Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 35

Ну а в Ричмонде часть политиков умеренного толка все еще надеялись на прекращение конфликта без сползания в масштабную войну. Генерал Ли получил «стоп-приказ» и две недели бессмысленно протоптался на месте. Война из скоротечной переросла в затяжную стадию.

Что касается меня, то вся первая половина 1857 года к меня прошла под знаком личной трагедии. После очередной, на этот раз куда более тяжелой беременности, — Варваре было уже 42, и организм на подобные нагрузки отзывался с большими проблемами — у нас родился мертвый ребенок.

Вообще в эти времена к таким моментам относились куда более проще, ведь даже в царственных семьях детская смертность порой превышала все мыслимые и немыслимые значения. Это просто я тут был, можно сказать, везунчик. Сначала пятерых здоровых детей мне подарила Александра, потом троих — после старшей Софии и мальчика Ивана в 1852 году у нас родился второй сын, названный Алексеем — Варвара. Чисто статистически рано или поздно должно было догнать и меня.

— Ну не плачь, — меня, мужчину, уже прожившего две жизни, женские слезы каждый раз вводили в ступор как первый раз. Есть в этом, наверное, что-то инстинктивное — желание защитить свою женщину и когнитивный диссонанс от очевидной невозможности что-то сделать. — У нас трое прекрасных детей, ты нужна им…

— Я понимаю…

Честно говоря, я вообще был против этой беременности изначально. Сорок лет все-таки по местным меркам для женщины был возраст более чем солидный, однако Варвара видимо считала иначе и несмотря на все мои меры предосторожности сумела как-то извернуться и забеременеть. А может и я где-то промахнулся, учитывая, что использовать местные презервативы — которые хоть уже и перешли на резину с овечьих кишок, но все равно имели совершенно бронебойную толщину — было решительно невозможно.

Против новых беременностей Великой Княгини Юрьевской были и врачи, однако Варвара при всей своей бесконечной мягкости в межличностных отношениях, в некоторых вопросах была так же бесконечно упряма. Почему-то ей втемяшилось, что нам нужен еще один ребенок и переубедить ее мне не удалось.

Некоторое время мы сидели обнявшись. Вернее, Варвара полулежала в постели, вставать ей врачи пока запрещали, поэтому я видел рядом и как мог поддерживал ее морально.

— Главное, чтобы с у тебя со здоровьем ничего не случилось, куда мы без тебя?

— Понимаешь, дети растут, — немного успокоившись и перестав плакать, попыталась объяснить мне свои чувства Варвара. — Им уже не нужна мама. Соня уже совсем большая, скоро уедет в Мексику к мужу, Ване одиннадцать, ему лицейские дела куда интереснее сейчас. Даже Леше, на следующий год он поступит в Кадетский корпус, и я опять останусь одна. Про тебя и говорить нечего, ты занят целыми днями. А я? Я что же получается, никому не буду нужна?

В отличии от Александры Варвара никогда государственными делами не интересовалась, всегда демонстративно дистанцировалась от «должностных обязанностей настоящей императрицы», и с большим удовольствием передала их — вместе с неформальным статусом главной женщины императорского дома — жене наследника. Нелидова покровительствовала театрам, привечала молодых художников, устраивала выставки, но на реальное дело это все же не тянуло.

— Ты всем нам нужна, не говори глупостей, — тут же ответил я, стараясь произносить все так, чтобы в голосе не слышно было ни капли раздражения. Пусть оно остается где-то внутри меня, и так понятно, что у женщины скачут гормоны, и она не виновата в своем настроении. Тут мне в голову пришла идея, и я, недолго думая, ее озвучил, — а если хочешь продолжать возиться с детьми, не обязательно для этого рожать самой. Можно взять на воспитание кого-нибудь со стороны. Из сиротского дома, например, пару малышей приютить.

Огромная рождаемость в России, которая при этом сопровождалась сокращением детской смертности неожиданно привела к проблеме большого количество детей-отказников, становившихся воспитанниками многочисленных сиротских приютов, открытых по всей империи.

