Ван Ван из Чайны (СИ) - Смолин Павел - Страница 31

Сто сорок тысяч юаней принес вчерашний день нашей семье, поэтому в город было решено взять бабушку Кинглинг и близняшек — приодеть и купить им парочку нормальных, пригодных для производства видеоблогов, смартфонов. Но это — потом, а пока…

— Хорошие штаны — носить и носить! — ворвался во двор, где мы с китайским папой и дядюшкой Вэньхуа чинили туалет, довольный голос соседки Хэ.

Хэ живут через дорогу, справа от дома Чжоу, в их семье всего три человека — мать, отец и их сын на два года младше меня. Особо не общаемся — конфликтовать далековато, то ли дело ближайшие соседи. За исключением уважаемых Бао. Староста к нам утром прибегал, сочувственно поцокал зубом на сломанный туалет и предложил помощь в виде парочки мужиков, которые ему «кое-чем обязаны». Было противно, и не только мне — ишь, забегал! — поэтому от помощи мы вежливо (староста все же) отказались.

Ну а штаны…

— Я не буду их носить! — ответил матери жалобный голос пацана.

— Глупости! Ну и что, что они в дерьме Ванов? Может благодаря ему ты наберешься мудрости! Сейчас отстираем, ушьем, и будешь ходить в них до самого Гаокао! — отсекла мадам Хэ возможность дальнейшего спора.

…Штаны, как и всю остальную свою одежду, оставил уважаемый Ли Юйцинь. Оставил в доме Чжоу, куда вчера после своего освобождения напросился в душ — в наш, летний, ему запретил идти лично Чень Хуасянь, под предлогом нежелательности дальнейших поломок нашего имущества. Он же велел расплатиться за сломанный туалет — Ли Юйцинь в очень неаппетитной сценке достал из внутреннего кармана пиджака бумажник, брезгливо извлек оттуда банковские карты, и вместе с оставшейся наличкой отдал китайскому папе. А мы что, мы взяли — нашим же испачкано, семейным! Купюры отмыли и высушили, а бумажник — выбросили. Старушке Линфен сильно испачканная одежда городского чиновника оказалась не нужна, и она вынесла ее к дороге, внеся тем самым вклад в благосостояние соседей. Бедно мы все тут живем, поэтому ни малейшего осуждения — сам бы штанами не побрезговал, повернись жизнь немного иначе. Они же реально хорошие, брендовые.

Последняя доска легла на пролом, до этого при помощи домкрата — дядюшка Вэньхуа рычаг домкрата «качал», и за это как родственник получит аж пять тысяч юаней — поменяли прогнившую балку. Дереву в этих краях не сладко — влажность очень большая, у нас и белье за день несмотря на жару не высыхает. Под «будкой» обнаружилась не привычная яма в метр-полтора, а натуральный бетонный колодец — здесь раньше стоял централизованный септик, а когда он захирел, мы решили, что ямы лучше нам все равно не выкопать.

— Нужно заняться блогом, — принялся я отпрашивать себя и сестренок, когда доски легли куда надо, и осталось лишь вбить гвозди.

И не только блогом — вчера, когда суета улеглась, а бабушка Кинглинг поразила нас всех, пережив часовой катарсис со слезами и странным, хриплым смехом, лейтмотив которого исчерпывающе описывался ее же фразой: «После стольких лет лишений, тяжелой работы и почти утраченных надежд у нас все-таки получилось изменить жизнь к лучшему!», я пошел в комнату и занялся своими аккаунтами в социальных сетях — такой совет мне напоследок выдал Чень Хуасянь. На страницы добавилось семейных фотографий, меня с русскими и отечественными книгами, хвастовства хорошим урожаем, а еще — друзей, потому что львиная доля деревенской молодежи, узнав об успешной сдаче Гаокао и визите городских, решила ко мне «добавиться». Тень моей славы упала и на странички сестренок — они все утро радовались привалившим друзьям и оставленным ими лайкам. Сейчас снимем несколько коротких роликов в видеоблог сестренок, и потом займемся приведением в порядок их страничек.

— Если они все время будут снимать видео, им будет не до учебы, — поморщился Ван Дэи.

— В этом вашем Интернете одна дурь, — вторил ему Вэньхуа. — Нужно смотреть телевизор.

Там-то, понятное дело, «дури» нету.

