Горничная Карнеги - Бенедикт Мари - Страница 24

— Почему я должен тебе верить?

На лице старшего мистера Карнеги на миг отразилась неподдельная боль, и, клянусь, я увидела в его глазах слезы. Или это была лишь умелая манипуляция?

— А почему ты не должен мне верить, Том? Тебе исполнилось пять, когда мы приехали в Питсбург из Данфермлина, и с тех пор я неустанно заботился о тебе. Как ты можешь сомневаться в моих добрых намерениях?

Глаза младшего мистера Карнеги вспыхнули гневом.

— Ты забыл, что с четырнадцати лет я тоже работаю для семьи? Да, ты заботился обо мне, когда я был ребенком, и я начинал твоим скромным помощником, Эндрю, но теперь я взрослый мужчина с устоявшейся репутацией надежного и достойного доверия бизнесмена. Знающего, как сгладить все острые углы, которые ты постоянно создаешь.

— Прости меня, Том. Прости старшего брата, который иногда забывает, что ты больше не мальчик, но муж. — Старший мистер Карнеги вроде бы говорил искренне, но в тоне его все равно сквозила некая едва уловимая нотка снисходительности. Он явно чего-то хотел от своего младшего брата и вел беседу так, чтобы добиться желаемого результата. Я сумела это распознать, потому что сама часто действовала похожим образом — особенно теперь, когда от меня напрямую зависело благополучие моей семьи. Хотя я, наверное, все-таки не смогла бы откровенно лгать родным и втягивать их в свои хитрые манипуляции, даже ради их блага.

Чуть помедлив, мистер Карнеги продолжил:

— И ты, конечно же, прав. У тебя крепкая и безупречная репутация, и я могу полностью на тебя положиться, когда речь идет об управлении нашим бизнесом. Надеюсь, мои необдуманные слова не отвратят тебя от разработанного мной плана. Мне потребуется твоя помощь.

Лицо Тома немного смягчилось, но в его взгляде по-прежнему читалось настороженное недоверие.

— Что за план, Эндрю?

Глаза старшего мистера Карнеги сверкнули стальным беспощадным торжеством, и я вдруг поняла, что под приветливой внешностью скрывается жесткий, решительный и расчетливый человек.

— Я помогаю Тому Миллеру создать «Сайклопс айрон» и вкладываю в его предприятие свои средства с тем, чтобы уже в скором будущем объединить «Сайклопс айрон» и «Айрон сити фордж» в одну крупную компанию по производству чугуна и стали. Которая сумеет удовлетворить потребности войны в металле и, несомненно, обеспечит в будущем масштабное послевоенное восстановление и рост. Когда завершится слияние, контрольный пакет акций в новой объединенной компании будет принадлежать семье Карнеги. А у руля встанешь ты.

Младший мистер Карнеги изумленно уставился на брата.

— Не дури мне голову, Эндрю.

Старший мистер Карнеги издал короткий смешок.

— Я не стал бы врать тебе в таком деле, Том. Ты — мой воин в троянском коне, засланном в «Айрон сити фордж». Когда придет время, ты выскочишь из укрытия, мы вместе захватим власть в «Фордже» и объединимся с «Сайклопсом». Мы станем владельцами единой гигантской компании, которая займет ведущее место на рынке железа и со временем поглотит все мелкие предприятия.

Младший мистер Карнеги явно хотел что-то сказать — может быть, извиниться или, наоборот, продолжить яростные обличения, — но его опередила миссис Карнеги.

— Вот видишь, Том. Эндра всегда соблюдает твои интересы. — Она решила не заострять внимание на том, что соблюдение означенных интересов достигается за счет сомнительных махинаций, в которые ее старший сын вовлекает и младшего.

— Если так, мама, то почему он молчал? Почему я узнал обо всем из слухов, дошедших до братьев Кломанов?

Судя по изумлению, промелькнувшему в глазах миссис Карнеги чуть раньше, я сделала вывод, что она тоже не ведала о планах старшего сына и теперь задавалась тем же вопросом. Но она никогда не призналась бы в своем неведении, тем более в разговоре с младшим сыном. Пока она обдумывала ответ, вмешался старший мистер Карнеги:

— Потому что ты человек добрый и честный, Том. Большой бизнес — грязное дело, и я не хотел, чтобы ты пачкал руки и врал партнерам, пока о сделке не будет объявлено официально. Но я уже понял, что ошибался, скрывая от тебя свои планы.

