В ожидании любви - Галитц Кэтлин - Страница 6

Раздававшиеся вокруг грязные ругательства, звук ломающихся столов и бьющегося стекла взбудоражили толпу. Музыканты равнодушно продолжали играть, даже громче, чем до этого. Увеличив темп, Трэвис обвил Лорен левой рукой с той непринужденной фамильярностью, которую мужчина проявляет по отношению к своей женщине. Затем он в танце повел ее между немногих танцующих парочек, не встретив никаких препятствий на пути, по направлению к заднему выходу. Снаружи раздался вой сирены.

— А не надо ли нам…

Трэвис прервал вопрос Лорен, прижав ее голову к своему плечу. Его щека касалась ее волос, и он чувствовал аромат, который преследовал его со дня свадьбы. Этот аромат пьянил гораздо больше, чем все, что он выпил за вечер.

Лорен прижалась к нему и покорно следовала за ним. Учитывая, сколько она выпила, она достаточно хорошо соблюдала ритм. Прикасаться к ней было также приятно, как и вдыхать ее запах, и это сковывало движения Трэвиса.

— Как приятно, — пробормотала Лорен.

Трэвис почувствовал, как по его шее пробежали мурашки. В его сердце поднялась волна нежности, и он ощутил ясное покалывание в той части тела, которая менее всего была склонна следовать правилам логики.

Когда они наконец выбрались из душного бара, в лицо им ударил прохладный, освежающий ночной воздух. Кошачьи глаза Лорен, которые казались Трэвису волшебными и загадочными, расширились от удивления, когда она осознала, что они уже снаружи. Трудно было предположить, что всего пару дней назад Трэвис считал эту женщину самой обыкновенной. И всего пару дней назад предложил сдать ей дом за смешную цену исключительно из братских побуждений.

Наблюдая за ее разгоряченным лицом в свете луны и отражением сияющих огней полицейской машины в ее глазах, Трэвис внезапно понял, что он больше не испытывает никаких братских чувств по отношению к этой женщине, а это пугало его даже больше, чем любой из дикарей внутри бара.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Трэвис не знал, что ему делать с теми чувствами, которые Лорен пробуждала в нем.

— Леди, почему всегда, когда вы приближаетесь к танцполу, это заканчивается тем, что все напитки оказываются на мне? — пробурчал он.

Лорен посмотрела на него:

— Может быть, это потому, что ты всегда вертишься у меня под ногами?

Трэвис сделал шаг назад. После того, как он рисковал ради нее жизнью, он не мог поверить в то, что у Лорен хватит наглости злиться на него.

— Значит, принимая во внимание твои чувства в данный момент, на благодарность мне рассчитывать не приходится? — Он постарался вложить в свои слова максимум сарказма.

Глаза Лорен сверкнули.

— Благодарность за что? За то, что лишил меня вечера?

Трэвис слишком по-джентльменски относился к женщинам, чтобы просто уйти и предоставить ей возможность проделать путь домой на заднем сиденье полицейской машины, хотя у него и было некоторое искушение доказать что-то этой противоречивой особе. Долгое время мисс Лорен Хьювет была мягкой и пресной, как манный пудинг, и вдруг она стала такой дьявольски заводной, что половина мужчин в этом городе ходили за ней по пятам и готовы были кинуться в бой из-за нее. И при этом Лорен относилась к нему так, как будто он был занудой, портящим праздничное настроение на вечеринке. Очень жаль, но она не понимает, что ей следовало бы быть благодарной за то, что Трэвис находился поблизости и присматривал за ней. За то, что он вообще влез в это ради нее. За то, что он пришел ей на помощь.

— Для начала — за спасение твоей добродетели, — осмелился пояснить он.

Трэвис понимал, как напыщенно звучат эти слова. Он прекрасно знал, какой на дворе век. Но, возможно, ему просто нужно было верить в то, что на планете осталась хотя бы одна женщина, достойная возведения на пьедестал.

Лорен, однако, не раздумывала долго, она соскочила со своего сияющего помоста и огорошила его своим видением реальности:

— Дурак! Мое будущее под угрозой, а не моя добродетель!

