Эффект ритуала. Магия простых действий – от привычки к ритуалу - Нортон Майкл - Страница 20

Хотя содержимое ритуалов в разных культурах сильно различается, в них заметны схожие элементы. Почти всегда присутствует физическая составляющая: дорогу к взрослой жизни мы преодолеваем, читая наизусть тексты, ползая по магазину или карабкаясь по деревьям. Такие подвиги зачастую служат еще и испытанием на храбрость (будь то укусы муравьев или разговор с незнакомцем о презервативах) и самостоятельность (декламация трудного отрывка из священного текста перед целой толпой; ночевка без взрослых вдали от дома… на дереве). Эти два элемента подпитывают друг друга, и в результате ребенок чувствует себя готовым к следующему шагу, к переходу на новый жизненный этап, поэтому с готовностью выполняет необходимое.

Впрочем, подобные обряды иногда выходят далеко за рамки перехода от детства к взрослой жизни. Древнее слово из санскрита samskara означает подготовку, сбор и доведение до совершенства. В индуизме samskara также относится к обрядам перехода, которые охватывают все перемены в жизни: с того момента, как родители планируют зачать нас, и вплоть до окончания нашей жизни, а также после нее. Существуют обряды Гарбхадхана (намерение завести ребенка), Пумсавана (вынашивание плода), Симантоннаяна (пробор в волосах), Джатакарман (роды) и Намакарана (выбор имени для ребенка) – и так далее, в том числе обряды, связанные с первым выходом ребенка на улицу, первой твердой пищей, первой стрижкой, прокалыванием ушей. И это лишь обряды, происходящие в детстве, а всего их в сборнике «Гаутама-дхармасутра» (600–200 гг. до н. э.) перечислено около сорока.

Мы полагаемся на обряды перехода при каждом важном изменении в жизни. Окончив университет, мы надеваем шапочку и мантию и получаем диплом. Вступая в брак, мы красиво одеваемся и произносим клятвы. Когда мы выходим на пенсию, на работе нам устраивают проводы или отправляют в круиз с оплатой всех расходов. Кем бы человек ни был раньше, теперь он становится другим: взрослым, выпускником, супругом, пенсионером. И этот переход отмечается специальной церемонией, особым порядком действий, которые прокладывают мостик из прошлого в будущее, помогая взглянуть на себя с новой стороны.

Вспомните, как вы себя чувствовали при переходе от одной личности к другой: когда съехали от родителей, стали «мужем», «женой» или «родителем», сменили сферу профессиональной деятельности.

Мне в голову сразу приходит такая ситуация: научное собрание, вроде бы все на месте, только оно никак не начинается. Медленно тянется время, и с каждой минутой мне все тревожнее – что же тут происходит или, точнее, не происходит? И вдруг я понимаю, что все вокруг смотрят на меня как на самого старшего из присутствующих. Прошли те годы, когда я везде был новичком, – теперь именно от меня ждут мудрого разрешения проблем.

А я об этом даже не догадывался – отчасти потому что переход в этот новый для меня статус не был отмечен никаким ритуалом, да и постоянный контракт мне еще не предложили (в данном случае проголосовать за мою кандидатуру должны все преподаватели факультета, а в Гарвардской школе бизнеса даже можно получить почетную гарвардскую степень). Если в зале есть коллега с постоянным контрактом, сразу ясно, кому начинать собрание. Я же оказался в каком-то промежуточном положении между новичком и профи, которое шотландский антрополог Виктор Тернер назвал «периодом неопределенности», и я понятия не имел, как мне себя вести. В такие моменты ритуалы играют особую и невероятно значимую роль, помогая нам перейти от одного статуса к другому. Конкретно в этом случае из-за отсутствия ритуала я чувствовал себя потерянным.

Когда я все же получил постоянный контракт, суть моей работы почти не изменилась: количество занятий и публикуемых работ осталось прежним, и прокрастинация в связи с просмотром бейсбольных матчей тоже никуда не делась. Однако теперь я иначе воспринимал самого себя – как одного из предводителей университета, которого другие считают человеком опытным и эрудированным. Да и сам университет из обычного места работы превратился в мой университет, став частью моей личности.

