Штатский (СИ) - Ра Юрий - Страница 43

С помощью умелых рук и недюжинных когнитивных способностей взрыватель был вкручен в снаряд. Снаряд заложен в ствол ценой солидных усилий и кряхтенья. Вроде сорок кило не такой уж большой вес, но в тесноте да с непривычки попробуй сунь его так, чтоб не уронить и не втемяшить взрывателем куда-нибудь. Парамонов не был уверен, что удар взрывателем по затвору опасен, но решил не экспериментировать. Заряженное орудие как бы намекало — давай бабахнем! Александр даже попробовал покрутить маховик наводки, о чудо! Казенник орудия начал заметно склоняться к полу. То есть этим колесиком ствол задирается вверх. Пусть так и будет.

Осталось вылезти, закинуть внутрь гранату и бежать отсюда. Блин, а вдруг не успеют? Да, подумал он, а вдруг сила взрыва будет такая, что их самих зацепит ударной волной или осколками. А то еще и башней накроет — вот будет весело! Надо подрывать дистанционно. Или производить отложенный взрыв. Кое-какие мысли в голове крутились давно, но все они были из числа нереализуемых или неподходящих к ситуации. Не было у них такой задачи — взорвать что-то мирно лежащее, стоящее, спящее.

Ладно, сам себя танк не взорвет, а оставлять этот подарок немцам не хотелось категорически даже зная, что КВ-2 немцы в Белоруссии захватывали десятками. Другие пусть, а этот — хрена два! Парамонов взял найденный внутри люковый ключ и запер все люки, дабы никто без него не ломился в танк. Сам ключ он повертел в руках, а потом спрятал под корнями приметного дерева — с собой таскать такую железку глупо.

— Ну чего, дядя Саша, заведется⁈

— Чего?

— Танк заведется? Поедем?

— Сдурел ты, хлопец! На кой нам такая бандура, с кем ты воевать на нем собрался?

— А чего, немцы подойдут, а мы такие им ка-а-ак влупим из пушки!

— Нет, Генка, сейчас мы пойдем до поля, как собирались, всё высмотрим, а потом уже будем заниматься танком.

— Заведем?

— Взорвем. Чтоб фрицам не достался.

Вариантов подрыва танков Парамонов знал два. Зарядить пушку и сунуть в ствол гранату. Подложить гранату под снаряды в салоне танка. Или как называется то место, где совершают свой подвиг танкисты. Про третий способ — что-то такое нажать и дернуть, чтоб разорвало казенник, Александр читал в книжках. Он не был уверен, что в танковых пушках он реализуем.

Уже под вечер, когда разведчики вернулись на хутор, председатель взялся творить мину. Сидящий рядом с ним Генка не только наблюдал глазами, наставник пояснял все свои действия.

— Берем бумагу, вымачиваем в клейстере или киселе. Папье-маше знаешь?

— Знаю, из него игрушки делают всякие.

— Молодец. Вот видишь, у нас пропитанные клеем полосы бумаги получились. Обматываем ими гранату. — Генка хотел спросить, зачем такие сложности, но удержался.

— Бумага высохнет, мы вытащим чеку. Давай к печке положим, чтоб сохло лучше.

— А не взрвется?

— От печки? Нет. Или ты боишься, что чеку вынем, колпачок слетит? Не бойся, папье-маше удержит и рычаг, и колпачок. А если такой гостинец положить в воду, он через несколько минут размокнет и всё, ударник — щелк! Граната — бах!

— Здорово! Это вы сами придумали? А где мы в танке воду найдем?

— Это сам. А воду зальём в ствол вечером, когда на жатву поедем. Так что готовь канистру для воды, можно из-под бензина, нам её не пить.

— И что, одной гранаты хватит для такого большого танка? Там броня — во!

— В стволе уже снаряд, он сдетонирует от гранаты, за ним весь боекомплект — мало не покажется.

В ночь отряд истребителей хлеба и танков уходил сразу с несколькими задачами. Тихо прийти, сжать телегу хлеба, на обратном пути завернуть к танку и уничтожить имущество, бездарно брошенное Красной армией. Или трагически потерянное — выберите понравившееся.

Пункт первый плана выполнялся при свете луны с моральной поддержкой звезд, раскинувшихся по всему небу. Млечный путь не добавлял освещенности, зато создавал масштаб и отвечал за эпичность картины. Александр радовался, что для уборочной его силы оказались не нужны — он мог изредка любоваться ночным небом. Когда не таращился в темноту и не прислушивался к звукам.

