Не для любви (СИ) - Айрон Мира - Страница 11

Мать закрыла рот ладонью, с ужасом глядя на Ольгу.

— Что уставились? Я видела свою детскую медицинскую карту, а там чёрным по белому написано, сколько у матери было беременностей и сколько родов. И как закончились беременности, если не было родов. Это только до меня, а ведь наверняка были и после! За тридцать два года брака ни цветочка, ни шоколадки! Ни "спасибо" за то, что мать работает с тобой наравне, хотя на пенсии по горячей сетке уже пять лет, потом к плите встаёт дома, или на огород едет, или уборку делает, или твои вонючие носки и проперженные труселя руками стирает! Как же, ты ведь пуп земли и царь зверей, тебе по определению все обязаны!

— Неблагодарная, — покачал головой отец. — Тварь неблагодарная!

— А за что мне тебя благодарить? Может, за счастливое детство? Я ведь у тебя как сыр в масле каталась, правда? И по стране путешествовала, и образование получила, и одевал ты меня, как куколку, ага? И я прям много чего видела в жизни, помимо картофельного поля? Вы ведь даже из того, что я начала зарабатывать на почте в четырнадцать лет, половину у меня отнимали. Что бы ни попросила — один ответ: "Ты же знаешь, что сейчас нет денег". Да конечно же сейчас нет, только это "сейчас" у нас вечное! На день рождения вы мне ни разу не разрешили никого пригласить, потому что "всё сожрут, как в прорву, а подарят одни книжки"! А сами всегда дарили мне на день рождения только то, что мне и так пора было покупать. Я ведь училась нормально в школе, потянула бы высшее хоть какое-нибудь. А мне что сказали? "У нас нет денег, чтобы тебе высылать на жизнь в большом городе, кормить тебя, дармоедку. Никакой десятилетки, после девятого класса шуруй в училище на гособеспечение, профессию получай, а когда сама начнёшь зарабатывать, тогда поступай хоть в консерваторию"! Что, не так было, скажешь?

— Оля, но не совсем же мы пропащие родители, не самые плохие? — расстроенно спросила мать. — Вот будут у тебя свои дети, тогда поговорим. Посмотрим.

— Мои дети будут самыми счастливыми в мире! И никогда не будут жить так, как я жила.

— Да ты родиииии сначала хоть одного! — почувствовав поддержку жены, взбодрился отец.

— Всё, пойду я, — махнула Ольга рукой, а потом повернулась к отцу: — Если узнаю, что ты не разрешаешь матери носить мой подарок или что-то с ним с делал, клянусь: тебя закопают так, что никто никогда не найдёт.

Конечно, Ольга блефовала, но она вдруг поняла, что отец её боится, потому поверит в этот бред.

— Не надо мне твой подарок, Оля, — покачала головой мать и подвинула к Ольге гарнитур. — Забери. Не надо.

— Да пошли вы оба, живите, как знаете, — устало сказала Ольга и быстро вышла из кухни, оставив гарнитур на столе. Из коридора крикнула: — Ноги́ моей в этом доме не будет больше, и вообще, забудьте о том, что я существую!

Накинув пальто и взяв сумку, Ольга вышла из квартиры и изо всех сил хлопнула дверью.

* * * * * * * * * * * *

Вернувшись от родителей, Ольга как следует заперла двери, занавесила окна, переоделась в домашний костюм и устроилась на полу около одной из стен. Отодвинув ножом часть плинтуса, Ольга запустила руку в своеобразное отверстие и достала свёрток, перетянутый аптечной резинкой.

Не ахти какой тайник, конечно, но не в матрац же прятать свои накопления! Зная, что отношения с Вадимом не могут быть вечными, Ольга в течение двух лет методично откладывала деньги и готовила для себя пути отступления.

Кажется, пресловутый "чёрный день" настал, пора сматывать удочки. После того, что сделал Вадим, Ольга не могла и не хотела оставаться в его фирме, его квартире и его жизни. Отец, каким бы ни был, оказался очень близок к истине, называя её проституткой. Именно в качестве "специальной девочки" Ольгу и использовали вчера.

Получается, в этом городке её больше ничто и никто не держит: с родителями она поссорилась, с Вадимом рассталась, брат давно не живёт здесь. А если уезжать, то только в большой город, в областной центр; менять шило на два шила смысла нет, потому маленькие города — не вариант.