В подобные моменты проявляется тесная связь ритуалов с развитием идентичности, связь крайне важная для личностного перехода и процесса становления. Например, в России, чтобы стать космонавтом, необходимо выдержать годы насыщенных и даже суровых тренировок, которые готовят к физическим и психологическим испытаниям космоса. Когда обучение заканчивается и космонавты попадают на космодром Байконур в Казахстане, перед отправлением их ждет особый ритуал из трех элементов. Вечером накануне запуска они обязательно смотрят фильм «Белое солнце пустыни», затем перед самой отправкой пьют шампанское и оставляют автографы на дверях своих гостиничных номеров и, наконец, по дороге на стартовую платформу, выйдя из автобуса, все члены экипажа должны помочиться на левое заднее колесо.

Некоторые из этих действий – дань уважения Юрию Гагарину, который первым поступил точно так же с колесом автобуса. Как в случае с другими ритуалами перед выступлениями, его цель – добиться состояния спокойствия. И, что самое главное, такой ритуал показывает значимость личности при переходе от одного этапа жизни к другому. Автограф на двери номера помогает в буквальном смысле оставить свой след – да и с колесом то же самое. Животные ведь, как известно, метят свою территорию. Для космонавтов такие пометки означают, что они переходят от статуса стажера к статусу профессионала и готовы к отправлению в космос.

Наиболее эффективными в таких переходных ситуациях становятся ритуалы, дающие возможность оставить след и ощутить право собственности. О подобном мы уже говорили во второй главе, когда рассматривали эффект владения и наши исследования относительно эффекта «ИКЕА». Мне нравится эта кружка, потому что она моя, а если я еще и сделал ее собственными руками, тогда чувство принадлежности только усиливается. Это утверждение верно и для ритуалов: придуманные нами обряды перехода обладают поразительной ценностью. Они дают нам ощущение собственности, а также способ и средство, с помощью которых можно оставить след в мире. Посредством фирменных ритуалов мы выражаем свою личность, свои ценности и самих себя.

Ритуалы помогают сделать отметку о том, кто мы такие и кем хотим стать, поэтому неудивительно, что мы обращаемся к ним в поворотные моменты жизни – когда взрослеем, вступаем в брак, становимся родителями, теряем супруга. Однако здесь есть некоторые пробелы. Многие события остаются не охваченными «традиционными» обрядами перехода, и тогда в силу вступает наша способность придумывать новые.

В начале 1990-х социологи Ниссан Рубин, Кармелла Шмиловиц и Мейра Вайс опросили тридцать шесть страдавших от ожирения женщин, которые решились на еще малоизвестную на тот момент операцию по шунтированию желудка – хирургическим путем желудок сокращают до размера яйца, чтобы ускорить похудение. И как же пациентки отреагировали на такую операцию, которой предстояло изменить их личность? Одни с мрачным смехом упоминали «последнюю трапезу», намекая на ожидающих казнь. Другие выбросили всю старую одежду и готовились начать новую жизнь, некоторые же решили оставить прежние вещи как напоминание о прошлом. Эти два подхода кажутся противоречащими друг другу, однако оба проводят символическую границу между старым и новым, прошлым и настоящим. Именно такие «ритуалы личного самоопределения» и помогли этим женщинами принять себя в новом облике.

Независимо от культуры и эпохи люди чувствуют себя иначе после переходных обрядов – измененными, преображенными. Иногда обряды включают в себя комбинацию ранее существовавших и новых ритуалов, а иногда это традиционный ритуал, выполняемый в нетрадиционное для него время – например, проведение второй бар-мицвы. В день своей бар-мицвы, 23 апреля 1943 года, Марк Коллер из Маунт-Киско, штат Нью-Йорк, находился в плену в концлагере на территории Украины. На протяжении десятилетий он жил с ощущением, будто что-то упустил. После лагеря жизнь занесла его сначала в Израиль, а потом в США, где в восемьдесят три года он наконец-то устроил вторую бар-мицву. Его раввин искренне поддержал это решение, найдя ему обоснование в Торе: если средняя продолжительность жизни составляет около семидесяти лет, то дополнительные тринадцать как раз требуют повторного праздника. К этому событию по заданию раввина он выучил отрывок из Торы, в котором пророк Иезекииль рассказывает о безжизненных скелетах, возвращающихся к жизни, и это, по словам Коллера, стало для него своего рода bashert – «судьба» на иврите. Весь тот день, как он потом сообщал еврейскому изданию Forward, был для него «сбывшейся мечтой»: «Я почувствовал, что мне суждено остаться здесь и пережить этот опыт, означающий, что у меня все получилось. Церемонию назвали второй бар-мицвой, хотя для меня она была первой».