Трэвис покачал головой от обиды. Девушка сейчас настроена достаточно безрассудно, и она вполне была готова ринуться обратно в зал, где в полном разгаре была драка, чтобы отстоять свою точку зрения. Он постарался скрыть улыбку, которая появилась у него при мысли, что она положит Бросалу Уивера одной левой. Когда Трэвис предупреждающе взял ее за локоть, она посмотрела на него таким яростным взглядом, что им можно было бы успокоить целый класс буйных школьников.

— Слушай, — довольно агрессивно начала Лорен. — Ты, наверное, думаешь, что я теперь у тебя в долгу за то, что ты меня, так сказать, спас. На самом деле я сегодня повеселилась так, как не веселилась уже сто лет. Может быть, это неправильно, испытывать возбуждение оттого, что несколько мускулистых парней передрались из-за меня, но, могу тебя заверить, это гораздо увлекательнее, чем приходское собрание!

Загипнотизированный зелеными искрами в ее глазах, Трэвис тем не менее чувствовал, что обязан кое-что ей разъяснить.

— Твой план потащить к алтарю одного из этих пещерных пьяниц был бы хорош в Вегасе, — отрезал он. — Здесь все, на что ты можешь рассчитывать, — это комната в дешевом отеле или заднее сиденье машины, припаркованной на достаточном расстоянии от города, чтобы никто не услышал твоих криков.

Лорен была потрясена таким предостережением и обижена предположением Трэвиса, что она от отчаяния готова выскочить замуж за первого встречного. Она отстранилась и полезла в сумку за ключами от машины.

— Почему бы тебе не отпустить мою руку, не перестать делать предвзятые замечания по поводу моей добродетели и не пойти домой спать? — прошипела она.

Эти слова прозвучали слегка невнятно, и Трэвис не совсем расслышал последнюю часть фразы, но, какие бы обидные слова Лорен ему ни высказывала, он был намерен не пускать ее за руль в таком состоянии.

— Друзья не разрешают своим квартирантам садиться за руль пьяными, — пробормотал он себе под нос.

Лорен попыталась вырвать свою руку:

— Отпусти меня!

Проходящий мимо полицейский обратил внимание на ее движение, и Трэвис увидел, что он направился в их сторону, намереваясь проверить, не очередной ли это конфликт наподобие тех, что случаются около разудалых баров по ночам. Сохраняя хладнокровие, Трэвис сделал то, что он должен был сделать, чтобы отмести подозрения копа, что Лорен надо спасать от него.

Он поцеловал Лорен.

Этот поцелуй должен был просто заставить ее замолчать, но он превратился в нечто гораздо менее рациональное… Трэвис страстно желал поцеловать ее снова с тех пор, как она шокировала его тем легким сладким поцелуем на свадебном вечере. Воспользовавшись возможностью одновременно удовлетворить свое желание и успокоить полицейского, он мягко положил одну руку ей на затылок и накрыл ее рот своими губами, успешно подавляя любые попытки протеста с ее стороны.

Она была еще слаще, чем в его воспоминаниях… А за этой сладостью скрывался пылкий темперамент. Лорен поддалась ему, не сопротивляясь. Учительница оказалась способной ученицей — она испустила легкий вздох удивления, когда Трэвис раздвинул языком ее губы и потребовал от нее ответной реакции. Ее тяжелые вздохи быстро сменились удовлетворенным стоном, и Трэвис почувствовал пронзительное возбуждение.

Это был поцелуй страсти — горячий, влажный, полный безрассудного желания. Все произошло так быстро и неожиданно, что Лорен откликнулась на него, отреагировав каждой частичкой своего тела.

Она таяла в руках Трэвиса и заставляла прижимать ее к себе так крепко, что не оставалось сомнений в том, какую власть она над ним имела. Ее губы разжигали пламя, которое угрожало разрушить его рациональное мышление и лишало возможности повернуть назад. При мысли о том, что один из этих парней из бара мог бы воспользоваться ей, Трэвис еще крепче прижал Лорен к себе. Его охватило безумное чувство собственника.

Не холодный ночной воздух заставил ее кожу покрыться мурашками, и не алкоголь был причиной того, что земля уходила из-под ног. Лорен мечтала об этом моменте еще с тех пор, как была наивной первокурсницей колледжа. Но ни одна из ее юношеских фантазий не могла сравниться с реальностью поцелуя Трэвиса Бенкса. Болезненно прекрасный, этот поцелуй не поддавался описанию.