Красный мотор (СИ) - Тыналин Алим - Страница 35

В дверь постучали. Заглянул молодой парень в промасленной спецовке:

— Фома Ильич! Там восьмая машина вернулась, опять давление подскочило.

Просвирнин тяжело поднялся:

— Вот так и живем, товарищи инженеры. Пойдемте в цех, там нагляднее будет. Заодно с механиками потолкуете, они вам больше моего расскажут.

По пути он все говорил, то и дело останавливаясь и разворачиваясь к собеседникам:

— Главная проблема знаете какая? Машины-то все разные. К каждой подход нужен. Вот взять хоть итальянцев — капризные, но выносливые. «Форды» проще, но как груз под завязку, у них рессоры не держат. «Уайты», те вообще динозавры, запчасти только самим делать.

Ремонтный цех оказался длинным помещением с высокими окнами под потолком. Под рядами тусклых электрических ламп стояли грузовики в разной степени разборки. Пахло машинным маслом, бензином и металлической пылью.

В дальнем углу, под пыльным окном, стоял наполовину разобранный «Уайт». Михаил Степанович Кругляков колдовал над мотором, его изуродованная левая рука как-то особенно ловко придерживала инструменты.

Услышав шаги, он обернулся, вытирая здоровую руку промасленной ветошью. Изрезанное морщинами лицо с седыми пышными усами выражало то особое достоинство, которое бывает только у мастеров старой школы.

— К нам гости? — прогудел он басом, оглядывая пришедших. На Варвару глянул с особым интересом. — Барышня-инженер? Редкость у нас такая.

— Варвара Никитична Загорская, — представилась она. — А это Мирослав Аркадьевич Звонарев. Мы с нового автозавода, изучаем особенности эксплуатации грузовиков.

Кругляков хмыкнул в усы:

— С завода, значит… Ну-ну. А я вот как раз с этим американцем вожусь. Хотите посмотреть, что у них там внутри творится?

Он отошел к верстаку, на котором были аккуратно разложены детали:

— Вот, глядите. Это распредвал с «Уайта», который три года отходил. — Его узловатые пальцы погладили металл. — Видите выработку на кулачках? Неравномерная совсем. А знаете почему?

Варвара склонилась над деталью, прищурившись:

— Похоже на проблему с закалкой?

— Именно! — Кругляков оживился. — А я вот что еще заметил… — Он достал из кармана промасленной куртки потертую записную книжку. — Веду учет, понимаете. Так вот, летом износ идет быстрее. Особенно когда пыльно.

Звонарев быстро делал пометки в блокноте:

— А система смазки не справляется?

— В том-то и дело! — Кругляков заговорил горячее, в глазах появился азарт. — Масляный насос слабоват. Я тут придумал кое-что… — Он заговорщически понизил голос. — Видите вон тот мотор? На нем я модернизацию сделал. Усилил давление в системе.

Он провел их к другому верстаку, где лежал разобранный двигатель:

— Вот, смотрите. Тут канавку расточил, тут втулку поставил усиленную. — Его искалеченная рука порхала над деталями. — Теперь масло лучше идет. Только вот беда, запчасти все равно нужны оригинальные, а где их взять?

— А что с поршневой группой? — поинтересовалась Варвара, разглядывая мотор.

— О! — Кругляков просиял. — Тут целая история. — Он вытащил из ящика верстака поршень. — Глядите, что американцы придумали. Сверху они алюминиевые, а юбка чугунная. Хитро! Но опять же, износ неравномерный.

Говорил он все больше увлекаясь, то и дело показывая новые детали. В его речи проскальзывали старые, дореволюционные технические термины. Чувствовалось, что механик успел поработать еще на старых заводах.

— А вот еще случай был, — он понизил голос до шепота. — Прошлым летом привезли нам партию запчастей через кооперацию. Вроде все честь по чести, документы в порядке. А я гляжу — что-то не так. Металл другой. Определил по звуку, всю жизнь с железом работаю, меня не обманешь.

Варвара насторожилась:

— И что же?

— Да поставили на машину. Через неделю — клин! Хорошо, успели заметить, а то бы весь мотор разбило. С тех пор я каждую деталь простукиваю, проверяю. — Он значительно поднял палец здоровой руки. — В нашем деле глаз да глаз нужен.

