Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 62

— Это тот самый секретный архив? — Открыв дверь сын не постеснялся заглянуть внутрь, впрочем, было понятно, что я и так сейчас все расскажу.

Не в силах бороться со слухами, я попросил тогда еще Бенкендорфа заняться правильной их подачей. Так чтобы никто в здравом уме не сомневался, что все эти досужие сплетни — горячительный бред воспалённого разума.

Так, согласно гуляющим среди подданых предположениям, у меня тут хранилась библиотека Ивана Грозного, первая версия Библии с набросками еще самого Иисуса, евангелие от Иуды, переписка с инопланетянами, и Бог знает, что еще. Как говорится, не можешь спрятать — навали сверху кучу дерьма, чтобы никто и не подумал в ней копаться.

— Это он, — согласился я, достал специально отложенную в сторону лампочку, вкрутил ее в патрон и зашел внутрь. Я тут был немного параноиком и не хотел потерять плоды многолетних трудов от случайного замыкания. Внутри бронированной комнаты, способной уберечь содержимое от пожара или, например, взрыва, стоял небольшой рабочий стол, стул, а все остальное пространство было заставлено стеллажами. Страшно даже представить, сколько во все эти бумаги было вложено усилий. — Заходи, садись. Мне нужно чтобы ты прочитал кое-что, надеюсь говорить о том, что все это строго секретно и утечка тайн отсюда может поставить под вопрос существование самой империи, не нужно?

Мой серьезный настрой мгновенно сбил шутливый тон Александра. В конце концов ему уже было почти сорок шесть лет, не мальчик, чтобы объяснять прописные истины.

— Что это? — На стол перед сыном легла стопка изрядно потрепанных блокнотов. Тех самых которые я начал вести, когда только-только сумел развить мелкую моторику достаточно, чтобы держать в руках писчие принадлежности. Очень долго я боялся, что их кто-то найдет, прятал дневники даже от самых близких людей, был готов их сжечь при малейшей опасности их потери, но в итоге, в том числе и благодаря хорошим отношениям со светлой памяти Семеном Романовичем Воронцовым, никто на мое личное пространство так и не покусился, поэтому бумаги благополучно дожили и до наших дней.

— Это мои личные дневники, вот тут даты проставлены, — я ткнул на обложку пальцем. — Здесь период с 1798 по 1801 год. До вступления твоего дяди на престол.

— И зачем мне это? — Сын был явственно озадачен. Впрочем, тут его винить сложно, было бы странно если бы взрослого мужчину могли заинтересовать мысли совсем маленького ребенка. Разве что речь идет о сыне, и интерес этот исключительно воспитательного свойства.

— Потрать два часа своего времени и все поймешь. Объяснить все это, — я обвел рукой кипы документов, — гораздо сложнее нежели прочитать самому. Поверь.

— Хорошо, — пожал плечами сын и, демонстративно пододвинувшись к столу, открыл лежащий на стопке сверху дневник.

В архиве были все знания о будущем, которые я когда-то смог достать из своей головы. Историческая хронология из оригинального мира, где я не вносил корректировок в ход событий, списки знаменитых в будущем ученых, политиков, изобретателей, художников и писателей, которые спустя годы уже стали практически бесполезными.

Материалы по техническому развитию начиная от стрелкового оружия, танков, самолетов и другого оборудования для уничтожения себе подобных, до максимально подробного пересказа обрывков знаний о ядерной промышленности и покорении космоса. Ведь даже само знание о теоретической возможности создания ядерной бомбы — конструкцию которой на практике я представлял себе достаточно смутно — уже давало неимоверное преимущество. Или, например, знание о наличии богатейшей урановой руды в Конго, на первый взгляд бесполезное, в реальности могло дать в будущем выигрыш в несколько лет при разработке ядерного оружия.

Описание будущих войн. Тактика, стратегия, тупики в военной мысли и способы их преодоления. Начиная от позиционных войн времен Первой Мировой до перехода к дистанционным войнам с использованием высокоточного оружия, спутников и беспилотников. Чтобы генералы в нашей стране готовились не к предыдущим войнам, а к будущим.

