Собиратель земель (СИ) - Старый Денис - Страница 47

— Он мира хочет? — спросил я. — Я откроюсь тебе, мне Орда Башкорта, как кость в горле. Без него, я мог бы думать и о пути к ромеям без реки.

— Знаешь, брат мой… — Аепа задумался, на его лице появилась довольная ухмылка. — А ведь он мне завидует. Мало того, что я вышел победителем из той войны с Ольговичами, что принесла мне много оружия и коней, так я еще закупаю оружие у тебя. Он знает, сколь хорошо одеты мои воины. Будь Изяслав более хитрым политиком, он бы нашел, чем заманить к себе хана Башкорта. Да тут многое и не нужно. Подарить панцирь, коня, обещать, что кочевья никто не тронет и что Орда Башкорта будет участвовать в войнах Руси, при этом иметь достойную долю в добыче.

Нахмурив брови, я размышлял на эту тему, периодически прикладываясь к напитку, который заменил мне и чай, и кофе, и какао с горячим шоколадом, к цикорию. Ведь во всем прав хан Аепа. У Башкорта, чьи кочевья находятся в северо-западном Причерноморье, рядом с Берладой, Венгрией, недалеко от Галича, особо выбора нет, как подчиниться кому-то из сильных или же незамедлительно начинать боевые действия. Только к чему приведет война? Нужно же просто время для того, чтобы Русь дошла до кочевий Орды Башкорта и стала методично его уничтожать.

Выбора только два: Венгрия, или Русь. Венгры ближе и по менталитету и даже географически. Но мадьяры сейчас вассалы Византии, с которой у Башкорта еще те отношения, точно не дружеские. Да и с Русью почти вражда. Нужно перехватывать этих половцев и делать своими.

— Изяслав мудрый политик. Может быть, он плохо слышит Степь, ибо сам лесной человек? Но выгоду свою чует. Так что я пошлю ему весточку, и пусть засылает послов к Башкорту, — сказал я.

— Только я обижусь, если у него будут такие же условия, как и у меня, — поспешил сказать Аепа. — Я же был и остаюсь союзником и вассалом, а он воевал против великого князя.

— Об этом тоже напишу, — усмехнулся я, сразу же посерьезнел и перешел к следующему важному вопросу. — Мне нужна твоя помощь, чтобы очистить земли на западу от Дона и на восток от Днепра. Там еще бродят отряды и малые группы разбитых орд. Я собрался ставить сразу три городка по линии от Шарукани. На первом этапе много воинов в охрану строителям послать не могу. Ты уже сам понял, что мы собираемся воевать с булгарами.

— Мне уже присягнули многие из тех отрядов, иные ушли к булгарскому эмиру, так что стройся. Но скажи мне, брат, а не собираешься ли ты скоро всю степь обложить городками? — вроде бы и в шутливой форме, но был задан серьезный вопрос.

На самом деле, конечно же, да. Все Дикое Поле — это плодородные земли, разработав которые можно прокормить не один десяток миллионов человек, особенно, если использовать трехполье, более глубокую вспашку, удобрения, примитивную селекцию зерна и скотоводство со свиноводством.

Но, вот когда это время придет, через сто лет, двести? Думаю, что понадобится пару столетий, чтобы сделатьпространство для кочевой орды в сто тысяч узким. С другой же стороны, есть Крым, где может кочевать Орда, есть кубанские и южно-уральские степи. Существовали же как-то в восемнадцатом веке кочевые калмыки с башкирами!

— Не беспокойся, своим детям заведовать буду, кабы Орда твоя всегда имела кочевья. Но ты можешь оставлять в городках и стойбищах своих людей. И пусть они выращивают овец. Мне нужно очень много шерсти, — сказал я и заканчивал этот разговор, бывший временами очень неудобным.

Аепа с большей частью своего войска пробыл на моих землях еще более недели, изрядно так источив стратегические запасы Братства. Нет, он платил, даже серебром, привез много шерсти, как в счет оплаты за постой, так и для продажи. Но шерсть не покушаешь.

Купить продовольствие сейчас сложно. После скоротечной, но опустошительной усобицы во Владимирском княжестве, с зерном, да и с мясом, скудно. На юге Руси так же на продажу не много продовольствия. В преддверии большой войны, великий князь приказал скупать еду, установив фиксированные цены для продажи в войска. Следовательно, купцы взвинтили цены для розничной торговли. Как бы еще в Киеве не случился бунт по этому поводу. Большое войско много ест, это одно из главных негативных проявлений сильного княжества.

