Несознательный 3 (СИ) - Каталкин Василий - Страница 67

- Ну вот, в Польше, - надула губы девушка, - а почему у нас не могут?

- А у нас вообще зарубежная музыка под запретом. – Вклинился в разговор друг Евгения. – Худ. совет не пропускает.

- Ага, - тут же подтвердил Хворостин, - они с переводами песен не хотят возиться, вдруг там нашу страну ругают, проще сразу запретить.

- А действительно, о чем в этих песнях поется? – Заинтересовалась Виктория.

- В основном о любви, - пожал плечами Сергей, а о чем еще можно петь.

- Ну, все-таки, - не унималась девушка, - вот Рок к примеру?

А там вообще ни о чем, - улыбнулся Лапшин, - я просил своего друга перевод сделать, так он вообще заявил мне, что там полная бессмыслица получается. Вроде этого:

"Раз, два, три на часах, четыре на часах — рок!

Пять, шесть, семь на часах, восемь на часах — рок!

Девять, десять, одиннадцать на часах, двенадцать на часах — рок!

У нас рок всю ночь сегодня!

Надевай свои стильные шмотки и давай со мной, крошка,

Мы развлечемся, когда часы пробьют час.

У нас рок круглые сутки,

У нас рок, рок, рок, пока не зайдет заря,

У нас будет рок всю ночь сегодня"

- Действительно какая-то бессмыслица, - пожала плечами Елена, - если у них все песни такие, то слушать там кроме музыки нечего.

- Почему нечего, - хмыкнул Сергей, - есть же песни о любви, но в переводе они тоже сильно в смысле теряют.

- Ладно, что-то люди заскучали, - заявил Евгений, - давай свою музыку.

И веселье продолжилось, но длилось оно недолго, спустя пятнадцать минут, как раз прозвучало половина кассеты, в парке появился наряд дружинников во главе с милиционером.

- По какому поводу устраиваем сборище, товарищи? - Спросил он, дождавшись выключения магнитофона.

- Это не сборище, - подал голос Евгений, - это празднование окончания сессии. Мы же никому не мешаем.

- Мешаете, - заявил сержант, подозрительно окинув парня взглядом, - парк это общественное место, все мероприятия в нем можно проводить только по согласованию, а вы здесь концерт с танцами устроили.

- То есть под музыку отдыхать нельзя? – "Полез в бутылку" Хворостин.

- Под музыку можно, - произнес милиционер и тут же наложил ограничения, - но под музыку советскую, а не иностранных исполнителей.

- Понятно, - кивнул Лапшин, - раз законом запрещено, то ничего не поделаешь.

Он подхватил свой магнитофон и вознамерился просто уйти, так как спорить с представителем власти не собирался.

- Не торопитесь товарищ, - тут же заступил ему дорогу дружинник, - с вами у нас будет отдельный разговор.

- А почему, собственно говоря? - Удивился Сергей. - Я не буянил, общественный порядок не нарушал, по первому замечанию готов выполнить требования товарища милиционера.

- Вот протокол в отделении оформим, тогда и пойдете. – Подал голос милиционер. – Надеюсь удостоверение личности у вас с собой?

- Да, есть студенческий билет.

- Вообще-то для этого паспорт нужен, - поморщился представитель власти, - но и студенческий сойдет.

- Хорошо, - пожал плечами Сергей и попытался передать магнитофон девушке, - Вика отнеси магнитофон ко мне домой.

- Нет, устройство должно быть у вас, это орудие преступления, - на полном серьезе заявил сержант.

- Преступления? – Удивились все. – Это где здесь было преступление?

- Остальные могут быть свободны, - нахмурился милиционер, - или вы хотите, чтобы на вас тоже протокол составили?