Тут он прервался, прислушался к звукам из дальнего угла цеха:

— Ишь как стучит… Непорядок. Надо бы глянуть.

Этот разговор заставил Варвару и Звонарева задуматься. Что-то в словах старого механика о подозрительных запчастях заставляло насторожиться.

Следующим их «экскурсоводом» стал молодой, но уже опытный моторист Витя Лапшин. Невысокий крепкий паренек лет двадцати пяти, встретил их у верстака, заваленного деталями.

В движениях чувствовалась особая, молодая энергия. Темно-русые волосы были аккуратно подстрижены, а на чистой спецовке красовался значок «Ударник труда».

— Вы только гляньте, что делается! — без предисловий начал он, вытаскивая из груды железа поршневые кольца. — Три месяца от силы ходят. А стоят… — Он присвистнул. — Я за эти деньги полмесяца вкалываю.

Звонарев взял кольцо, повертел в руках:

— А зазоры какие при установке даете?

— Вот! — Лапшин просиял, метнулся к шкафчику и достал потрепанный американский справочник. — У меня все по науке. Смотрите, — он быстро листал страницы, — вот тут рекомендации. Только толку чуть. Эти новые кольца, они какие-то… — Он замялся, подбирая слово. — Неправильные они.

Варвара опять навострила уши::

— В каком смысле неправильные?

Лапшин огляделся по сторонам и понизил голос:

— Я ведь до революции еще мальчишкой у отца в мастерской крутился. Он мотористом был, царство ему небесное. Так вот, я помню, как настоящие кольца выглядят. А эти… — Он постучал пальцем по металлу. — Вроде и на вид такие же, а работают по-другому.

Он подвел их к верстаку у окна, где было светлее:

— Вот, глядите. — Достал из ящика еще несколько колец. — Это американские, родные. Это наши, советские. А это… — Он выложил третий комплект. — Это те самые, «неправильные». Вроде похожи, а звенят по-разному.

Звонарев достал из кармана кожанки лупу:

— А структура металла отличается?

— Еще как! — Лапшин заговорил быстрее, увлекаясь. — Я их уже с год собираю, сравниваю. Смотрите, — он достал замусоленную тетрадку, — тут все записано. Какие когда ставил, сколько проходили.

Звонарев делал пометки, зарисовывал узлы, записывал размеры. Его рыжая шевелюра к вечеру стала совсем несуразной — он то и дело взъерошивал волосы, обдумывая услышанное.

Варвара склонилась над записями:

— А откуда эти «неправильные» поступают?

Лапшин помрачнел:

— Через кооперацию вроде как. Документы есть, все честь по чести. Только вот что странно, иногда они лучше американских работают. Представляете?

Он полез куда-то под верстак:

— А вот еще что покажу. — На свет появился фанерный ящик. — Тут у меня целая коллекция. Вот, смотрите, шатунные вкладыши. Тоже три разных типа. И опять та же история, непонятно, кто делает, но качество иногда отменное.

— А с другими деталями такое бывает? — поинтересовался Звонарев.

— Сплошь и рядом! — Лапшин увлеченно выкладывал все новые детали. — Вот клапана, вот толкатели, вот коренные подшипники… У меня уже целый музей собрался. Даже старший механик заинтересовался.

Он вдруг осекся, будто сказал лишнее:

— Только вы это… Не подумайте чего. Я ведь для дела собираю, для понимания.

В этот момент в цехе раздался громкий лязг, кто-то уронил инструмент. Лапшин вздрогнул и торопливо начал убирать детали:

— Ладно, мне работать надо. Вон, слышите? «Форд» новый пригнали, стучит что-то…

Варвара и Звонарев переглянулись. В словах молодого моториста явно проскальзывало что-то тревожное. Что-то, требующее более тщательного расследования.

Самым интересным оказался разговор со старшим механиком Николаем Васильевичем Шестопаловым. Он принял их в своей каморке рядом с инструментальной кладовой.

Тесное помещение, заставленное железными шкафами с документацией. На стене висели диаграммы и графики, аккуратно вычерченные цветными карандашами.

Сам старший механик, худощавый человек лет сорока пяти с внимательными голубыми глазами за стеклами пенсне, производил впечатление скорее ученого, чем работника автобазы.