Горничная Карнеги - Бенедикт Мари - Страница 41

— Да, вы вернулись несколько раньше, чем сообщали в последнем письме. Из Англии, если не ошибаюсь. Вы писали, что собираетесь приехать домой в конце весны и привезти необходимое снаряжение для стрельбы из лука, которым увлеклись в путешествии.

— Вы почти дословно передали мои слова.

— Я с удовольствием слушала, когда миссис Карнеги читала вслух ваши письма.

— Я надеялся, что у вас будет возможность их прочитать. Или послушать. — Он понизил голос почти до шепота. — Отчасти я писал их для вас.

Я притворилась, будто не расслышала последнюю фразу.

— Миссис Карнеги будет в восторге. Я пойду ей сообщу?

— Спасибо, не надо, мисс Келли. Я сам дам ей знать завтра за завтраком. Хочу посмотреть, какое у нее будет лицо, когда она войдет в столовую, а там сижу я и читаю газету, — сказал он со смешком.

Я улыбнулась.

— Вы с ней всегда знаете, как заставить друг друга смеяться.

— Я надеюсь, она засмеется, а не испугается.

— Она обрадуется вашему возвращению. Она очень сильно по вам скучала.

— Только она? — спросил он с надеждой в голосе.

Я ответила честно, хотя и уклончиво:

— Нет, не только. Всем в «Ясном луге» вас не хватало.

Мы замолчали, не зная, о чем говорить дальше. Тиканье часов на камине как будто сделалось громче, но я боялась нарушить эту неловкую тишину, опасаясь, что любой мой вопрос прозвучит слишком натянуто или слишком двусмысленно, особенно в свете последнего разговора перед его отъездом.

Наконец мистер Карнеги спросил:

— Как вы жили эти последние десять месяцев, мисс Келли?

— Надеюсь, я хорошо служила вашей матери, мистер Карнеги.

— Я спрашивал не о матери, мисс Келли. Я спрашивал о вас.

Его неожиданное появление вкупе с его прямотой выбили меня из колеи, и я ответила, позабыв о своей обычной осторожности:

— Это были тяжелые месяцы.

— Надеюсь, вас никто не обижал в этом доме? — В его голосе явственно прозвучала тревога.

— Нет-нет, — поспешила я уверить его. — Мне было трудно по личным причинам.

— Мне тоже, мисс Келли.

— Удивительно это слышать. Ваши письма наполнены только восторгами и описаниями невероятных приключений. В них нет и намека на какие-то трудности.

— Я писал все это для успокоения матери, — сказал он. — Не желая ее волновать.

— Думаю, это правильное решение. Она достаточно встревожилась, когда узнала о вашем Комитете по матримониальным вопросам.

Мистер Карнеги озадаченно нахмурился.

— По каким вопросам?

— Матримониальным, — ответила я нарочито небрежно, как будто сама совершенно не обеспокоилась и не испытала укола ревности, услышав об этом «комитете». — Как я поняла, ваш друг мистер Вандеворт написал о нем матери в одном из писем, и та рассказала миссис Карнеги.

— Ванди любит устраивать из всего драму. — Он покачал головой. — Одна глупая шутка на поздней пирушке, и он тут же мчится рассказывать матери. А мне теперь придется устранять пагубные последствия. Завтра же и займусь.

— Ваша мама боялась, что вы соберетесь жениться сразу по возвращении в Питсбург. — Я тихонько хихикнула, вспомнив о преувеличенно трагических переживаниях хозяйки. — Или, еще хуже, привезете домой молодую жену-иностранку.

Он опять хохотнул, а потом вдруг посерьезнел:

— В вопросах женитьбы у меня все остается по-прежнему.

Я смотрела себе под ноги, чтобы даже случайно не встретиться с ним взглядом, хотя очень хотела бы заглянуть в его глаза и понять, что скрывалось за этой фразой. Возможно, с моей стороны это было самонадеянно, но мне почему-то казалось, что он сейчас говорил обо мне. Однако я знала: лучше не искать ответа, потому что ни к чему хорошему это не приведет. Я нервно сжимала в руке газету и книги, которые прятала за спиной.

— Что вы читаете, мисс Келли? Новые стихи Элизабет Баррет Браунинг?