Тут нужно понимать, что не смотря на всю патриархальность общества образца середины 19 века, против природы не попрешь, люди все так же активно занимались сексом, и отсутствие брака в этом деле далеко не всегда являлось каким-то серьезным препятствием.

Если в деревнях девичья честь все еще была достаточно «ценным товаром», и зачастую гулящей девке не просто было найти себе мужа, то в городах к этому относились совсем просто. Ну а у нас как раз в эти годы именно города росли как на дрожжах.

Чаще всего классическая подобная история выглядела таким образом. Из деревни в город приезжала какая-то младшая дочь, которой у себя на месте просто не нашлось подходящего мужа. Ведь система майората она не только на мужчин влияла, вынуждая их покидать отчий дом в поисках своего места, за ними, что логично, той же дорожкой отправлялись и девушки. Иногда уже в статусе жен, а иногда и самостоятельно.

Те, кто были поумнее, более пробивные или, скажем, имеющие какую-то помощь от городских родственников, шли учиться. Машинистки, телеграфистки, акушерки, санитарки… На самом деле уже успел сформироваться целый пул типично женских профессий, для которых необходимо было получить среднее образование, однако и конкурс туда был огромный. В конце концов живущие в городе мещанки тоже хотели кушать и считали, что подобные места как бы автоматически принадлежат им по праву рождения.

Те, которые были более работящие шли работать на производства, в многочисленные заведения общепита — нет не поваром, что вы, и даже не официанткой, эти профессии пока были чисто мужскими — посудомойкой или уборщицей.

Ну а те, которые имели приятную внешность и не слишком высокие моральные качества — но имели, совсем без них шли напрямую в проститутки, благо эта профессия была вполне законна и даже охраняема государством — часто оказывались на месте домашней прислуги. Нередко оказывающей хозяевам-мужчинам весьма широкий спектр услуг, в том числе и интимных. Ну а что, каждый крутится как может, такой приработок тут практически и не осуждался.

Ну и вот все эти девушки, которые тоже хотят любви, нередко сталкиваются с тем, что от этой самой любви случаются дети. Дети, которых в отсутствии мужа и наличии 12-часовой работы примерно 6–7 дней в неделю, содержать просто невозможно. Физически.

Аборты в эти времена представляли собой ту еще лотерею, в которой имелся 50% шанс вытащить билет на тот свет, поэтому самым простым способом было родить и избавиться от ребенка. Эта проблема была старой, если говорить совсем честно, еще доброй памяти бабка Екатерина жертвовала деньги на постройку приютов для таких младенцев. Ведь другой путь был короче и жестче — удавить и выбросить тело на мусорку. Ну или просто на морозе оставить, а там природа сделает все сама.

Так вот, чтобы этого избежать уже после Восточной войны в Российской империи была принята достаточно большая программа по строительству сиротских домов, куда любая женщина могла бы сдать новорожденного без всяких объяснений. В конце концов пусть лучше так, чем заставлять мать убивать своего ребенка.

Чтобы не превращать подобные заведения в рассадник преступников и антисоциальных элементов — как это нередко бывало даже и в 21 веке, когда подростки выпускались из детских домов абсолютно без всяких социальных навыков — местные приюты были прикреплены к различным министерствам в качестве своеобразной кузницы кадров. С естественным разделением на мужские и женские, конечно, иначе идея просто не взлетела бы.

Система эта постоянно эволюционировала и развивалась, к 1857 году сформировавшись таким образом: существовали общие «дома малютки», где совсем маленькие дети жили до 5 лет. За ними там ухаживали по возможности, и так же по возможности — по большей части их содержание было возложено на земства, поэтому город от города качество содержания было на самом деле сильно разным — чему-то обучали.

После 5 лет шло распределение. Были детские дома, прикрепленные к армии, где с первого же дня мальчикам прививали дисциплину и понимание неизбежности будущей военной карьеры. В семнадцать лет они имея за плечами примерный гимназический уровень знаний — причем с глубоким упором на военную подготовку — попадали в войска рядовыми и очень быстро, имея от горшка привычку ношения погон, пробирались вверх по карьерной лестнице. Не мало генералов в итоге вышло из таких военных интернатов.