Конец рода Шосе. Начало (СИ) - Крыс Виктор - Страница 23

— Это же…− Тихо, практически шепотом произнесла Чихеро. — Генеральное сражение.

— Генеральное, и я надеюсь, что последнее сражение для тех, кто пойдет с нами. — Сказал полковник. — Капитан Чихеро, проследите чтобы Лейтенант Дэйчиро отдохнул. Вечером, когда самолёты доложат противнику что полк, не остановился на ночь, мы должны быть готовы нанести удар тем, кто последует за полком, стремясь не допустить того чтобы мы якобы взорвали перевалы.

Машина мерно покачивалась на бездорожье, в кузове замыкающего колонну грузовика был только я и Чихеро. Она посматривала на меня и постоянно краснела, и длилось это уже около часа. И вот она на что-то решилась и её румянец на щеках то вспыхивал, то пропадал, заменяясь бледностью. Подойдя ко мне, она села рядом и взяла мой снятый с бронекостюма шлем и надела также молча, я не стал ей мешать, боясь спугнуть её решимость. Защелки намертво пристегнули шлем. Она постучала по нему своим кулачком, как будто проверяя его на прочность.

— Слушай меня, Дэйчи, внимательно, и пожалуйста ничего не говори. — Чихеро смотрела на меня с такой мольбой что мне аж страшно стало, она начала заламывать свои руки пытаясь успокоить себя. Обрывки мыслей, что доносились до меня, только путали меня. Он не поймет. Я не сошла с ума, а вдруг это последний раз что я его вижу? Я боюсь, мне страшно. — Понимаешь, я знала, что рано или поздно моя сила начнет менять меня, ты же знаешь, что бои не проходят бесследно, но есть нечто что важнее для меня чем сила, но я не могла осуществить свою мечту и в этом виноват ты!

На минуту девушка замолчала, а в ее мыслях царила такая буря эмоций и мыслей что я не понимал, как можно чувствовать все цвета радуги, от темных эмоций до самых светлых, и я даже чувствовал что-то такое знакомое, на подобие того что иногда ловил от Каори и Эйко.

— Никому, слышишь, никому не рассказывай то, что я сейчас расскажу тебе. Кивни, если никому и никогда не расскажешь. — Я кивнул, девушка резко прильнула ко мне и шепотом начала говорить мне в щель для воздуха, чтобы никто кроме меня не расслышал. — Я меняюсь и это мое решение, и те, кто должны были остаться после меня, в этом решении не виноваты.

Минутная пауза опять воцарилась в постоянно качающемся кузове грузовике, и собравшись с силами девушка из всех сил вцепилась в мой бронекостюм.

— Я оставила у отца три контейнера с замороженной жизнью. — Чихеро вцепилась в меня просто мертвой хваткой. — Если со мной что-то случится я хочу, чтобы ты выполнил мою просьбу, пусть после меня кто-нибудь останется кто будет носить мою кровь, и кто будет отцом тебе решать. Прошу, исполни мою просьбу если, если…

Девушка замерла в нерешительности, раздираемая противоречиями, и сейчас томилась в муках.

— Я выполню. — С хрипотой ответил я, а Чихеро прильнула ко мне всем телом и уже расслабилась и прерывиста дышала, она была счастлива. Так мы и ехали до остановки, не произнеся и слова, думая каждый о своем. Чихеро не слезала с меня и лежала на мне, облачённом в бронекостюм, а я не смел беспокоить её. Мои мысли занимала Чихеро, мне она была непонятна, но вот эта просьба была понятна, и в чем-то даже близка. Многие владеющие обеспокоены продолжением рода, и мне теперь стало понятно почему ей так была нужна встреча с отцом. Также мне стало немного страшно, и на мою душу начал давить новый груз, только сейчас я стал осознавать, что эта милая девушка поставила на чашу весов не только свою красоту, а еще и жизнь своих не рождённых детей. Она может так и никогда не узнать счастья материнства, и понимание этого ударило по мне еще сильней чем понимание того что она может безвозвратно потерять свою красоту. Её черные волосы разметались по моей броне и только усилием воли я остановил себя, чтоб не погладить ее, почему-то я чувствовал, что, проявив жалость, сейчас я смертельно оскорблю воительницу, поставившую на одну чашу так много надежд на счастливую жизнь, когда на другой чаше были жизни чужих ей людей.

— Тебе пора. — Чихеро встала, и перед тем как я спрыгнул из кузова, постучала по стеклу шлема. — Какой же ты все-таки железноголовый, как с тобой сложно.

— Чихеро, — Голос опять хрипел против моей воли. — Будь осторожной, пожалей меня.

