«Окаянные дни» Ивана Бунина - Капчинский Олег Иванович - Страница 44

Невольно возникает вопрос: а почему эти лица, как многие, не могли откупиться от казни? Неужели после гибели «короля Молдаванки» криминальный мир настолько обеднел? Или они «имели несчастье» попасть к честному и неподкупному следователю, которые, естественно, имелись в контрразведке и, наверное, не в единичном числе. И первое, и второе объяснение нельзя исключать, однако, по мнению автора, главным все же был временной фактор Гражданской войны. Дело в том, что упомянутые сообщники (или боевые соратники) Япончика попались «слишком рано», во время возраставшего энтузиазма участников Белого движения, в том числе и сотрудников его правоохранительных органов, вызванного успехами войск Деникина на фронте. Занявшие летом 1919 года Украину Вооруженные силы Юга России начали наступление на Москву. В сентябре они заняли Курск, Воронеж, в октябре – Орел, приблизились к Туле. Однако в октябре 1919 года красный Южный фронт под командованием Александра Егорова перешел в решительное контрнаступление и за месяц совершил коренной перелом, в том числе и благодаря действиям партизанской армии Махно. Победные настроения в стане белых, в том числе и в Одессе, сменились сперва растерянностью, а затем и осознанием проигрыша и обреченности. Соответственно в ноябре началось разложение органов политического и уголовного розыска, которое с каждым месяцем только усиливалось.

Расправе со стороны белых властей подвергались не только одесские городские уголовники, но и бандиты несколько иного плана. По воспоминаниям Лекишвили, на его глазах уводили на казнь командира красного полубандитского «пограничного» отряда, годом раньше чуть не «пустившего в расход» его – грузина и большевика – как «жида и кадета». Затем этот командир «успешно гастролировал» то у Махно, то у Петлюры и наконец оказался у белых, выдав себя за офицера, но был разоблачен. Сокамерником мемуариста же оказался один из предволисполкомов Одесчины, который за пару месяцев до этого столкнулся с отрядом, руководимом партийными агитаторами, в числе которых находился Лекишвили, и, объявив, что «мы за большевиков, но против коммунистов и жидов», предложил своим крестьянам разоружить отряд и пристрелить всех находившихся там евреев, что и было сделано[327].

«Кто уполномочил их судить его?..»

14 января 1919 года в Одессе неизвестными был убит начальник контрразведывательного отделения при штабе войск Новороссии полковник Г. А. Кирпичников. Краткие биографические сведения о нем приводит Ф. З. Зинько со ссылкой на номер «Одесского листка», вышедший сразу после его гибели: «Вообще-то он был зоолог, сын профессора, преподаватель московской гимназии. В войну стал земгусаром, после Октября ушел в Киев, затем на Дон в Добрармию. Сперва работал в ОСВАГе, стал контрразведчиком»[328].

Вот как, согласно В. Г. Коновалову, произошло убийство:

Зинько со ссылкой на одесские газеты, дополняя Коновалова, пишет, что в Кирпичникова было выпущено пять пуль, нападавших было шестеро: четверо офицеров и двое солдат, которых найти не удалось[330].

Версий убийства Кирпичникова три: красные подпольщики, белые, недовольные Кирпичниковым, и уголовники. Третья версия представляется наименее вероятной: никакого смысла налетчикам не было идти на такой рискованный шаг – убивать должностное лицо, которое занималось политическими, а отнюдь не уголовными преступлениями; а активно сотрудничать с большевиками, как в период первого подполья, большая часть криминального мира не очень-то стремилась, о чем мы еще расскажем.

Говоря о возможном убийстве красными, нужно отметить, что никто из большевиков-подпольщиков позднее прямо не взял ответственность за покушение. «Красную» версию покушения в 1965 году в книге, посвященной большевистскому подполью времен деникинщины, привел Владимир Коновалов. Критикуя «белогвардейскую» версию, он писал, что деникинским властям незачем было убивать своего начальника контрразведки, его можно было просто сместить и назначить другого и к тому же обвинить его в либеральном отношении к большевикам. При этом он ссылается на личную беседу с дожившими до 1960-х годов Розой Лучанской и Верой Лапиной, а также на некие мемуарные источники[331]. При этом ни Лучанская, ни Лапина не назвали ни одной фамилии «ликвидатора» (запамятовали за давностью лет?), а мемуарные источники им упомянуты лишь вскользь и притом не названы, похоже, он сам в них не очень уверен. Более того, в вышедшей спустя четыре года его книге, посвященной Елене Соколовской, говорится о расстреле 17 декабря по постановлению Одесского военно-повстанческого штаба руководящего сотрудника деникинской военной администрации, а некоторое время спустя 7 контрразведчиков и двух агентов угрозыска, и не называется фамилия Кирпичникова, хотя он был не менее значимой для большевиков фигурой, чем Кононович[332]. Похоже, что Коновалов и сам засомневался в «большевистской» версии. В 1970-е годы убийство Кирпичникова красными подпольщиками было подробно описано в упомянутой нами ранее повести Лукина и Орынянского, но это художественное произведение, которое, в отличие от документального, имеет право на домыслы и большую долю вымысла.

У бандитов тоже не было особых оснований убивать начальника контрразведки, поскольку тот занимался исключительно политическим, а не уголовным розыском, а активно сотрудничать с большевиками, как в период первого подполья, по понятным причинам криминальный мир не торопился. Остается третья, наиболее распространенная и вероятная версия, что это дело рук сослуживцев Кирпичникова по Белому движению.

Вот что написал об этом Василий Шульгин: