Милость Баст - Соболянская Елизавета - Страница 4

– Проснулась? – раздался приятный женский голос за занавеской из грубой ткани. – Показать тебе отхожее место?

– Да! – Настя быстро вскочила и отдернула занавес.

Оказывается, на улице успело стемнеть. В доме горели лампы, пахнущие маслом и железом. За столом сидел знакомый старейшина и держал на руках младенца. Рядом сидели Шкода и Октавия, позволяя малышу себя гладить. Женщина в коричневом платье стояла рядом с Настей и с интересом принюхивалась.

– Идем, – поманила она и вывела девушку из уютной кухни. – Меня Млава зовут.

По счастью, туалет оказался не на улице, а в крытом дворе и был устроен вполне удобно.

Когда Настя вышла, Млава снова улыбнулась и спросила:

– Помыться хочешь? Ты сильно пахнешь другим миром, чихать хочется.

– Хочу! Переодеться только не во что… – призналась Настя.

– Ты маленькая совсем, я тебе свое детское платье дам. Приберегала для дочери, но Слав смеется, что у него только сыновья рождаются.

– Слав?

– Мой муж, Межеслав. Он на меже родился, так и назвали. Давай я тебя отведу в мыльню и одежду принесу. Мыло и травы там есть.

– Травы? – удивилась Настя.

– Травы, уничтожающие запах тела. Все, имеющие зверя, очень чувствительны к запахам, – пояснила Млава, и Настя покраснела, понимая, каким испытанием она стала для приютившего ее дома.

Мыльня оказалась обычной баней, только веник не березовый, а травяной, и рядом с мылом лежал перевязанный оборкой пучок травы, похожий на мочалку. Девушка аккуратно сняла всю свою одежду, простирнула белье и носки, а потом повесила сохнуть возле печи. Если что – она его и влажное наденет, потому что натягивать грубую шерсть или лен на голое тело не хотелось совсем. А вот футболку, джинсы, куртку и кроссовки просто замочила в тазу, собираясь постирать позже – голова чесалась уже невыносимо!

С наслаждением смывая пот, усталость и стресс, Настя плескалась очень долго. Даже квадратный кусок мыла стерла наполовину, вымывая из волос ошметки непонятно чего. Напоследок хорошенько потерлась “мочалкой” из трав и окатилась чистой водой, а потом робко выглянула в предбанник.

На скамье лежало красивое платье из красно-коричневой шерсти с цветочной вышивкой на рукавах и возле горла. Рядом лежала стопка чего-то белого, а на полу – полусапожки из коричневой кожи. Настя на цыпочках подобралась к одежде и увидела простыню, висящую на гвоздике, а рядом – полотенце. Закутавшись, девушка принялась перебирать обновки. Белое, точнее, кремовое оказалось короткой сорочкой с завязками и тонкими вязаными чулками с продернутыми нитками-завязками.

Настя со вздохом их натянула, жалея, что здесь нет ее любимых гетр. Сорочка, очевидно, была бельем – довольно тонкая и мягкая, но все же грубее, чем девушка привыкла. Хорошо, что белье успело подсохнуть на выступе печи!

Платье показалось широким и непривычным, но других вариантов не было. Под платьем лежал плетеный кожаный поясок, а рядом с ним коричневая атласная лента. Настя покрутила ее в руках, выловила в сумочке расческу и привела волосы в порядок, хотя после мытья одним только мылом это было непросто.

Наконец, утомившись от усилий, девушка присела на скамью, набираясь смелости вернуться в дом. Туда, где есть мужчина. Огромный мужчина. Он, правда, назвал ее дочерью, но…

Подышав и повторив упражнения на расслабление, девушка решительно вышла из бани в крытый двор. Там никого не было. Немного постояв, подышав прохладным воздухом с запахом дыма, сена и мокрого дерева, Настя двинулась к дому.

В кухне все так же горели лампы, только поменьше. Малыш возился в колыбельке, Млава сидела за прялкой, а ее муж – с книгой. Увидев это, Настя вздохнула с облегчением – все же здесь есть письменность, образование, значит, все не так плохо?

Стоило ей появиться, как хозяин дома и его жена непроизвольно потянули носами и довольно улыбнулись:

– Ты пахнешь гораздо лучше, – сказала Млава, – и платье тебе к лицу. Хочешь есть?

