Горничная Карнеги - Бенедикт Мари - Страница 62

Мистер Форд обернулся ко мне:

— Давайте, пока никого нет.

Сжав на прощание его руку, я бегом бросилась к двери на улицу и вышла в ночь. В небе сияла луна, освещая мне путь к Рейнольдс-стрит. К вечеру стало прохладнее, в воздухе веяло свежестью. Мне дышалось легко и свободно, как не дышалось уже очень давно.

За годы жизни в Америке я сыграла так много ролей, что совсем потеряла себя. Бросалась от одних идеалов к другим: ирландским и американским, коммерческим и альтруистическим, фенианским, чартистским и демократическим, своим идеалам и идеалам Эндрю, — пока окончательно не растерялась, перестав понимать, во что я верила на самом деле. Но отныне все будет иначе.

Я вышла в ночь и пошла собственной, новой дорогой.

Эпилог

Я развернула письмо, положила на письменный стол и разгладила листы рукой. Бумага поизносилась от времени и сделалась почти прозрачной. Это письмо я получила тридцать с лишним лет назад и перечитывала столько раз, что давно выучила наизусть, но все равно постоянно носила с собой. Оно стало моим талисманом, напоминанием, что я выбрала правильный путь. И сегодня я хотела прочесть его еще раз, прежде чем отправиться в одно место, крайне важное для меня.

Запись на первом листе была сделана незнакомой рукой — от имени человека, которого я когда-то знала очень хорошо, — и датирована январем 1869 года.

Отложив первый лист в сторону, я склонилась над вторым, без даты и подписи. Этот почерк был хорошо знаком мне. Я узнала его мгновенно, как только увидела письмо в первый раз. Почерк Эндрю.

Жаль, что Эндрю не закончил письмо. Интересно, что он собирался написать дальше. Я снова разгладила лист рукой — даже после стольких лет бумага все еще оставалась мятой, — и тут ко мне в кабинет заглянула малышка Мейв.

— Бабушка, ты готова?

Мейв звала меня бабушкой из-за моего почтенного возраста, хотя формально я ее дальняя тетя. Она — младшая внучка моего дяди Патрика и его жены Мейв, в честь которой ее и назвали.

Готова ли я увидеть то, что воплотилось в жизнь с моей подачи? Я кивнула и поднялась из-за стола. Мы с Мейв надели пальто и вышли из дома Лэмбов.

До Форбс-авеню мы ехали в конной коляске, трясшейся по неровной булыжной мостовой. Прибыв на место, высадились у здания, построенного на деньги Эндрю. Мейв взяла меня за руку, и мы принялись подниматься по крутой лестнице, ведущей к главному входу — трем арочным дверям цвета бронзы. Время от времени мы останавливались на ступеньках, чтобы перевести дух. Подъем давался с трудом нам обеим, но мы горели решимостью дойти до конца.

Мне было бы любопытно узнать, что думали о нас с Мейв случайные прохожие, видя, как мы шли, держась за руки: девочка с рыжевато-каштановыми волосами и миниатюрная женщина, в чьих седых волосах еще оставались рыжие пряди. Наверняка они просто считали, что мы бабушка с внучкой. Вряд ли кто-то из них догадывался о нашей запутанной долгой истории. Да и есть ли кому-нибудь дело до нашей истории?

На первой лестничной площадке Мейв остановилась и запрокинула голову, глядя на надпись, выбитую на гранитном фасаде над входом.

— Бабушка, что здесь написано?

— «Бесплатно для всех», — ответила я с протяжным ирландским акцентом, от которого не избавилась полностью за тридцать лет жизни в Америке. Сбежав из Питсбурга, я поселилась в Бостоне, окруженная соотечественниками-ирландцами, и все пациенты, за которыми я ухаживала как медицинская сестра, тоже были ирландцами. Тем более что благодаря деньгам, выделенным для меня Эндрю, я благополучно перевезла в Бостон всю свою семью и почти каждый день слышала их голуэйскую речь.

— А что это значит? — спросила Мейв.

— Это значит, что каждый может прийти в эту чудесную библиотеку и бесплатно взять книги для чтения. Прекрасный подарок для всех, кто желает чему-нибудь научиться, даже если он по какой-то причине не посещает школу или специальное учебное заведение.

— Как ты, бабушка Клара? Ты сестра милосердия, а для этого требовалось специально учиться.

Я улыбнулась тому, с какой гордостью девочка произнесла слова «сестра милосердия». Возможно, мой пример вдохновит Мейв в будущем выбрать эту профессию и для себя. Если такое произойдет, это почти оправдает ту жертву, которую я принесла, чтобы проложить себе путь к независимой жизни: у меня так и не появилось собственной семьи. Женщины только недавно получили возможность подняться выше того положения, которое уготовано им от рождения, однако не могли иметь сразу и то и другое. Да и вряд ли мне захотелось бы выйти замуж за кого-то, кроме Эндрю. Видимо, он испытывал те же самые чувства, потому что женился лишь по прошествии двадцати лет после нашего с ним расставания.

Еще немного передохнув, мы с Мейв наконец-то добрались до верхней площадки. Я уже собралась открыть дверь, но Мейв дернула меня за руку и указала на надпись под колоннадой над входом:

— Бабушка Клара, тут еще что-то написано.

— Тут написано: «Библиотека Карнеги».

— Что такое «карнеги»?

Я рассмеялась. Имя Эндрю Карнеги уже не один год гремело на всю страну, и мне было странно, что кто-то мог не знать его, даже такая малышка, как Мейв.

— Карнеги — это не «что», а «кто». Конкретно здесь говорится об Эндрю Карнеги, который выделил средства на строительство этой бесплатной библиотеки — и еще множества таких же библиотек — и подарил людям возможность читать и учиться вне зависимости от того, есть у них деньги или нет.

Я не сумела сдержать улыбку при мысли о той роли, которую сыграла в открытии этих бесплатных библиотек — да и во всей его обширной благотворительной деятельности.