Генеральный попаданец (СИ) - Коруд Ал - Страница 51

Было заметно, что Ивашутин мне до конца не поверил. А я не знаю, черт побери! Память реципиента молчит, в будущем об этой самой секретной спецслужбе партии жирный молчок или неясные слухи. Коммунистическое информационное бюро, которое ликвидировали после XX съезда КПСС в 1956 году частенько называли таковым. После разгона кадры Коминтерна перекочевали в международный отдел ЦК КПСС. К примеру, коминтерновцем был заведующий международным отделом Борис Пономарев. Отчасти поэтому аппарат ЦК очень тесно сотрудничал с Первым главным управлением КГБ. Это «ж-ж-ж» точно неспроста!

Взгляд «Марка Аврелия» я долго тренировал. Мол, не все могу сказать напрямую. Кто его знает, какие концы у партии на самом деле остались. Сильно подозреваю, что Андропов сел в международный отдел не из любви к нему. И ведь пока его оттуда и ломиком не спихнуть. Но мы используем «Ювелира», чтобы завалить Семичастного. И для этого мне понадобится еще один человек. Так что в понедельник у меня состоятся разом две важные встречи. Во вторник предстоит важнейший секретариат ЦК, где пройдет первая битва за власть. В среду забью на все и уеду в Завидово. Царь я или не царь в конце концов?

Разговор решил продолжить в кабинете. В нем мне отчего-то уютно. Видимо, пристрастия реципиента сказываются.

— Чай, кофе?

— Кофе, пожалуйста.

Не поленился встать и «обрадовать» Медведева. Только его я оставил в коридоре, тем самым приблизив будущего главу личников. Возвышение обычного сотрудника для кого-то стало сюрпризом, но я настоял. Человек из

1-го отдела 9-го Управления показал себя в будущем надежным и полезным сотрудником. Так чего ждать погоды? И мне кажется, что отчасти мое «сумасбродство» и странные «телодвижения» ближние списывают на новый статус Ильича. Так или иначе, он бы все равно поменялся.

— Володя, распорядись, пожалуйста, мне чаю и один кофе с корицей и сахаром. И пирожки на кухне я видел.

— Сейчас, Леонид Ильич.

Я успел заметить удивление в глазах генерала. Откуда я мог знать, что ему нравится именно такой кофе? Медведев принес поднос лично и удалился. Я заранее предупредил, чтобы ближе, чем десять метров, около кабинета никого не было. На телефонные звонки отвечать только в крайне срочных ситуациях. Ну и окна на всякий случай занавесил. Ивашутин сделал глоток кофе, хмыкнул и осторожно взял плюшку. Не торопит меня, вот и правильно. Под чай я слопал целых две вредных вкуснятины. Разговор успеется! Честно сказать, я не питал трепетного пиетета к заслуженному генералу.

Все эти шпионские игры для взрослых мальчиков зачастую отдают отчаянным маразмом. Наверное, именно разведчики и вертухаи в полной мере испытывают на себе воздействие так называемой профдеформации. Да, они нужны обществу, государству, но насколько их искривленное представление о мире является правильным? Я не могу ставить на кого-то из их сообщества. Спецслужбы для политика лишь инструмент. И все умные люди подобный расклад различают. Если баланс нарушается, то начинается лютая дичь. Потому КГБ, МВД и ГРУ надо держать в ежовых рукавицах. Это нестабильные системы. И очередной генерал, который втемяшил себе в башку, что знает предельно точно «Государственные интересы», не менее опасен для общества, чем иной маньяк.

— Леонид Ильич, — наконец отвлек меня от размышлений Ивашутин. — Говорите, что на самом деле вам от меня нужно. Я ведь как бы ваш должник.

Взгляд острый, но не враждебный.

— Боитесь ситуации, как с Грибановым?

«А щеки побледнели!»

— Никогда не убегал от ответственности, Леонид Ильич.

— Петр Иванович, по вашему мнению, Олег Михайлович — достойный человек?