— Пап, это прозвучит самонадеянно, но когда репортаж попадет в эфир, вся провинция, которая сидит в Интернете, ринется искать нас в социальных сетях. Это — наше современное лицо, и мы не можем позволить ему выглядеть плохо.

«Лицо» для китайцев — штука сакральная, поэтому призадумался не только отец, но и дядюшка.

— Ты же слышал, как уважаемый господин заместитель директора вчера говорил мне привести наши странички в интернете в соответствующий вид, — напомнил я.

Этот козырь перебить было нечем, и я пошел в дом. Здесь все гораздо проще — просто идем на кухню, где собрались все наши дамы и мощно врываемся:

— Хэ Жу решила надеть изговняканные штаны на сына, чтобы наше дерьмо помогло ему поумнеть!

Кухня сотряслась от мощного смеха, и я, глядя на бабушку Кинглинг, попросил отпустить Дзинь и Донгмэи.

— Конечно идите, малыш! — с широкой улыбкой разрешила она, не отвлекаясь от разделки курицы.

Бабушка и раньше меня обожала, а теперь, когда я настолько мощно оправдал ее надежды, мой семейный авторитет вырос до небес.

— Бегите переодевайтесь, — велела она помогающим на кухне близняшкам.

Мама Айминь тоже была здесь, но перечить не стала. Глухонемая бабушка — тем более. Близняшки выпорхнули из кухни, а я пошел в комнату, где сменил провонявшие шмотки на чистые, «рабочего» формата — я останусь за кадром, и наряжаться смысла нет.

Сюжет я задумал простенький, но понятный и вполне в рамках коротких интернет-роликов. Близняшки у нас внешне почти одинаковые, поэтому я решил воспользоваться контрастом.

— Решайте, кто будет играть грязнулю, а кто — учить зрителей оставаться чистой в любой ситуации, — велел я.

Пока сестренки лаялись, мужики успели доделать туалет и усесться на скамеечку с видом на огород — смотреть на наше занятие под бутылочку самогона. Ван Дэи пить можно — он нам сегодня не понадобится, потому что в мотоцикл мы все один черт не влезем, поедем на машине семейства Нянь и его непосредственной главой в качестве водителя. За деньги, ясен пень — в деревне машин немного, и все их владельцы не против подзаработать извозом.

Спорили Дзинь и Донгмэи тихо, поэтому мне удалось услышать время от времени возникающие за забором, где встречались идущие по своим делам жители, некоторые интересные разговоры:

— … И он упал прямо в яму с дерьмом!

— … Внук сказал, что городская внучка Чжоу сняла на видео, как уважаемого человека, всего в дерьме, вытаскивают из ямы!

— … Эти Ваны совсем обленились — где это видано, чтобы за туалетом совсем не следили?

— … Приехали еще ночью, копаются там, где сломанная труба — скоро канализация снова заработает.

— … И зачем я платил за септик⁈ Проклятые Ваны — теперь мне придется платить за то, чтобы убрать бесполезный септик! А сами-то хитрые, просто дождались, пока им все сделают бесплатно!

Бурлит и кипит жизнью родная деревня! Чинится труба от внимания к нам важных людей! Обсуждается «кейс с падением» — новость номер один, покруче моих результатов Гаокао, которые обсудить все успели еще вчера. А хитрая Лифен, оказывается, обладает очень такими шпионскими навыками. К вечеру все телефоны деревни будут раз за разом воспроизводить рискующее стать культовым видео, и меня это беспокоит — как бы боком нам такая «популярность» не вышла. Да, большой человек за нас словом и делом вписался, и будет вписываться дальше, но… Но пара подписей там и тут, и вот наша жизнь уже нифига не радостная, а еще хуже той, с которой я столкнулся сразу после отравления. Страшен человек с оружием, но гораздо страшнее — люди с ручкой и полномочиями.

— Ладно! — смирилась Дзинь с ролью «грязнули», и я с облегчением выкинул опасения из головы.

По мере поступления нужно проблемы решать. Объяснив близняшкам, что от них требуется и получив не очень-то охотное, но одобрение — братский авторитет растет, но все еще медленно — я вооружился смартфоном, и мы сняли пяток минут материала. «Грязнуля»-Дзинь работала в огороде (благо имитировать не надо — тут копаться можно 24/7) как есть, пачкаясь и теряя человеческий облик.