Несмотря на то, что Аепа был у меня в гостях, я не так много уделял ему времени. Он больше общался с сестрой Тесой-Марией и с племянником. Я же распределил свою рабочую неделю таким образом: три дня уделял обучению войск, штабным играм со своими тысяцкими и сотниками, а также поиску взаимопонимания с младшим воеводой Никифором.

Никифор был отличным воином, но ему не нравилось мое увлечение пехотой. Основные наши тактики теперь строились именно вокруг пехотного построения. Пехотный строй должен либо наступать с поддержкой на флангах конницей, либо действовать от обороны, опять же конница поддерживала пехоту, а не наоборот. И пусть таранный удар, как весомый довод, я не отрицаю, все равно выходит так, что конница начинает занимать второстепенное значение.

Подобный подход я оправдывал экономически. Все так же легче набрать пехотинцев и вооружить их по остаточному принципу, облачая в устаревшие кольчуги и штампуя простейшие шлемы с большими полями. Тех же копий все еще более, чем достаточно. Здесь же вопрос и времени. Легче обучить взаимодействию в строю копейщика, чем выучить тяжелого конника. В первом случае при интенсивном процессе обучения достаточно полгода.

— Бах, — прозвучал выстрел и облако дыма моментально рассеялось.

Сильный ветер уносил последствия сгорания пороха, а еще он заставлял щурить глаза. Может быть я щурился еще и потому, что был чрезвычайно доволен. Мы отлили первую пушку! Изделие вышло небольшое, крайне тяжелое, но я настолько опасался разрывов ствола или еще каких-нибудь побочных опасных вариантов развития событий, что перестраховывался. Бронзовая бандура оказалась полтора метра в длину и диаметром всего в двести миллиметров. Тяжелющая!

То, что видел когда-то в исторических музеях, в кино, то и изобразил. В прошлой жизни я не был артиллеристом, но в достаточной степени принципы артиллерии знал. Думаю, что орудие получилось таким, какие использовались в веке так пятнадцатом.

— Заряжай дробью! — приказал я.

— Что? Воевода, ты сказал что-то? — орал Ефрем.

Я глубоко вздохнул и перенаправил приказ не тому, кого планировал поставить главным артиллеристом, а ближнему десятку тысяцкого Ефрема. Тысяцкий пушкарных дел получил легкую контузию. А ратники знали последовательность заряжания и без указки своего командира, уже прочистили ствол, продолжали осуществлять остальные манипуляции. Скрепленные воском железные шарики вставили в ствол, сверху забили пыж, подсыпали пороха и ждали приказа.

— Поставьте деревянный щит в ста шагах! — распорядился я и пошел в укрытие.

— Бах! — окрестности огласил звук очередного выстрела и картечь устремилась вперед.

Теперь чуть оглушило и меня, несмотря на то, что перед выстрелом открыл рот и закрыл уши. Нужно будет придумать какие-нибудь беруши, иначе после первого боя все пушкари станут глухими. И как спасались артиллеристы раньше… в смысле в будущем, на заре эры артиллерии?

В этот раз дыма почему-то было больше. Пусть сильный порывистый ветер вновь унес облачко, но ситуация заставляла задуматься. Обязательно нужно учитывать фактор задымления позиций. Если произойдет залп четырех-пяти орудий, то определенно ничего не будет видно.

— Отправляйтесь вперед! Найдите ядро и определите, на какое расстояние оно улетело! Тоже самое с дробью, — приказал я и сам пошел к щиту.

Если убедительное поражение противника будет происходить на расстоянии в триста метров, это уже серьезный успех. Остается лишь поставить щиты между орудиями, чтобы уменьшить вероятность прилета шальной стрелы, пущенной навесом, и тогда два выстрела из пушки можно произвести практически безнаказанно.

Пятьсот шагов — именно на таком расстоянии нашли последний железный шарик. Много ли это? Достаточно. Безусловно, думать о поражении противника дальше, чем на четыреста шагов не стоит. Между тем, заряд, который использовался для выстрела был заведомо меньшим, чем тот, который мог быть. И все равно прописывать в уставе будем первый выстрел не дальше, чем на триста шагов.