Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Синицын Федор Леонидович - Страница 39

В трудах идеологов было разъяснено, что советский народ — это «более широкая, чем нация, новая общность людей, охватывающая все народы СССР». Действительно, в стране были проявления принадлежности к единому «советскому народу» — и ментальные, и «фактические». Этнически смешанные семьи в 1970 г. составляли 13,5 %, в 1979 г. — 14,9 % всех семей в СССР. В 1979 г. 13 млн «нерусских» граждан страны признали русский язык своим родным языком[742].

В 1974 г. в рамках подготовки к реформе паспортной системы МГК КПСС выдвинул предложение об отмене сковывающих этническое самоопределение человека законодательных установок. Руководство Москвы сообщило в ЦК КПСС, что порядок определения национальной принадлежности по родителям «фактически не учитывает и не закрепляет реально существующих объективных и прогрессивных изменений в национальных отношениях, происходящих в советском обществе. Развитие социалистического интернационализма в межнациональных отношениях в нашем обществе уже на современном этапе привело к тому, что значительное число советских граждан, формируясь как личность в иной национальной среде, чем их родители, полностью ассимилировались с населением той республики (области), в которой они проживают. Эти люди не знают языка и часто культуры национальности своих родителей, считают родным языком русский или язык другой национальности, входящей в состав Советского Союза, воспитаны в обычаях данного народа и его культуры». (Очевидно, это было особенно характерно для Москвы, где как в «плавильном котле» происходила ассимиляция представителей многих национальностей СССР. — Ф.С.)

МГК предлагал дать возможность гражданам, достигшим 16-летнего возраста, «по своему желанию, в соответствии с условиями общественного воспитания, независимо от национальности родителей, избирать себе национальность того народа СССР, частью которого они себя считают, а также о предоставлении права лицам при регистрации брака или супругам разной национальности, так же как и одной национальности, утратившим связь с нею и ставшими коренными жителями данной республики (области), по своему желанию избирать себе национальность коренного населения»[743]. В советском обществе также циркулировали идеи о возврате к старой системе свободного выбора национальной принадлежности, либо вообще о ликвидации графы «национальность» в советских документах[744].

Власти провозглашали необходимость мониторинга «национального вопроса» и решения возникающих проблем. Так, в июле 1966 г. в проекте записки Л.И. Брежнева в Политбюро говорилось о необходимости «организовать разработку конкретных мероприятий, направленных на преодоление имеющихся кое-где националистических тенденций, подготовить крупные политические решения по национальному вопросу, направленные на дальнейшее развитие и сближение наций». Советские идеологи считали, что «строгий учет национальных особенностей должен повсюду сочетаться с активной пропагандой идей социалистического интернационализма, правильного отношения к русскому языку»[745].

Кроме того, на этапе «развитого социализма» была поставлена задача «обеспечить условия для повсеместного утверждения научного мировоззрения, марксизма-ленинизма в сознании трудящихся», что подразумевало окончательную победу над религиозными и другими «неприемлемыми» воззрениями. Тем не менее идеологи отмечали, что религия имеет «психологические корни», «религиозные традиции живучи, и их нельзя ликвидировать административным актом»[746].

Таким образом, в рамках внедренной в СССР концепции «развитого социализма» и сопутствующих идеологических исканий была сделана попытка дать ответ на «внутренние» вызовы, вставшие перед советской системой.

Во-первых, была осуществлена попытка восстановления «сакральности» власти и идеологии, в том числе путем пропаганды их «ленинских основ» и отсутствия значимого отклонения от них в предыдущие периоды истории СССР. Во-вторых, была повышена официальная оценка роли интеллигенции, а в рамках концепции «общенародного государства» был сделан упор на расширение демократии в стране, что соответствовало тенденциям советского социума. В-третьих, в советской идеологии получила достойное место научно-техническая революция, была подчеркнута «научная основа» советской системы, что демонстрировало ее соответствие требованиям времени.

2.3. Развитие системы пропаганды

До 1965 г. в СССР системой пропаганды заведовали, в первую очередь, Идеологическая комиссия при ЦК КПСС и Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам. Затем эти органы были упразднены, и в структуре ЦК КПСС был создан общепартийный Отдел пропаганды и агитации. В 1965–1970 гг. его возглавлял В.И. Степаков, в 1970–1973 гг. — А.Н. Яковлев (и.о.), в 1973–1977 гг. — Г.Л. Смирнов (и.о.), в 1977–1982 гг. — Е.М. Тяжельников. Кроме того, до апреля 1966 г. работал Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР.

Ликвидация Идеологической комиссии при ЦК КПСС вызвала у партийных пропагандистов недоумение, однако их опасения были напрасными — новые пропагандистские структуры стали исполнять те же функции. Л.И. Брежнев указывал, что Отдел пропаганды и агитации ЦК «руководит в целом, дает направление, следит за идеологическими учреждениями, за школами, за вузами, техникумами, за профессиональным образованием, за деятельностью Академии наук, за Академией общественных наук [при ЦК КПСС], организовывает всякие курсы, следит за работой радио и телевидения, за печатью, партийным просвещением». Идеологические комиссии сохранились на низовом уровне — например, в Минске они работали на местных предприятиях[747].

В период правления Л.И. Брежнева цели советской пропаганды были сохранены в «традиционном» виде — в их числе было решение «неотложных задач коммунистического воспитания советских людей», включение их «в активную общественную деятельность», приобщение детей и молодежи «к высоким идеалам»[748]. Однако направления пропагандистской деятельности подверглись корректировке.

Руководство страны решило улучшить информирование граждан СССР по политическим вопросам. В постановлении ЦК КПСС, принятом в феврале 1969 г., было указано, что «политическая информация играет большую роль в коммунистическом воспитании народа, в формировании общественного мнения, правильной ориентации советских людей в вопросах внутренней и внешней политики партии и государства, в борьбе против враждебной идеологии»[749].

Советские идеологи осознавали проблему расширения объема информации, которая начала активно поступать к гражданам СССР из всех концов земного шара, и воздействия на них этой информации, в том числе «антисоветского» характера. Руководитель группы консультантов отдела пропаганды ЦК КПСС Б.Г. Владимиров в 1970 г. отмечал, что «на голову рядового человека обрушивается такой поток информации, что индивидуальное восприятие этой информации может идти в любом направлении», и поэтому на первый план выдвигается «проблема руководства восприятием информации». С другой стороны, присутствовало понимание недостатков советской системы пропаганды[750].

Во-первых, по замыслу властей, требовалось расширить информирование граждан страны о важнейших проблемах истории советского общества, что должно было стать ответом на «колебания», усилившиеся после XX съезда партии и свержения Н.С. Хрущева. Для этого было признано «наиболее целесообразным… не столько акцентировать внимание на оценках Сталина, сколько освещать с фактической стороны период [19]30— [19]40-х гг.»[751], т. е. осуществить в пропаганде подход «позитивного освещения» советской истории, принятый брежневским руководством.