— Беспокоишься? — С грустной улыбкой ответила мне Чихеро. — И зря, ты же знаешь, что не буду, и остановить меня мог только тот камень. Ты так и не размозжил мне голову, иди уже, солдаты не должны видеть моих слёз.

Она отвернулась и ушла в глубь кузова скрываясь от моих глаз, грузовик заурчав мотором начал неспешно удалятся, а я все стоял и смотрел в след, борясь с желанием включить сейчас силу манипулятора и узнать, что же творится в голове той, чьи помыслы для меня загадка, которую я не уверен, что хочу раскрыть.

Несся я по дуге, пытаясь обогнуть и оказаться в тыле врага, при этом не напоровшись на разведчиков, в рядах которых несомненно есть психокинетики и геоманты, бежал и рывками с помощью тросов я двигался, не жалея себя. А все этот проклятый полковник, какое к черту генеральное сражение? У нас нет вооружения, и имеются в распоряжении кроме меня и этой дуры только пять полудохлых владеющих, могущих сражаться. Неравный бой, вот что предстоит, мы толком не знаем ни силы противника, ни количества владеющих, ни того, какое вооружение имеет противник, и меня интересует каким образом мы выгрызем победу. А все его слова что яд постепенно стал влиять на здоровых, кто раньше, казалось, не имел ни ран, никакой-либо слабости. А по прогнозам через пять дней умрут все, кто имеет видимые признаки заражения и действия яда, эту ночь не переживут сотни, а возможно тысячи. Решение было принято большинством, и я был против, я так и высказался, это самоубийство, и мне проще оглушить Чихеро Шосе и вдвоем добраться до Имперских войск, так больше гарантий что я выживу. Никто не посмотрел на меня как на предателя, многие понимали, что окажись перед ними такой выбор они, наверное, еще в день, когда раненые начали, не смотря на все усилия, умирать сотнями, покинули бы дивизию, стремясь покинуть очаг, как в первые дни считали, заболевания. Помню только как Чихеро до бледноты сжала губы и отошла от меня, стараясь быть по дальше. Я против, но большинство владеющих, как мне показалось, пригласили лишь для видимости совета, проголосовали за генеральное сражение, которое могло дать шанс на выживание. Или возможно они просто хотели умереть в бою, а не подохнуть, валясь на земле от того что яд их доконал.

Вечерело, я уже ненавидел эти разгорающиеся звезды, я чуял что сегодня будет все очень непросто, и голова моя должна быть холодной. Я пытался успокоиться, перебирая своё вооружение, гранаты, запасные броне пластины, две толстые пластины ножей, снятые с военного грейдера, они предназначались моим тросам и должны были стать че—то вроде моих мечей, при этом каждый весил по тридцать килограмм, пулемета не было, не нужен мне он был. Остальные подсумки были заняты кумулятивными зарядами, мои жала сегодня заберут не одного владеющего.

Смотря на ножи грейдера, наспех заточенные силой распада Чихеро, я думал, как назвать эту несуразность, мечами никто не пользуется, как мне казалось. Вот как назвать эти железяки? Всем так нужна надежда и победа, так пусть они будут моим личным адом и раем. Кажется, я успокоился, и с трудом она ушла из моей головы, но мне все казалось, что я чувствую её запах. Тварь, я все же оглушу ее и утащу силком туда где ей никто не сможет навредить. Вот и загорелась самая яркая северная звезда, пора. Я отвлекающий маневр, и мне суждено показать, какими силами обладает враг и принять множество ударов на себя, и при этом не только не сдохнуть, но и держать внимание на себе, а не на той, которая готова умереть за каких-то чужих.

— Помрешь, я тебя и там найду, ты мне здесь нужна. — Первый боевой стимулятор я вколол с опаской, и сразу же почувствовал, как по венам разгоняется, словно жидкий огонь, энергия, второй боевой стимулятор единственного типа, что мне можно было принимать, уже дал обратный эффект, потусторонний холод разлился по венам и меня начали разрывать изнутри лед и пламя. Это личные боевые стимуляторы полковника, которые запрещены во всех странах, но делающийся одной моей знакомой из Диких земель. Он тайно мне передал то, благодаря чему он победил в той битве, сказав, что теперь моё счастье зависит от меня, гребаный ублюдок видит слишком многое, даже то что я отказываюсь видеть. Стимуляторы не просто так запрещены, так что меня ждет чудовищный откат, но до него надо ещё дожить. Вперед, мышцы, не чувствуя моего веса рванули вперед, подчиняясь приказу. А тросы оплетали моё тело, скрепляя мою плоть и формируя под бронекостюмом второй слой брони. Мечи Рай и Ад были привязаны к кистям и скреплены так что, только отрезав мне руки вместе с нитями можно их отделить от меня.