— Я не ребенок, Эндрю, и не нуждаюсь в защите. А тебе не следовало врать родным людям.

— Извини, брат. Трудно избавиться от старых привычек. Я имею в виду, от привычки защищать близких. Что касается слияния компаний — это будет долгое и сложное предприятие. Нам придется врать старым друзьям. Но это необходимо, если мы хотим контролировать производство железа. — Он протянул брату руку. — Ты меня простишь?

Рука младшего мистера Карнеги заметно дрожала, когда он вытянул ее вперед. Братья обменялись рукопожатиями и вернулись на свои места. В комнате воцарилась неловкая тишина. Миссис Карнеги уселась в кресло и снова застучала спицами.

— Том, ты сегодня увидишься с мисс Коулман? — осведомилась она как ни в чем не бывало.

Младший мистер Карнеги изумленно уставился на нее, словно не веря, что в такой напряженный момент она действительно спрашивала о его зарождающихся отношениях с дочерью металлургического магната Уильяма Коулмана.

Но меня совершенно не удивила ее прямота. Миссис Карнеги просто напомнила младшему сыну о его обязательствах перед семьей — укрепить романтические отношения, которые сослужат Карнеги хорошую службу в их стремлении контролировать производство железа. По ее убеждению, каждому следовало четко понимать, что от него ожидается и что ему положено делать. На свой лад миссис Карнеги была такой же безжалостной и непреклонной, как и ее старший сын.

От нее не укрылось выражение лица младшего сына. Она на секунду прервала вязание и строго проговорила:

— Что ты так смотришь, Том? Нельзя же все сваливать на Эндру. У каждого из нас есть своя роль. Клара, натяни нитку потуже, — велела она, напомнив мне о моей роли и о том, что играть ее надо безупречно.

Глава семнадцатая

После сцены в библиотеке я захотела хоть ненадолго сбежать подальше от «Ясного луга» с его тайными происками и интригами. Мне требовалось побыть в одиночестве и хорошенько подумать. Вместо того чтобы заняться штопкой в рабочей комнате экономки, где я рисковала наткнуться на раздражительную миссис Стюарт, я незаметно проскользнула мимо столовой — там Хильда чистила хрустальные люстры — и вышла на улицу через заднюю дверь для слуг. Мне повезло: в кухне не было ни души. Мистер Форд как раз спустился в погреб, чтобы набрать овощей для гарнира на ужин. Будь он на месте, я, наверное, не осмелилась бы покинуть дом. Я очень ценила доброе мнение обо мне этого наблюдательного и проницательного человека и не желала, чтобы он уличил меня во лжи или сам покрывал мою ложь, особенно после того, как я стала невольной свидетельницей откровенной нечестности старшего мистера Карнеги.

Уже во дворе я прислонилась спиной к стене дома и перевела дух. Что теперь? Мне, наверное, не следовало уходить далеко и надолго. Я могла понадобиться хозяйке в любую минуту. Нельзя рисковать своим положением. Благополучие нашей семьи сейчас зависело от меня еще больше, чем прежде. Но задний двор дома Карнеги — это вовсе не то, в чем я нуждалась.

Убедившись, что никто меня не заметил, я вышла на Рейнольдс-стрит и направилась в сторону торгового квартала в центре Хоумвуда. Мое присутствие на главной улице можно было бы объяснить тем, что я выполняла поручение хозяйки, но если я отклонюсь от обычного маршрута, то никакие оправдания уже не спасут. Я огляделась по сторонам, удостоверилась, что на улице нет никого, кто мог бы знать меня в лицо, и свернула на дорожку, ведущую в Хоумвудский парк, отчасти — окультуренный сад с клумбами и скульптурами, отчасти — поля и луга.

Сразу за парковыми воротами начинались тенистые заросли деревьев. Вишни и яблони соседствовали с кленами, липами и вязами. Вдоль центральной аллеи тянулись клумбы с цветами почти всех существующих в природе оттенков. За аккуратно подстриженной парковой лужайкой виднелся вполне дикий луг, на котором паслись коровы и козы. Это зрелище напомнило мне о родном Голуэе. Увижу ли я его снова? Вернусь ли домой? Что ждет меня по возвращении, особенно если лорд Мартин окончательно отберет у нас землю? И что ждет меня здесь, в Америке, если я продолжу служить у Карнеги? Как тогда сложится моя жизнь? Я чувствовала себя совершенно подавленной и растерянной.