— Боюсь, все не так интересно. Это просто газета, личные записи и информативный текст, — сказала я, по-прежнему пряча все за спиной.

— Можно мне посмотреть?

Я замялась, не зная, что делать. Как мистер Карнеги отнесется к тому, что я изучаю его предприятия и инвестиции? С одной стороны, я хотела узнать его мнение, с другой — боялась.

Впрочем, выбора у меня не было, и я отдала ему книгу, тетрадку и сложенную газету.

— Я еще понимаю «Деловые новости Аллегейни», но «Политическая экономия» Алонзо Поттера? — озадаченно пробормотал он. — Это тяжелое чтение, мисс Келли. Да и слог не столь замечательный, как у миссис Браунинг.

— Я пытаюсь больше узнать о мире бизнеса. Завершить образование, начатое с вами.

Разумеется, я не стала ему говорить, зачем мне это нужно.

— О нюансах устройства бизнеса лучше всего узнавать от людей, а не из книг.

— Мой учитель уехал в Европу, — сказала я с улыбкой. — И разве вы сами не получили образование из книг в библиотеке полковника Андерсона?

— Туше! — Мистер Карнеги тоже улыбнулся и вытащил из-под книги мою тетрадь. — Вы позволите мне посмотреть?

Я молча кивнула.

Первые две-три страницы он пролистал быстро, а потом сбавил темп и стал внимательно вчитываться в записи.

— Потрясающе, мисс Келли! Как вы пришли к такому глубокому пониманию? Вы демонстрируете впечатляющие познания не только о бизнесе семьи Карнеги, но и о промышленных предприятиях Питсбурга и о железнодорожных и металлургических компаниях национального масштаба.

— Я провожу изыскания. И слушаю. Даже когда мне, возможно, не следует слушать.

Он оторвался от моей тетради и посмотрел на меня.

— Все самые ценные сведения мы получаем именно из разговоров, не предназначенных для наших ушей, мисс Келли.

— Ваша мама и миссис Сили с вами не согласятся. Хорошая горничная живет лишь для того, чтобы прислуживать своей хозяйке. У нее не должно быть других устремлений, и она не подслушивает хозяйские разговоры.

Он рассмеялся в ответ на мои возражения.

— Такой ум, как у вас, вряд ли способен отключиться от разговоров вокруг. И в любом случае вы — не обычная горничная, мисс Келли. Вы глядите на мир точно так же, как я. Проводите связи между промышленностью и историей, видите взаимодействие всех отраслей. Большинство бизнесменов смотрят на мир слишком узко. Я думал, что одинок в своих взглядах.

Мои щеки горели, и я мысленно возблагодарила царящий в библиотеке полумрак. Он знал мою слабость: мне нравилось, когда восхищались моим интеллектом.

— Вы мне льстите, мистер Карнеги.

— Это не пустая лесть, мисс Келли. Вы задумались о вероятных деловых партнерствах, к которым я сам еще даже не подступался. Будь вы мужчиной, я немедленно нанял бы вас на работу. — Он помедлил, а когда заговорил снова, голос его стал мягче, сочувственнее. — Но вы не мужчина. Поэтому, пожалуйста, позвольте мне вам помочь. И кто знает? Возможно, потом вы поможете мне.

Это было заманчивое предложение. Выйдет ли из него что-то толковое? Может, вместе мы сумели бы нанести позолоту на мою схематическую таблицу, так чтобы она засияла точностью и насыщенностью? И подобрать наиболее перспективные пути инвестирования на основе всех наших инсайдерских знаний, чтобы у меня накопилось достаточно денег для спасения семьи? Или в наши с ним деловые отношения снова вторгнутся чувства?

Глава тридцатая

— Ах, мистер Скотт, вы неисправимый шутник! — воскликнула моя хозяйка. Меня всегда поражала ее почти кокетливая манера общения с бывшим начальником, а теперь бизнес-партнером ее старшего сына. Она больше ни с кем так себя не вела. Впрочем, другого такого человека действительно не было: статный красавец шотландско-ирландского происхождения, мистер Скотт поднялся на самый верх в крупной железнодорожной компании и помог подняться старшему мистеру Карнеги. Лишь на него строгая миссис Карнеги изливала все свое нерастраченное обаяние, и мистер Скотт был достаточно вежлив, чтобы отвечать тем же.