Потомок бога 3 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 6

— Опаздываете, Громов, — мерзким голосом выдал лысый Евграф Петрович Чернов, глядя на меня злыми выцветшими от прожитых лет глазами с набрякшими веками.

— Меня ректор задержал. Всё хвалил и хвалил за то, что я такой молодец.

— Сильно в этом сомневаюсь, — процедил старик и взглядом показал, что я могу войти.

— А вам к лицу такая причёска, — сделал я ему комплимент, в котором была скрыта насмешка.

Кое-кто из кадетов понял её и тихонько хохотнул.

— Тишина! — выпалил Чернов, обведя тяжёлым взглядом затихших смертных.

Казалось, он ищет бедолагу, на котором можно сорвать свой гнев. Но все кадеты смотрели на него подчёркнуто уважительно. И даже, кажется, перестали дышать.

Я тоже решил больше не выделываться. Молча уселся к девчонкам, достал учебные принадлежности и приготовился записывать слова лектора. А тот ещё раз прошёлся по нам взглядом и принялся рассказывать о народонаселении Пустоши.

Во время лекции он коснулся всех существ, обладающих разумом. И естественно, Чернов поведал нам о драконах. Видимо, он держит нос по ветру и следит за новостями, потому и выбрал для лекции такую тему.

Правда, Евграф Петрович меня разочаровал. Он не так уж и много знал о драконах. Поведал лишь, что у них какая-то нездоровая страсть к золоту и драгоценным камням. А также что они одиночки, живут преимущественно в горах Пустоши, ведут малоактивный образ жизни и растут чуть ли не всю жизнь. И ещё бывали случаи, когда драконы осваивали русский язык, пусть и на уровне вчерашних мигрантов.

Впрочем, первая лекция всё же прошла познавательно, как и остальные.

А уже спустя часа три я покинул главный корпус и отправился в общежитие, дабы переодеться. Впереди меня ждала тренировка.

Однако на пути к общежитию меня кое-кто подкараулил…

Черноволосый смуглый мужик с кудрявой бородой и золотой серьгой в ухе жизнерадостно насвистывал, ровняя секатором декоративные кусты, растущие на клумбах. На нём был синий рабочий комбинезон и вылинявшая футболка с надписью «Старание и труд к богам ведут».

— Бог в помощь, — иронично бросил я ему.

— Благодарю, — хмыкнул Семаргл, придирчиво глянул на куст и щелчком секатора отрезал кончик одного побега. — Вот теперь идеально.

— Лучше чем идеально. Божественно, — проговорил я с очень глубокой иронией.

Но Семаргл распознал её. Скривился и проронил:

— Ты не хуже меня знаешь, что боги неидеальны.

— Зато один потомок бога — идеален.

— Как у тебя получается так бессовестно восхвалять себя? — удивился посланец богов, покосившись на немногочисленных кадетов.

Они шли по брусчатой дорожке, виляющей метрах в пяти от кустов. И никто из них с удивлением не пялился на наш дуэт. Мало ли о чём Громов может говорить с садовником?

— Это мой талант, — скромно сказал я и следом посерьёзнел. — Какие новости о гадине, жаждущей моей смерти?

— О-о-о, ты уже знаешь, что твой враг женского пола? — удивился Семаргл. — Как ты понял? Впрочем, неважно. Я узнал её имя, но сперва ты расскажи, как близко подобрался к Маммоне.

Я покашлял в кулак и сообщил, что на днях нанесу визит высшей жрице, намереваясь разжиться важной информацией.

Семаргл кивнул и произнёс, хмуря брови:

— Имя твоей противницы Дагра. Ручаюсь за это. И не надо спрашивать меня, как я это выяснил. У меня свои секреты, у тебя свои.

— Дагра, Дагра, — произнёс я, пробуя имя на вкус и вспоминая, встречался ли с ней когда-нибудь.

— Вспомнил? — полюбопытствовал бог, тронув золотую серьгу. — Что же ты ей такого сделал?

— Не знаю, — пожал я плечами, так и не вспомнив никакую Дагру. — Либо при нашей встрече она представилась другим именем, либо я никогда и не встречался с ней. Да и в Асгарде, вроде бы нет никого с именем Дагра. Ну, среди богинь и существ с божественной кровью. Правда, я их всех не знаю.

— Врёшь поди, — не поверил мне Семаргл, сощурив глаза. — Вспомнил ты её, просто не хочешь говорить. Она за что-то тебе мстит или за кого-то? Может, ты убил её близких?