Вот тут он не угадал, надеялся, что молодые люди испугаются, и оставят своего товарища на произвол судьбы, но просчитался, почти все кто пришел послушать музыку, изъявили желание сопровождать сокурсника в отделение милиции. "Почти все", это потому, что Хворостин и его приятель благоразумно отошли в сторону, так как их "внешний вид" сам по себе вызывал вопросы. Ну а дальше произошло то, что и должно было произойти, непонятно на что надеялся милиционер, наверное решил просто попугать студента, а тут нашла коса на камень. Протокол все же составил, но из-за многочисленных "свидетелей" он получился ни о чем, так что кроме головной боли и сочувствующих взглядов коллег, сержант никаких дивидендов не получил, и на будущее зарекся иметь дела со студентами. Но как бы то ни было, вечер был испорчен, отпустили их по домам только ночью. Сергей тоже сделал из этого выводы, оказывается нельзя слушать зарубежную музыку в общественных местах, запрещено постановлением московского горкома партии, за подписью товарища Хрущева, а где можно, где места не общественные? Ау!!! Но больше всего, его удивила реакция отца, узнав, что проблемы возникли из-за записей, забрал у Лапшина младшего кассеты:

- Пусть полежат пока у меня, - проворчал он, - а то вдруг тебе опять захочется своим друзьям дать послушать, а у нас борьба с поклонением всему зарубежному. Это хорошо, что они не допытывались где ты эти записи взял, и ты бы обходил своих друзей, стиляг, десятой дорогой.

- А ведь действительно, - подумал Сергей, - как бы он выкручивался, если бы они взялись допытываться, откуда все это взялось? Не зря друг не хотел давать переписывать.

А протокол, все-таки добрался до института, и этот случай стал предметом рассмотрения на комсомольском собрании, пришлось Сергею "каяться" и обещать, что он больше никогда и никому не позволит слушать "никакой" музыки. Однако это не помогло, все равно к какому-то решение должны были прийти, в конце концов, "поставили на вид", самое малое, как могли отреагировать комсомольцы.

*

Вот беда, связался с кассетными магнитофонами, оказывается наладить выпуск самих кассетных магнитофонов не велик труд, что и доказал сначала кооператив, который взялся за их выпуск, потом и электромеханический завод в Бердске. А вот начать производство кассет с лавсановой пленкой, уже что-то с родни космических технологий. Первоначально нам предложили обратиться в Шосткинский химзавод («Фабрика-3») в Сумской области, естественно это была Украина. Вроде бы и что здесь такого, раз нужно для космоса, то никуда не денутся, сделают. Но хохлы показали характер, мол, тут еще только рассматривают возможность производства магнитной ленты на основе триацетатцеллюлозы, а вы о каком-то полиэтилентерефталате речь ведете, совсем не в тему. Тогда я попытался "законтачить" с Казанью, фабрикой кинопленки №8 (будущая "Тасма"), но там рулил в основном Казанский филиал НИКФИ (Научно-исследовательский кинофотоинститут), который тоже с негодованием отверг наши притязания. Так что остался Переславль фабрика киноплёнки № 5 (будущий "Славич"), хотя и не хотел я туда обращаться, так как слышал много неприятного об их "успехах", но ничего больше не оставалось.

Оказывается, в это время фабрика находилась на распутье, а в министерстве как раз решали вопрос о ее дальнейшем существовании, поэтому директор вцепился в меня как клещ, его не испугали даже предстоящие технологические трудности:

- Но ведь пленки с заявленными характеристиками в лабораторных условиях получили? – Уточнил он. – Почему мы не сможем получить их в промышленных масштабах?

- Я не о пленках речь веду, - попытался я пробиться сквозь его энтузиазм, - просто пленки лишь небольшая часть проблемы в производстве магнитофонных кассет. Поэтому и пытаюсь донести до вас сложность освоения технологий в комплексе.

- Не беспокойтесь, - хмыкнул директор, - мы постоянно вынуждены осваивать новое, привыкли уже, не думаю, что ваше изделие станет для нас камнем преткновения. Давайте ваши технологические карты, и вы удивитесь, как быстро мы отладим производство.

Надо сказать, несмотря на то, что взятые на себя нереально высокие обязательства, завод провалил, сказалось требования к изготовлению пресс-форм из нового термопластика, первые кассеты попали в продажу почти одновременно с магнитофонами. Удивительно, но на этом коллектив фабрики не остановился, во время отладки технологии производства тонкой магнитной пленки им вдруг пришло в голову, что теперь они вполне могут конкурировать с Шостскинским химзаводом, производя пленку для катушечных магнитофонов, да и не только с ними, за рубежом такая пленка тоже будет востребована.Должен сказать, что директор добился своего, через два года он выбил в министерстве деньги на расширение производства, и стал производить магнитную пленку на экспорт. Уходил он на пенсию дважды орденоносцем, а завод в Переславле занял первые позиции в производстве не только магнитных пленок, но и фотоматериалов, которые нам в космосе очень пригодились.