Пересчитав деньги, Ольга прикинула: на первое время хватит. Она снимет комнату и будет искать работу. У Вадима она работает без трудовой книжки, так что увольняться вовсе не обязательно. Те деньги, которые он ей задолжал за работу, пусть оставит себе, в виде небольшой компенсации. Не хотелось бы, конечно, попускаться этими деньгами, тем более, сейчас они нужны ей как никогда, но общаться с Вадимом Ольга была совсем не настроена.

Звонок в двери раздался в самый разгар Ольгиных напряжённых размышлений. Быстро спрятав деньги и убрав нож, Ольга заглянула в глазок и охнула: на площадке стоял не Вадим, как она почему-то решила сначала, а Иван Николаевич.

— Олюшка, не бойся, открывай, — сказал он. — Я слышу, как ты возишься у глазка.

Тяжело вздохнув, Ольга послушно открыла двери.

— Здравствуйте, Иван Николаевич, — вежливо поздоровалась она.

— Здравствуй, Олюшка, — Никифор внимательно и ласково смотрел на неё. — Позволишь войти?

— Входите, — пожала плечами Ольга и отодвинулась, пропуская гостя. — Вы без охраны? Не боитесь меня?

— Нет, Олюшка, не боюсь. А охрана мне сейчас меньше всего нужна — разговор у меня к тебе очень уж приватный.

Иван Николаевич запер двери, снял обувь, как простой смертный, и прошёл прямо в кухню, попутно оглядев квартиру.

— Чай будете, Иван Николаевич?

— Буду.

— У меня только пряники к чаю, больше ничего нет.

— А больше и не надо ничего, давай пряники.

Ольга разлила по чашкам чай и села напротив гостя.

— Вижу, подарок пришёлся по душе? — скромно заметил Никифор, и Ольга, вспыхнув, непроизвольно коснулась ушей.

Вспыхнула, потому что вспомнила: букет-то она маме передарила! Но гость ничего о букете не сказал.

— Спасибо, Иван Николаевич, серьги очень понравились, конечно. Разве они могли не понравиться? Хотя я честно не понимаю, с какой стати вы сделали мне настолько ценный подарок.

— Так уж и не понимаешь? — Никифор внимательно посмотрел на Ольгу поверх чашки. — Это лишь малая часть того, что мне хотелось бы подарить тебе после вчерашнего. В общем, девочка, тебе не понять, возраст слишком не тот, и слава Богу.

— Ещё раз спасибо за подарок, — вздохнула Ольга.

— Не буду ходить вокруг да около, Олюшка. Я к тебе приехал с конкретным предложением. Предлагаю уехать со мной. Что тебе делать здесь, в этом унылом городишке? Будешь жить в большом городе, в самом центре, в хорошей квартире. Машину водить умеешь?

— Нет, — покачала головой Ольга.

— Вот, значит, пойдёшь на курсы вождения. Образование какое у тебя?

— Девять классов и профессиональное училище. Я делопроизводитель.

— Значит, надо в университет поступать. Склонность у тебя к чему? Физика, математика? Химия, биология?

— Нет, это всё не моё. Математика на четыре, остальное — мимо. Я больше по истории, по литературе, по русскому языку… Там пятёрки были.

— Языки?

— Английский на уровне школьной программы, на четвёрочку.

— Значит, юриспруденция или экономика. Бухгалтерский учёт, аудит. Это всё очень востребованные профессии сейчас, а дальше будут востребованы ещё сильнее. Учиться будешь очно. Наработаться ты уже успела, я так понимаю. Тебе сколько лет?

— Двадцать один год.

— Нормально. Многие в этом возрасте на дневное поступают. Как смотришь на это всё?

— Бесплатный сыр, Иван Николаевич, знаете, где бывает? С чего вдруг вы решили взять на себя заботу обо мне?

— С того, что ты нужна мне гораздо сильнее, чем я тебе, пусть и со всем своим баблом, Олюшка. И мне за радость что-то сделать для тебя. Понимаешь… Мне ведь не так уж много осталось, десяток лет вряд ли проживу, — организм изношенный слишком. Бурное прошлое даёт себя знать. Я ведь далеко не всегда добропорядочным бизнесменом числился. Да и сейчас таковым по сути своей не являюсь, хотя бизнес выстроил. И дом построил, и сад посадил, и троих сыновей вырастил. Старшему уже сорок лет, а младшему — двадцать три. В бизнесе теперь, в основном, сыновья, а я всё больше консультантом, хотя по-прежнему занимаю кресло генерального. Мечтаю постепенно отойти от дел, больше отдыхать, для себя прожить то время, которое мне отпущено. И чтобы ты рядом была.