мне надо было найти приличную проститутку и… – «Генерал» замялся.

– Ну? – отвесил я легкого леща чернокожему. – Что еще ты должен был сделать для Берка?

– Достать ему яд. Хороший, надежный!

– Так, и что дальше?

– А дальше, когда Берк привел в гостиницу вас и шлюху, он приказал мне подняться к нему в номер через час. Я поднялся, а там вы и шлюха лежите мертвыми. Берк приказал вас раздеть и уложить в постель. Я выполнил его приказ, потом он меня связал и затолкал в ванну.

– Зачем?

– Не знаю. Думаю, он хотел меня убить.

– Номер был зарегистрирован на его имя?

– Да.

– И как он тогда хотел скрыться от следствия?

– Не знаю, господин, но Берк очень сильно нервничал все время, похоже, что для него это все было впервые.

– Ясно. Советские люди в городе есть? Консульство? Воинские части?

– У нас в городе нет советских людей, а вот в порту Линди есть советские граждане.

– Город Линди?

– Да, господин.

– Далеко Линди отсюда?

– Не особо, на лодке с мотором можно за пару часов добраться.

– Ага, а ты, значит, у нас из тех шустрых парней, которые за деньги все могут достать?

– Ну, вроде того, – как-то неуверенно произнес Паспарту и пожал плечами.

– Сможешь достать лодку с экипажем, чтобы отвезти меня до Линди?

– Э-э-э? А разве не следует вызвать полицию?

– Конечно же следует, – хмыкнул я. – В тюрьму захотелось? Кто достал яд для англичанина? Ты! Ну, вот и делай выводы, что ты соучастник убийства двух человек.

– Господин…

– Молчать! – рыкнул я. – Еще раз спрашиваю: ты достанешь лодку с экипажем, или мне вызывать полицию и делать все через официальные власти?

– Я… я… – замямлил чернокожий парень, – я смогу вам помочь.

– Отлично.

В этот момент я представил, как в скором времени попаду к своим соотечественникам и мне надо будет что-то им рассказать. А что рассказать? Правду? Типа я из будущего? Ага, щаз-з. Ну, здесь все просто. Скажу, что я такой-то, вот, дескать, паспорт, был отравлен англичанином, вот его паспорт, вот бутылка с остатками яда, вот свидетель, который все подтвердит, а я сам вследствие отравления ни хрена не помню, амнезия у меня, вызванная токсинами яда растительного происхождения. Как там Паспарту сказал? Уабаин? Ну, вот, значит, отравили меня, и я ни хрена не помню. Причем амнезию играть будет легко, я ведь действительно ничего не помню, а точнее не знаю из жизни своего отца, то есть если ко мне подведут любого человека, которого отец хорошо знал лично, то я никак на него не отреагирую, потому что впервые буду его видеть в своей жизни. Никаких предсказаний про будущее СССР я упоминать не буду. Нельзя вот так сразу подставляться, надо осмотреться, устроиться на новом месте, обрасти связями, поднакопить деньжат. Скорее всего, даже в психушку не запрут, я ведь не буйный. Буду лечиться в дневном стационаре, а ночевать дома…

Стоп!

Как я сразу не подумал об этом?! Меня ведь, по всем раскладам, чтобы память быстрее вернулась, сразу же домой отправят, под бочок жены, а в нынешнем положении дел вроде как моей матери, получается.

Черт! Что же делать? Как быть? Мне никак нельзя в Союз. Что я жене, а точнее маме, скажу? Типа я не твой муж, я – твой сын в теле твоего мужа? Бред! Никто в здравом уме не поверит в подобный бред, тем более женщина, чей мужчина вернулся из загранкомандировки. Скорее всего, она решит, что муж «морозит» ее, потому что подцепил за границей что-то венерическое и неизлечимое.

Так что же делать?! Домой к жене, а точнее, к своей матери, мне никак нельзя. Тут ведь дело еще и во мне, ну, во мне, которому сейчас три года. Я ведь всю жизнь слышал от матери, какой отец был хороший, что надо брать с него пример и так далее. Мать всю жизнь отца любила, хранила ему верность и меня воспитала соответствующе. А если я сейчас завалюсь домой, то все испорчу к хренам собачьим. Как бы это жестко ни звучало, но моей маме лучше думать, что ее муж погиб в командировке, чем свыкаться с мыслью, что в теле ее мужа живет теперь ее сорокапятилетний сын.

Короче, в Союз мне сейчас никак нельзя, по крайней мере в качестве Петра Андреевича Котова.

Пока размышлял над всем этим, стоял в дверном проеме, смотря в никуда. Есть у меня такая привычка – во время размышлений залипать к косяку и стекленеть взглядом. Люди, видевшие меня в этот момент со стороны, утверждают, что при этом выражение моего лица довольно кровожадное. Дескать со стороны ты, Григорий Петрович, похож на серийного убийцу, который размышляет, как бы ему половчее расчленить очередную жертву. Родные к этой особенности моей мимики давно привыкли, а вот те, кто сталкивается с этим впервые, частенько испуганно охреневают.

– М-ммы-ы, э-э-э, – в ужасе замычал чернокожий слуга и вновь заплакал, – не надо, господин, не убивайте меня!!!

– Чего? – скривился я. – Паспарту, с чего ты решил, что я хочу тебя убить?

– У вас лицо сделалось страшное.

– Не обращай внимания, – отмахнулся я. – Задумался просто. Кстати, о твоей судьбе задумался. Я вот укачу к себе на родину в Союз, а ты тут останешься. Что думаешь делать? Надо же как-то спрятаться от товарищей этого типа, – ткнул я указательным пальцем в сторону мертвого мужичка – сам понимаешь, что англичане теперь тебя искать будут.

Лицо мертвеца, кстати, совсем потемнело, стало цвета баклажан. А вот интересно, если этот парень был британский разведчик или их агент, то, к примеру, в другой реальности, где он должен был выжить, он тоже умер или нет? И как вообще повернется время в связи с тем, что я вселился в тело своего отца, а вот этот англичанин умер? А вдруг в будущем он должен был стать видным британским политиком или военным?

– Где я буду прятаться?

– Да, или ты планировал вместе со мной улететь в Советский Союз?

– Нет, – отрицательно замотал головой негр, – я не хочу в Союз, у вас там холодно.

– Это да, в России холодно, – довольно хмыкнул я, – не то что у вас.

В гостиничном номере было душно, видимо, сейчас не время сезона дождей, потому что за окном солнце шпарило изо всех сил, а на небе не было ни малейшего намека на облачко.

– У меня брат служит во Французском Иностранном легионе, меня к себе звал. Я к нему поеду.

– Французский Иностранный легион?.. – задумался я.

А что, это идея! Точно! Как же я сразу не догадался. Надо записаться в Иностранный легион, выправить себе новые документы, оттянуть первичный контракт, а там и решить, как дальше жить: спасать или не спасать Союз. В общем, отличная идея! Деньги на первое время есть, военный опыт у меня за плечами ого-го, французский и английский язык знаю, так что не пропаду!