Все что я помнил о залежах полезных ископаемых. Алмазы в Якутии и Южной Африке, там же золото, нефть, газ, залежи лития, никель в районе не существующего еще Норильска. Казалось бы, где обычный обыватель, а где знания о богатствах недр, но оказалось, что, если хорошенько покопаться у себя в голове, то различных сведений — чаще всего весьма обрывочных — можно нарыть совсем не мало. Да, пусть они будут не столь точны, чтобы взять лопату и найти ту же никелевую руду за пять минут, но даже само понимание в каком месте нужно искать, позволит в будущем сэкономить миллионы и миллионы рублей.

Знания о природных катастрофах, которые были еще более смазанными. Землетрясение в Сан-Франциско, которое у нас Александров-Тихоокеанский, где-то в начале двадцатого века. Там же землетрясение на юге Италии. Ташкент в 1960-х, Спитак в 1988 или 1989, так и не сумел вспомнить год. То, что в декабре оно было помню, а год — нет, даже удивительно. Взрыв Кракатау, где-то в конце 19 века. Тунгусский метеорит. Цунами в Индонезии где-то в районе 2004, Япония в 2011. Понимание общих климатических проблем, возможность получить выгоду из постепенно теплеющего климата.

Тексты песен, синопсисы книг, пересказы фильмов. Описание тенденций в музыке, в живописи, в архитектуре, в моде. Эволюция культуры, переход от элитарной к массовой культуре. Влияние ее на общество.

Социальная эволюция начиная от эмансипации и феминизма до сексуальной революции. Изменения в общественном сознании в зависимости от внешних и внутренних факторов.

Общие знания: высота Джомолунгмы, глубина Марианской впадины; знания о космосе: Плутон, Церера, пояс Койпера, облако Оорта; компьютеры, роботы, интернет; наследственность, генномодифицированные растения и животные, ДНК и геном человека; история с неудачным интродуцированием амброзии и борщевика; сверхтекучесть гелия и общая теория относительности. Буквально все что я знал и мог хоть как-то перенести на бумагу. Порой достаточно путанно, поскольку в той же физике я не разбирался практически никак и зачастую кроме самого принципа рассказать не мог ничего. Ну не помнил я формулу той же ОТО, прогуливал физику в школе, сейчас уже ничего не поделаешь.

Несколько десятков альбомов, где я в меру своих художественных возможностей подкреплял все описанное иллюстрациями. Рисовал все подряд, начиная от знаменитых в будущем зданий до примеров техники, одежды, вариантов интерьеров, набросков географических и политических карт. Десятки набросков с дизайном автомобилей разных лет, самолетов, поездов, танков и космических аппаратов. Все что мог вспомнить.

В некотором смысле, в моем архиве хранился такой себе слепок сознания попаданца, совокупность моих знаний. Если все это суммировать и скормить какому-нибудь компьютеру то, наверное, можно было бы получить на выходе копию моего сознания, впрочем, это было уже что-то из области ненаучной фантастики.

— Это шутка? Если шутка, то она совсем не смешная, — сыну понадобилось около двух часов чтобы прочитать сделанные мною когда-то записи. Поскольку дневники я вел изначально только для себя, в них порой проскакивали достаточно жесткие оценки всему происходящему вокруг. Так, например мои мысли о необходимости — или ее отсутствии — сорвать заговор против Павла, современнику могли показаться поразительно циничными. А уж что я писал про своего первого воспитателя Ламсдорфа и вовсе не прошло бы ни одну цензуру, поскольку по большей части состояло из матерных конструкций.

— Нет, сын, я бы не стал устраивать подобных спектаклей, — я с кряхтением поднялся из-за стола и подошел к стоящему у стены бару. Последние годы я употреблял алкоголь совсем редко, но «насухую» обсуждать столь сложные темы был откровенно не способен. — Выпьешь?

— Да, пожалуй, — Саша выглядел изрядно пришибленным. Впрочем, мне кажется, что поверил он мне все еще не до конца, что не удивительно. Наследник отошел от стены и кулем плюхнулся в кресло, стоящее у чайного столика. Я налил коньяк в пару бокалов, один передал сыну и тоже сел напротив него.