А послушать было что. На той стороне поля, которая терялась во мгле, кто-то тоже явно занимался тем же процессом. Где-то вдалеке завыл волк, кто-то стрекотал, наплевав на ночную пору. Дуняша громко хрумкала пшеницу, периодически выдувая свои фирменные рулады из ноздрей. Короче, гробовой тишины не наблюдалось. Крестьяне тоже слышали возню вдалеке, так что сильно в хлеба не углублялись, срезая колосья ближе к своему краю поля.

Навалили, накинули брезент от росы и прихватили веревкой — можно ехать. Ехали снова по дороге, на телеге с грузом без дороги пройдешь. Даже на рассвете, когда вроде уже всё видно. Ближе к тому месту, где приметили танк возле моста, свернули сначала на обочину, а после разведали место, где можно было совсем спрятаться. С собой Парамонов взял Алексея, оба на всякий случай вооружились автоматами.

Задача перед унтер-офицером со смешной фамилией Штро, командиром отделения трофейной команды стояла простая только на первый взгляд. Ему было поручено перевезти целенький советский тяжелый танк невообразимого калибра сто пятьдесят два мм с непробиваемой броней на временный склад трофейного бронетанкового и артиллерийского вооружения. Первая попытка была провалена. На приписанном тягаче танк начали перевозить на платформе по утвержденному маршруту, пока не уперлись в мост. По карте капитальный мост грузоподъемностью двадцать тонн. С учетом стандартного пятикратного запаса прочности должно хватить за глаза. Оказалось, что еврейско-комиссарские строители никакого запаса прочности не заложили. Весь жизненный опыт подсказывал командиру отделения, что при попытке протащить по этому мосту трофей, он потеряет трофей и обвалит мост.

Два дня простоял брошенный танк на берегу, пока до него дошли руки. Всё это время команда решала другие задачи, не забывая про стоящего монстра. А когда вернулись за ним, начались проблемы. Сначала танк оказался заперт, при этом никто не признавался, куда дели ключ. Стандартные места, то есть на решетке МТО, под гусеницей, в коробке для инструментов — перерыли всё, а потом плюнули. И вообще, даже непонятно, зачем нужно открывать люки? На складе разберутся, откроют советским типовым ключом, оприходуют, разгрузят боеприпасы…

Второй проблемой, куда более серьезной, стало то, что трофейный тягач, реквизированный в механизированной колонне, по сути, просто сельскохозяйственный трактор, заглох и категорически отказывался заводиться. Командиру не к лицу самому решать проблемы подчинённых, но и он до полуночи при свете костров помогал этим бездарям вернуть у жизни уродливое советское железо, по идейным соображениям противодействующее планам Германского командования. Когда «свинособачий» трактор в конце концов завелся, командир отделения не решился ехать в ночи, учитывая, что у тягача не было даже фар. Решено было переночевать и ехать утром, когда развиднеется.

Утро разбудило не пением птиц, не криком дневального, а очередями немецких пистолетов-пулеметов, которых в отделении не было. А еще криками и руганью на немецком языке. Впрочем, быстро прекратившимися. Подскочивший со своей лежанки унтер-офицер успел увидеть двух варваров, окруживших их стоянку со всех сторон. Как такое может быть, он не успел понять, потому что безотказный в умелых руках машинен-пистолет расцвел оранжевым бутоном и для господина Штро, примерного семьянина и отца двух сыновей всё кончилось.

— Генка, походи еще, не расслабляйся пока. Вдруг еще кто-то прячется. Потом обшмонаешь. А я пока воду в дуло залью.

Парамонов достал из вещмешка складное ведро из прорезиненной холстины и пошел к речке за водой. Когда он заливал воду, поймал себя на мысли, что что-то упускает. Что? Снаряды? Да ну, они тяжеленные, к тому же устанешь греть, чтоб тротил выплавить. Порох из укупорок? Да не нужен ни на что, разве что печку растапливать. Вопреки обыденному мнению, порох не взрывается, а быстро сгорает. Инструмент? Пулемет? Пулемет! В ЗИПе должен или может лежать запасной пулемет ДП, Дегтярева-Танковый! Блиииин! Чуть своими руками не взорвал, а ведь там и короба могут быть с патронами, а патроны те же, винтовочные! Что я творю!