Девушка из хорошей семьи - Мисима Юкио - Страница 20

– В Токио открылся новый ресторан. Сходите туда поужинать.

Ититаро заказал для них столик в ресторане у пристани в Харуми[25]. После помолвки для Саваи и Касуми это был первый ужин вдвоем.

Этот вечер после дождя Касуми вспоминала потом неоднократно: он стал одним из самых счастливых в ее жизни.

Когда они с Саваи должны были встретиться на Гиндзе, дождь еще шел, солнечные лучи едва пробивались из-за туч и так красивы были падающие с крыш капли. Касуми в те дни бездумно принимала решения, которые меняли всю ее жизнь, и теперь страшилась себя самой. Ей казалось, что она больше ничего не хочет. Что ей ничего не нужно – ни университета, ни нарядов, ни туфель. Она была душевно обнажена, словно, сбросив с себя абсолютно все, храбро ступала в холодную морскую воду.

Встретиться они договорились в кафе, и улыбка, которой Касуми одарила ждавшего ее Саваи, совсем не походила на прежнюю. Эта улыбка словно приклеилась к Саваи, как упавший с дерева лист к мокрому тротуару.

– Много работы? – спросила Касуми.

– А то ты не знаешь нашу фирму: то все ужасно заняты, то полно свободного времени.

– Готовишься к супружеской жизни?

– Да, прямо голова кругом.

У Саваи было довольное лицо человека, по шею сидящего в теплой ванне. Касуми когда-то нравилась его мрачность, но теперь такое ясное, счастливое лицо было ей больше по душе.

В выставочном павильоне международного торгового центра в Харуми показывали и продукцию «Тайкай электрик», поэтому Ититаро хорошо знал ресторан, открывшийся на втором этаже. Саваи и Касуми на такси проехали по мосту Катидокибаси, и в раскинувшемся над ними токийском небе взору открылись чуть взлохмаченные после дождя, сверкающие опаловым блеском облака.

– Какой тут свежий воздух!

Касуми из окна такси вдохнула запах морского ветра. Дороги, расчерчивающие Харуми на квадраты, были почти пусты. В разбросанных повсюду лужах отражались клочки туч и синего неба. По тротуару они шли, словно по черному стеклу.

Лестница на второй этаж этого образчика современной архитектуры была также и входом в ресторан, но Касуми и Саваи захотели перед закатом прогуляться по широкой безлюдной дороге. Держась за руки, они направились к морю.

Вокруг не было ни души, выставочный павильон уже закрыли, и только легкий ветерок по-хозяйски шелестел в свежей листве растущих вдоль дороги деревьев. Небо еще не потемнело, но уже зажглись расположенные через равные промежутки флуоресцентные фонари, и потрясающе красивой синевой светился циферблат современных башенных часов.

– Как здорово! – Саваи выпустил ладонь Касуми и шагал, размахивая руками.

– Это да, впервые вижу такой открытый пейзаж.

– Говоришь, как на допросе.

– Побежали к морю.

Саваи обнял Касуми за плечи.

– Тут лужи, не обежишь.

– Ничего страшного.

Оба сорвались с места одновременно; новый тротуар покрывали большие лужи, в каждой отражалось ясное после дождя небо, и казалось, будто они летят в этом небе.

Саваи с громким криком запросто перескочил длинную лужу и помчался к следующей. Касуми в резиновых сапожках спокойно бежала прямо по воде. Брызги летели на белый плащ, и это ей безумно нравилось.

– Ой, дальше уже море, – сказал Саваи.

В море, вдали и поближе, стояли на якоре грузовые суда; лес корабельных мачт смотрелся чудесно. Абрикосового цвета мачты изысканно сочетались с черными корпусами кораблей.

Саваи и Касуми, взявшись за руки, стояли неподалеку от причала. Саваи курил, и крепкий бриз срывал с его губ табачный дым.

Про белое суденышко, стоявшее на якоре как-то кривобоко, словно обидевшись, Саваи сказал:

– Миленькая. Такая свежая.

– Ты все подряд уподобляешь женщине.

– Но разве это не «она»? – всерьез, как подросток, принялся оправдываться Саваи.

