Тайны Русского каганата - Галкина Елена Сергеевна - Страница 29

«А что касается русов, то они живут на острове в море… И на нем леса и деревья, и около него («острова». – Е.Г.) маленькое море (или озеро. – Е.Г.)».

Если верить Марвази, то получается, что земля русов разделяет море и маленькое море или озеро. А по Ибн Русте, русы живут просто на маленьком море или озере. Таким образом, определить расположение «острова русов» на основании только восточных источников невозможно.

Чем позднее, свежее сведения о Восточной Европе в арабо-персидской литературе X – XII вв., тем сложнее и запутаннее становится сообщение о народе русов. У ученых классической школы (основатель – аль-Балхи, род. ок. 850 г. – ум. в 30-х гг. Х в.) появляется рассказ о «трех группах русов» – один из самых известных и неясных сюжетов восточной географической литературы. Надо отметить, что сюжет пользовался не только популярностью, но и доверием ученых, так как его посчитал нужным вставить в свое сочинение гузганский аноним (именно в части характеристики трех групп русов, которые он считал городами, стоящими на одной реке Рус недалеко друг от друга)[166]. Вот как выглядят русы и их «группы» у географа Х в. аль-Истахри:

«Русы. Их три группы (джинс). Одна группа их ближайшая к Булгару, и царь их сидит в городе, называемом Куй-аба, и он(город) больше Булгара. И самая отдаленная из них группа, называемая ас-Славийа, и (третья) группа их, называемая аль-Арсанийа, и царь их сидит в Арсе.

И люди для торговли прибывают в Куйабу. Что же касается Арсы, то неизвестно, чтобы кто-нибудь из чужеземцев достигал ее, так как там они (жители) убивают всякого чужеземца, приходящего в их землю. Лишь сами они спускаются по воде и торгуют, но не сообщают никому ничего о делах своих и своих товарах и не позволяют никому сопровождать их и входить в их страну. И вывозятся из Арсы черные соболя и олово (свинец?). Ирусы – народ, сжигающий своих мертвых… и одежда их короткие куртки… и эти русы торгуют с Хазарами, Румом и Булгаром Великим, и они граничат с северными пределами Рума, их так много и они столь сильны, что наложили дань на пограничные им районы Рума, внутренние Булгары же христиане»[167].

В «Книге путей и государств» аль-Истахри сохранилась наиболее ранняя и, по мнению Б. Н. Заходера, полная редакция этого сообщения[168]. Составление этого дорожника датируется 930—931 гг., то есть после знаменитого путешествия Ибн Фадлана на Волгу. Ибн Фадлан – секретарь мусульманского посольства в Волжскую Булгарию 921—922 гг. Посольство было отправлено из Багдада для помощи главе булгар Алмушу, желавшему освободиться от хазарской дани. Поэтому с послами была отправлена немалая сумма денег – несколько тысяч динариев (золотых монет). По дороге к булгарам, которая заняла почти год, динарии «испарились», и Алмуш получил лишь моральную поддержку. «Записка» Ибн Фадлана халифу аль-Муктадиру появилась как следствие этого казуса – ведь исчезновение финансов надо было объяснить. Нельзя сказать, что объяснение послов выглядело изящно, но зато оно полно этнографических описаний встреченных по пути народов. Благодаря им этот отчет превратился в арабском мире в «бестселлер», который переписывали много раз. В Булгаре послы встретили неких русов, которые сжигали покойных в ладье и выглядели, по словам Ибн Фадлана, так:

«И я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны. Они не носят ни курток, ни хафтанов, (но носит) какой-либо муж из их числа кису, которой он покрывает один свой бок, причем одна из его рук выходит из нее. С каждым из них имеется секира и меч и нож, и он (никогда) не расстается с тем, о чем мы сейчас упомянули. Мечи их плоские, с бороздками, франкские. И от края ногтей кого-либо их них (русов) до его шеи (имеется) собрание деревьев и изображений и тому подобного. А что касается каждой женщины из их числа, то на груди ее прикреплено кольцо или из железа, или из серебра, или меди, или золота, в соответствии с (денежными) средствами ее мужа и с количеством их. И у каждого кольца – коробочка, у которой нож, также прикрепленный на груди… Они грязнейшие из тварей Аллаха – (они) не очищаются от испражнений, ни от мочи, и не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды, но они как блуждающие ослы. Они пребывают из своей страны и причаливают свои корабли на Атиле»[169].

Именно из «Записки» Ибн Фадлана, как видно из текста, и были позаимствованы Истахри и вслед за ним другими представителями школы аль-Балхи новые сведения о Восточной Европе. Русы «Пределов мира» и Джайхани, с одной стороны, и русы Балхи и Ибн Фадлана – с другой, представляют совершенно разные народы. Об этом свидетельствует описание сожжения в ладье мертвого руса у Ибн Фадлана и позаимствовавших эти сведения классической школы и аль-Масуди. Очевидно, что и впечатления от внешнего вида русов у Ибн Фадлана и у школы Джайхани, мягко говоря, разные.

Известие о появлении этих русов на Атиле датируется примерно 920 г. И эти русы сжигают мертвых, торгуют с Румом и граничат с северными пределами Рума. Красочно описанное трупосожжение, а также торговые партнеры и границы свидетельствуют о том, что это совершенно другое племя.

Однако вернемся к трем группам русов. И Истахри, и Ибн Хаукаль вплетали эти данные в старую канву Ибн Хордадбе-ха, аль-Джайхани, аль-Басри. Сведения о трех группах русов датируются сейчас востоковедами не позднее второй половины IX в.[170] и, значит, неимеют отношения к русам Ибн Фад-лана с их специфическим представлением о гигиене и сожжением трупов.

С начала XIX в. этот рассказ пытались интерпретировать и востоковеды, и историки-слависты, и археологи. В результате выявилось два принципиальных подхода.

Одни ученые пытались локализовать эти «виды» на огромной территории в границах Киевской Руси XI в. Аргументация этой линии строится на неоднозначности арабского «синф» (вид, группа, племя, род). Куйаба и Славийа были безапелляционно объявлены Новгородом и Киевом: «локализация первых двух групп русов – Куйабы в Киеве, Славии в центре, находившемся на месте будущего Новгорода или рядом с ним, не вызывает особых разногласий у исследователей»[171].

Что касается Арсы, то здесь среди представителей первого направления разгорелись жаркие споры. Ведь несмотря на то что жители Арсы страдают ксеноктонией, то есть так не любят иноземцев, сведений о них больше всего. Версии, естественно, напрямую зависели от того, кем считал русов автор. Например, норманист А. П. Новосельцев видел в Арсе Белоозеро[172], а представитель «роксоланского» направления Д. И. Иловайский – Тмутаракань[173].

Другой подход – это локализация в одном месте. Опорой ему служат данные «Пределов мира» и карты аль-Идриси, где «группы» обозначены как города на реке Рус. Эти три города располагали то в Поволжье, то на Днепре или даже в Балтийской Славонии[174].

В настоящее время большинство ученых, занимающихся этой проблемой, придерживаются первого подхода. Но рассказ о видах русов, перемещаясь во времени и пространстве от Гузгана до Кордовы с IX по XV в., подвергался историческим изменениям. Несмотря на трепетное отношение средневековых географов к предшественникам, они проецировали на древние тексты свое современное отношение к тем же русам, свои представления о них.

Описания видов русов крайне разнородны. Если аль-Истахри говорит о Куйабе как о разряде, ближайшем к булгарам, то в «Худуд аль-алам» это город, «ближайший к мусульманским землям». Как было показано выше, свод данных о Восточной Европе «Пределов мира» может датироваться не позднее первой трети IX в., когда булгары не входили в понятие «мира ислама», ибо приняли эту религию только в начале Х в. Таким образом, можно предположить, что замена «мусульманские земли» на «булгаре» была произведена под впечатлением «Записки» Ибн Фадлана, побывавшего в Булгарии как раз в пору принятия ислама.