– Хочу! – не стала чиниться девушка.

Ее усадили за стол с краю, и она увидела, что Шкода и Октавия дремлют на лавке, явно сытые и довольные.

Кормили здесь кашей с мясом, причем мяса было чуть больше, чем крупы. Едва одолев половину миски, Настя поняла, что ее тянет в сон. Слав хмыкнул и сказал жене:

– Укладывай свою девочку, а то с лавки свалится.

Млава потянула Настю за занавеску. Там на сундуке уже лежало свернутое вдвое одеяло вместо матраса, сверху – простынка, подушка и еще одно одеяло.

– Пока так, завтра тебе матрасик сошьем, ложись!

Настя, помявшись, стянула платье и нырнула под одеяло в одной сорочке. Повозилась и уснула, почувствовав, что поверх одеяла легли два теплых тела:

– Спи! – муркнула Шкода, а Октавия просто затарахтела, и Настя провалилась в сон.

Глава 4

Утром девушку разбудили кошки. Они нагло топтались по ней, тыкались носами в уши, щекотали вибриссами лицо и нудно повторяли:

– Вставай, вставай, еду проспишь!

Настя встала и чуть не вывалилась из-за занавески в одной сорочке. Потом сообразила, натянула платье, пригладила волосы и выбежала в уборную – умыться. Вернулась уже бодрая, когда Млава ставила на стол кружки:

– Садись скорее, Слав уже поел и в школу ушел. Сказал, чтобы ты к нему пришла, как проснешься.

Настя села на лавку и с аппетитом принялась за яичницу с кусочками мяса и овощей. Запивали все травяным отваром, собирая соус ноздреватым хлебом. Когда девушка насытилась, Млава показала ей шайку для мытья посуды, а сама стала одевать сына для выхода на улицу – просто сунула в меховой мешок и натянула на голову шапочку. Потом сама надела длинный овчинный жилет, накинула на голову шаль и красиво подвязала ее так, что концы падали на грудь, прикрывая шею от ветра.

Настя быстро перемыла тарелки и кружки и получила от хозяйки большой теплый платок:

– Накинь на плечи, твои вещички я с утра свежей водой залила, потом постираешь.

Закутавшись, Настя вышла вслед за Млавой на улицу. Осенний денек разгулялся, но ветер был холодным. На широком вытоптанном пространстве перед каменным зданием мальчишки играли в какую-то игру. Женщина с ребенком на руках прошла мимо подростков и зашла в тот самый каменный дом. Настя последовала за ней.

Это было что-то вроде общественного административного здания – одна половина предназначалась для собраний, танцев и встреч, во второй размещались школа и кабинет старейшины.

Туда попаданку и привели.

Небольшая квадратная комната. Вдоль одной стены стояли шкафы с книгами, вдоль другой – с бумагами. У окна – письменный стол. Слав, увидев жену, тотчас встал, подошел к ней, потерся носом о нос, заглянул в конверт к малышу и тоже потерся. Потом Млава и малыш ушли, а Настя осталась. Ей предложили стул и начали расспрашивать о ее мире, немного рассказывая об этом.

Шкода оказалась права – все жители этого селения, да и всех других, были оборотнями. Поэтому Настя, не имеющая второй ипостаси, вызывала у котов столько удивления. Еще больше их изумляли маленькие кошки, пришедшие с ней. Оказывается, именно такие кошечки украшали барельефы в храмах Баст, но прежде их считали фантазией древних художников, потому что таких кошек в этом мире просто не было! Самыми мелкими тут считались камышовые коты, а домашних кошек не было совсем. Да и зачем тигру, леопарду или рыси домашняя кошка? Мыши и так разбегались из домов и амбаров, стоило туда заглянуть хозяину или хозяйке дома.

Выяснив, что вернуться в свой мир девушка не может – во всяком случае, ее спутницы ее не обнадежили, – Слав начал выяснять, что же Настя умеет.

Как объяснить, кто такие психологи, человеку (ладно, оборотню), который не представляет, что это такое?

Настя кое-как сумела растолковать, что она училась на “лекаря душ”, но не доучилась. Слав вроде бы понял, но тут же подсунул ей книгу – читать-то умеет ли?

Оказалось, что на местном языке Настя умеет и читать, и писать. И говорит, конечно, совсем не по-русски.