В этом неподвижном пейзаже их внимание привлекло движение входившего в гавань черного грузовоза. По мере его приближения все ярче горели сигнальные огни на мачте. Сначала этот свет показался лишним, ненужным, но вдруг стало понятно, что уже стемнело.

Они вернулись к ресторану, поднялись по лестнице, сняли в гардеробе верхнюю одежду. Касуми рассмеялась, заметив похожие на узор мелкие брызги. Саваи тоже расхохотался:

– Вот это я забрызгался!

Брюки, которыми он так гордился, сзади были все в мокрых пятнах. Веселый громкий смех эхом отражался от бетонных стен огромного безлюдного ресторана. Бесконечно счастливая Касуми перевела взгляд на вежливые, изумленные лица выстроившихся в ряд официантов.

– Сюда, пожалуйста.

Их провели в современный зал, чтобы подать аперитив, и Касуми обратила внимание, что светятся только отраженные во французских окнах красные и лимонные фонари в ресторане, а снаружи совсем стемнело.

Она впервые в жизни с полной откровенностью заявила:

– Я так счастлива!

– Я тоже, – сверкнув в улыбке белыми зубами, отозвался Саваи.

18

В течение двух суматошных месяцев до свадьбы и, что самое главное, в очень важный промежуток времени от церемонии бракосочетания до отъезда в свадебное путешествие продавщица из магазина на Гиндзе, Асако, так и не объявилась. Касуми считала это почти что чудом.

Ей казалось, где-то на улице ее подстерегает бледное от гнева женское лицо, но эта женщина так и не появилась во плоти. С обручения и до самого торжества Касуми контролировала беззаботного Саваи, следила, чтобы они вдвоем ни в коем случае не оказались рядом с магазином «Эльдорадо». К тому же они вполне могли столкнуться с этой девушкой в выходной день, слоняясь по Гиндзе. В конце концов Касуми начала бояться ходить на Гиндзу с Саваи.

– Ты сама сужаешь себе мир. Почему ты должна жить украдкой? – смеялся тот и нарочно старался вытащить Касуми на Гиндзу.

Касуми несла свое счастье, как ребенок несет, стараясь не разбить, хрупкий стеклянный аквариум с золотой рыбкой. Сам союз с Саваи виделся ей приключением в бушующем море жизни, Касуми это нравилось, но предпосылкой в любом случае была свадьба, и она хотела, чтобы до того не возникало никаких препятствий.

– На Гиндзе в разгар лета ничего интересного, но, раз ты так хочешь туда пойти, пойдем втроем, вместе с Тиэко, – поставила условие Касуми.

Мужчина в сопровождении двух женщин со стороны выглядит просто спутником двух подружек. Касуми несколько раз брала Тиэко с собой, но ей хотелось, чтобы все были счастливы, поэтому она до сих пор не рассказала об отчете с результатом проверки Маки.

Асако же все это время, не ведая о предстоящей женитьбе Саваи, наверняка проводила дни в постоянных мечтах о том, как они поженятся. Касуми, когда ей в голову приходили такие мысли, представляла эту девушку одинокой сумасшедшей. То была жизнь, где все поставлено на карту ради невозможного – страстного ожидания потерянного возлюбленного.

«Разве это не страшно? Лучше бы все поскорее прекратилось».

Касуми нисколько не сочувствовала продавщице и страдала, рисуя в воображении страшную картину: в разгар свадебного банкета вбегает полубезумная женщина, на глазах гостей глотает цианистый калий и падает замертво.

Однако, независимо от фантазий, все шло своим чередом. Будни, когда Саваи был на работе, Касуми проводила в примерках платья, убежденная, что ни одна из многочисленных сверкающих булавок ее не уколет.

По правде говоря, трепет, который охватывал ее первое время после обручения, сменился унынием, хотя в ожидании свадьбы она и витала в типичных для любой девушки грезах. Казалось бы, ей полагался более боевой настрой, но сейчас жалкой силы ее воображения хватало лишь на мечты о сладком медовом месяце по версии женских журналов. Такой сироп, подливаемый в мечты, был, судя по всему, необходим, чтобы заглушить чисто физиологический страх перед замужеством.

В конце недели они решили провести один день на море, и Саваи без предупреждения зашел в номер гостиницы, снятый специально, чтобы Касуми там переоделась. Касуми сердито его остановила: