Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство (СИ) - Жнец Анна - Страница 25

— Да, разумеется, — раздалось наконец.

Зашуршали пышные юбки. Судя по звукам, Кларисса подвинулась к нему ближе. Запах ее духов стал еще более отчетливым. Слива и фиалка.

— То есть вы не возражаете? Это для того, чтобы мне было легче вас представить.

— Я понимаю.

Помедлив, Роберт протянул руки к ее лицу. Он хотел коснуться щек, но пальцы случайно легли на мягкие девичьи губы.

— Простите.

Он тут же отдернул ладонь.

— Простите.

Кончики пальцев жгло. За последние два года это было самое интимное и волнующее событие в жизни Роберта. Короткое нескромное прикосновение мгновенно воспламенило кровь. Он вспомнил вечер, когда Кларисса ворвалась в его спальню без стука и едва не застала графа за…

Щеки вспыхнули.

Что ж, тут не стесняться надо, а радоваться. Если в его измученном теле начали просыпаться желания определенного рода, значит, он и правда шел на поправку.

— Все хорошо, — заверила Кларисса.

В следующую секунду Роберт вздрогнул, почувствовав на себе ее теплые руки. Она взяла его ладони и поднесла к своему лицу, чтобы он мог изучить его на ощупь.

Сердце в груди Роберта то замирало, то колотилось как бешеное. Ни разу, прикасаясь к женщине, он не испытывал такого трепета. Возможно, дело было в слепоте, а возможно, в длительном воздержании. Или в чем-то другом, более неоднозначном. Так или иначе Роберту пришлось чуть шире расставить ноги.

Кожа под его пальцами была гладкая и нежная. Никак не получалось нарисовать в голове образ Клариссы: Роберт растворялся в тактильных ощущениях, в сладком запахе сливы и фиалки и не мог сосредоточиться.

Скулы, щеки, подбородок.

С трудом Роберт подавил желание снова коснуться губ своей спутницы, но кружил очень близко к их контуру.

В конце концов ему пришлось отстраниться. Он и без того подозрительно долго изучал внешность Клариссы.

— Вы очень красивы, — сказал граф, но больше из вежливости, потому что так и не сумел представить себе ее лицо.

— Останемся здесь или прогуляемся? — ее голос звенел от смущения.

— Давайте, пожалуй, пройдемся. Я и так слишком много времени провожу на одном месте.

Как же приятно было вставать без посторонней помощи, чувствовать силу в ногах! Если бы еще и зрение к нему вернулось.

Кларисса словно прочитала его мысли.

— Я кое о чем подумала, — шепнула она, когда гравий садовой дорожки зашуршал под их ногами. — Вам лучше. Вы теперь ходите без трости. Может, и другие последствия болезни исчезли? Когда вы в последний раз снимали повязку и пробовали смотреть на свет?

Сердце Роберта с такой силой ударило о ребра, что он невольно накрыл его рукой.

— Полагаете, что я… Что, возможно… я снова могу видеть?

Глава 28

— Так когда в последний раз вы пробовали смотреть на свет?

Его Сиятельство ненадолго задумался.

— Первые месяцы я постоянно проверял, не стало ли мне лучше. Потом меня охватил ужасный страх лишиться зрения навсегда, и я панически боялся снять повязку даже на несколько секунд. Все ждал разрешения от докторов. За эти два года я так свыкся со своей болезнью, что и не подумал, что мое состояние могло измениться. Может, я зря ношу на лице эту проклятую тряпку?

Лицо Роберта озарила надежда. Дикая и отчаянная.

— Давайте проверим, Кларисса. Я хочу проверить это прямо сейчас.

И его рука метнулась к полоске черной ткани.

— Стойте! — я перехватила его ладонь. — Будет благоразумнее дождаться вечера. А вдруг яркий свет навредит вам? Надо себя обезопасить.

Графа буквально трясло от нетерпения, но он счет мои доводы убедительными и приуныл, ведь ожидание — тяжелейшая из пыток.

Мы еще немного прогулялись по саду, но Роберт был задумчив и молчалив. Похоже, его мысли всё крутились возле этой темы.

Я же размышляла вот над чем.

С последнего визита сэра Боргена прошла неделя, а значит, он скоро наведается в гости. И какой сюрприз его ждет! Крыс-то надеется увидеть хозяина Вулшира при смерти. Как на этот раз я объясню бодрое состояние Роберта? Он ведь не только ходил без посторонней помощи, но даже выглядеть стал лучше. Немного поправился на вкусной еде, вернул здоровый цвет лица. Наш отравитель сразу догадается, что его водят за нос.

С тяжелым сердцем я поняла, что мне придется посвятить Роберта в коварные планы его старого друга. Возможно, это разобьет ему сердце и он окончательно утратит веру в людей, но иного выхода из сложившейся ситуации я не видела. Граф должен узнать, что пригрел на груди змею. И я очень надеялась, что поверит он моему слову, а не шипению этой хитрой кобры.

А если нет?

Если не поверит?

А вдруг мерзавец сумеет выкрутиться, найдет способ запудрить бедняге мозги и очернит меня в его глазах?

Мысль о том, как сильно я рискую, заставила зябко поежиться.

Одна ошибка — и Крыс меня уничтожит. Но самое ужасное, пострадаю не только я, но и крошка Лиззи.

Я с опаской покосилась на графа.

У меня ведь даже нет по-настоящему веских доказательств. Мое слово против слова сэра Боргена. Кому Роберт доверяет больше? Посторонней женщине или человеку, которого знает много лет?

Весь остаток дня я думала лишь об этом, а вечером мы собрались в спальне графа, чтобы проверить его зрение.

— Давайте сначала попробуем при луне.

Я затушила масляную лампу и широко распахнула шторы на окнах. Таинственный бледный свет упал на кровать.

Его Сиятельство потянулся к узлу на затылке.

— Я снимаю повязку, — предупредил он хриплым от волнения голосом, а затем я увидела его глаза.

Роберт часто заморгал. Так люди делают, когда по утрам пытаются прогнать сонную пелену или когда колючая песчинка попадает под веки.

— Как ощущения? — спросила я.

Граф прищурился. При свете луны он посмотрел на свои ладони, словно не видел их много лет. Впрочем, так, вероятно, и было. Его взгляд робко скользнул по кровати, по стене, расчерченной тенями, и остановился на моем лице.

— Кларисса, — шепнул Роберт.

Только сейчас я поняла, что все это время задерживала дыхание.

— Вам не больно?

— Мне не больно, — широко улыбнулся бывший слепец.

У него были совершенно потрясающие ресницы — длинные, пушистые, загнутые кверху. Таким позавидовала бы любая девушка. А глаза — еще прекраснее. Большие, но не круглые — утопленные, очень интересной формы. В полумраке я не смогла определить их цвет, поняла только, что они светлые. То ли серые, то ли зеленые, а может, голубые.

— Я вижу, — рассмеялся Роберт, продолжая щуриться.

Некоторое время он жадно рассматривал мое лицо, после переключился на обстановку спальни. Он выглядел ребенком, изучающим незнакомый мир.

— Никаких неприятных ощущений? — уточнила я.

— Немного непривычно. Как выйти из темноты на солнце.

— Тогда, думаю, можно посмотреть, как вы отреагируете на свет лампы. Как считаете?

— Давайте попробуем.

Он перестал улыбаться и напрягся. Я заметила, как его пальцы судорожно смяли одеяло.

— Готовы?

Внутри стеклянных стенок лампы затрепетал желтый огонек. Я стояла так, что заслоняла его, но как только отошла в сторону, Роберт поморщился и прикрыл глаза ладонью.

— Жжет, — простонал он убитым тоном.

Прежде чем граф отвернулся, я заметила слезы, блеснувшие на его ресницах. И быстро погасила язычок пламени.

— Проклятье! — Его Сиятельство рухнул на кровать и в отчаянии ударил по ней кулаком. — Проклятье!

— Не надо расстраиваться, — попыталась утешить я. — Прогресс на лицо. Наберитесь терпения. Скоро зрение к вам вернется.

Роберт угрюмо кивнул и потянулся к повязке, оставленной на тумбочке у постели. Его движения были резкими, как у деревянной куклы на веревках.

Пожалуй, серьезный разговор, к которому я готовилась половину дня, стоило отложить до лучших времен.

Глава 29

— Роберт, я должна вам кое в чем признаться.