— Неплохой вариант. К сожалению, я не спрашиваю у своих жертв имена их близких. Наверное, впредь надо так делать. Тогда точно буду знать кто это, если на горизонте покажется очередная Дагра.

— И как же ты намерен поступить?

— Может, вы сейчас скажете, что готовы убить её за вознаграждение? Было бы чудесно. Я бы даже помог вам достричь эти кусты в качестве задатка.

— Нет, я не буду её убивать, но есть другое предложение. Мы, боги, можем обеспечить тебе защиту на нашей земле от существ из других миров, вроде богов, полубогов и далее по нисходящей. Однако с мелочью вроде отпрыска Аида ты должен будешь справиться сам. Разве что Рарог тебе поможет. Богам же не по чину биться с такой шушерой, да и дел у нас великое множество. Ты не пуп земли, чтобы каждый раз отвлекаться на тебя. Ты лишь мелкая мошка среди сонма дел, требующих внимания богов.

— Обидно. Но, с другой стороны, мошка — это же не какой-то сраный муравей. И что вы хотите за свою помощь? Нет, она как бы и вам выгодна, ведь если меня убьют, то я при всём желании не смогу разделаться с Маммоной. Однако я понимаю, что вы, Семаргл, своего не упустите. Попробуете что-то стрясти с меня. Начнём торги?

Тот азартно усмехнулся, провёл растопыренной пятернёй по кудрявой бороде и принялся за дело.

Торговались мы свистящим шёпотом, чтобы не привлекать внимания смертных. А те даже не догадывались, что у них под носом бог Семаргл жарко спорит с потомком бога Локи, а за ними с крыши наблюдает дух огня Рарог. При этом в споре частенько мелькает имя богини Хаоса Маммоны.

Но даже если бы кто-то из людей услышал наш шепот, то он бы счёл нас с Семарглом городскими сумасшедшими, которым напекло голову яркое солнце.

А Семаргл под конец нашей словесной баталии и выглядел как сумасшедший. Сверкал глазами, раздувал крылья носа и даже пустил на бороду пару капель слюны. Таким нехитрым образом он отреагировал на то, что мне удалось существенно снизить его аппетиты. Да, мне пришлось пойти на уменьшение награды за голову Маммоны, но не такое большое, как хотел рвач Семаргл.

— Ладно, договорились, — пропыхтел посланник богов, шумно дыша. — Всю душу из меня вытряс.

— Просто у меня жизнь тяжёлая, вот и приходится за каждую копейку торговаться. А то ведь вокруг одно жульё, ворье и пида… Эх, я бы закончил в рифму, да уж слишком грубо вышло бы. Из-за такого мои мемуары не напечатают.

— А про твоего ручного дракончика напишут? Это же из-за него в Стражград прилетал дракон Хаоса?

— Не знаю. Мой дракончик куда-то исчез, — соврал я с максимально честным лицом.

Поверил ли бог? Шут его знает. Но во всяком случае он ничего сказать не успел, поскольку с брусчатой дорожки донёсся возглас:

— Ах вот ты где!

Я повернул голову и увидел Рыльского. Тот, недобро щуря глаза, шёл в нашу сторону. Семаргл сразу же бочком-бочком отошёл в сторону, играя роль простолюдина, не пожелавшего становиться свидетелем ссоры дворян. Однако далеко он не ушёл. Снова принялся стричь кусты, но уже молча.

— Что за фамильярность, Рыльский? Когда мы перешли на «ты»? Или то, что случилось с вашим задом, настолько нас сблизило? — усмехнулся я, сложив руки на груди.

Подошедший парень покраснел до корней волос. Он явно стыдился того, чем закончилась наша магическая дуэль. Для него, человека, которого обучали с самого детства военным и дуэльным премудростям, такое поражение — сильный удар по самомнению.

— У меня серьёзный разговор, Громов, — процедил тот, стараясь не скрипеть зубами.

Глава 4

Серо-стальные глаза графа Рыльского излучали ненависть, породистое лицо застыло, а плечи развернулись до хруста. Казалось, даже многочисленные нашивки на его кители недобро глядели на меня.

— Откуда вы такой взялись, Громов? Вы же были забитым слабаком. Я навёл о вас справки, — почти спокойным голосом проговорил смертный. — Впрочем, неважно, кем вы были прежде. Сейчас вы перешли мне дорогу. А я такого не прощаю.