Снова пронизывающий взгляд. Откуда партиец столько знает о разведке и контрразведке? Генерал-лейтенант Грибанов с 12 апреля 1956 по 3 июня 1964 служил Начальником 2-го Главного управления КГБ при СМ СССР. Заместитель Председателя — это не хухры-мухры! Слетел с должности после побега из Женевы советского разведчика Носенко. С 1953 года тот работал в органах госбезопасности СССР. Во время службы в КГБ тот лично допрашивал Ли Харви Освальда, жившего в СССР в 1959–1962 годах. Утверждал, что для КГБ Освальд не представил интереса и не был им завербован. Мутная история, как и в целом отставка контрразведчика. Ведь провалы бывали и раньше. А человек Грибанов интересный, известен позже и как писатель шпионских романов.

— Считаете, что Носенко двойной агент?

Генерал ответил не сразу.

— По моим сведениям да. Но ведь что-то могло пойти не так.

— Спасибо, — удовлетворённо киваю, считай, мой протеже получил одобрение. И сразу перехожу к главному. — Петр Иванович, как вы смотрите на дальнейшую реформу спецслужб страны? Комитет Госбезопасности все равно остается огромным, и как мы видим, не всегда эффективным монстром. Слишком много на мой взгляд разноплановых задач.

Ивашутин осторожен, опять чует большую политику.

— Что вы предлагаете?

— Разделить внешнюю разведку и контрразведку. Допустим, первую назвать Службой внешней разведки, Вторую можно оставить Комитетом или министерством безопасности. Работы в стране всем хватит. К тому же часть экономических преступлений я хочу перенацелить вторым.

Ивашутин хмыкнул:

— Как в Штатах, ЦРУ и ФБР? У них сработало, почему бы и у нас не попробовать. А МГБ будет вдобавок конкурировать с милицией.

Киваю:

— Пусть соревнуются. Мне в первую очередь требуется эффективность, а не надувание щек. Поэтому не буду возражать, если туда вернуться старые кадры. Вместо некоторых новых товарищей, — генерал мрачновато посматривает, подозревая некий подвох. — Петр Иванович, мне нужен компромат на Семичастного.

Тяжелый вздох в ответ. Ох, не хочет военный разведчик лезть в политику.

— Именно на него?

Поднимаюсь с кресла, стучу кулаком по столешнице, повышая голос:

— Петр Иванович, мы с вами не в бирюльки играем! Или вы хотите, чтобы эта банда недоносков пришла к власти? Они вас, боевых офицеров ни во что не ставят! По головам живых людей пойдут и не остановятся. Мало нам прошлой крови? Вам скажу лично первый и самый важный пункт моей программы — Сбережение людей! Обычных советских людей. Мы их и так слишком много потеряли. Хватит ими швыряться и штабелями под пулеметы бросать! Молодых ребят, еще девчонок не целовавших, да бездарно под пули…

Что-то черное, давно похороненное внутри вылезало сейчас из Первого секретаря. Это память реципиента неожиданно сработала. Да еще как! До изумления ясные картинки с трупами молоденьких солдат встали внезапно перед моим взором. Так и остались лежать ребята цепями на поле. И окровавленная морда какого-то капитана в блиндаже. А бил его я, то есть Леонид Ильич. За тупую атаку прямиком на неподавленные пулеметы. В голове помутнело, стало трудно дышать.

— Леонид Ильич, вам плохо? Воды?

Надтреснутым голосом роняю:

— Спасибо.

Очухиваюсь в кресле и с кружкой чая в руках. Ивашутин смотрит на меня странно. Как будто только сейчас разглядел полностью воочию. А ведь он с сорок первого на фронте, пусть и в начальниках. Да и СМЕРШ это вам не тыловая служба. Всякое повидал. И сейчас проникся.

— Сделаю, Леонид Ильич. Люди важнее.

Допиваю чай и на прощание выдаю генералу прямой приказ. ГРУ в лице её начальника перешло на мою сторону.

— Петр Иванович, создавайте в своей структуре так называемый Аналитический отдел, который будет подчиняться только вам. Задания для него я вам вскоре передам. Привлеките туда тех, кто много работал с зарубежной экономикой, разбирается в финансах. И просто толковых аналитиков. Кстати, советую вам приглядеться к Юрию Тотрову из смежников. Он вроде сейчас в Москве.

Я не стал говорить генералу, что именно Тотрову советская контрразведка обязана своими успехами в семидесятые и восьмидесятые. Ему приписывают создание методики по выявлению иностранных разведчиков, действующих под различными прикрытиями. Такой классный аналитик нужен самому, пусть работает на меня.