Собиратель земель (СИ) - Старый Денис - Страница 19

Арон встал с лавки и поклонился. Не было заметно в нем энтузиазма. Но на безрыбье и Арон везде пригодится.

— Воевода, а что ты думаешь делать с Ростиславом Ивановичем, сыном галичского князя? — спросил Алексей, который получил аж четыре сотни гривен серебром лишь за то, чтобы вовремя задавать такие вот вопросы.

Я знал об этой сделке. Знал и пока смолчал. К Ростиславу Ивановичу, сыну моего предшественника на посту воеводы Братства, я относился очень благосклонно. Парень он не только правильный, но и с характером. Мало того, так уровень обучения княжича еще год назад мне казался высоким, в индивидуальном мастерстве онзначительно превосходил своих одногодок, что тренируются в Братстве.

— Требую четыре сотни гривен за то, что он станет витязем, — сказал я, непрозрачно намекая на взятку, что получил Алексей.

И пусть в этом времени такие соглашения и не считаются взяткой, но мое отношение к любым тайным делам все знают.

— Как же так, воевода? Разве же это покупается? — возмутился Ефрем, наверное, единственный, кто не уловил сарказма.

— А бывает так, что тысяцкие берут деньги за продвижение других? — вопросом на вопрос отвечал я.

— Так, почему и не взять, коли дают? Я же для общего блага, я же в общую казну Братства, — то ли быстро сориентировался Алексей, то ли, действительно, собирался сдать деньги в казну.

— Сдай, тысяцкий! — сказал я, более не акцентируя на этом казусе внимание. — Итак, по нашим планам…

Я все же собирался ударить по Ростиславу Юрьевичу. Посоветовавшись с епископом Ануфрием, не то, чтобы получил благословение, нет, а вот заверение в поддержкеуслышал. Это развязывало руки.

Зол был епископ и несколько растерян. В нем, наверное, просыпались те чувства, которые побуждали пап римских требовать сожжения или иных кар на инакомыслящих. Мне докладывали, что Ануфрий практически не выходит из церкви, а Спиридон в моментах, когда не принимал многочисленные сведения со всех городов Владимирского княжества, наблюдал, как епископ нескончаемо молится, взывая к Господу, дабы тот даровал ему спокойствие.

Согласие к войне от епископа я получил уже на второй день после возвращения, а когда поступили данные, что пять сотен ратников из личной дружины великого князя спешат на помощь, стало понятно, что у меня полный карт-бланш на действия. Изяслав сказал свое четкое слово в поддержку Братства.

— Витязь-Стоян, что по числу ратных у Владимира? — спросил я у ответственного за разведку.

— Почитай, что пять тысяч, — сказал Стоян.

— Много… Очень много. Без половцев и рязанцев пока соваться не стоит. Ко всем обращаюсь. Есть предложения, как сильно ослабить новгородцев? — решил я устроить мозговой штурм.

Может, у меня идеи закончились или же устал, но ничего существенного в голову не шло. Я хотел добиться победы без сражения, но, видимо, никак. Я хотел бы минимизировать потери, но не вижу, как именно. Будучи почти уверенным в победе, я не хотел будь-какого ослабления Братства. А, как ни смотри на карту города Владимира и его окрестностей, которую общими усилиями нарисовали на скрепленных четырех листах бумаги, не получалось найти вариант так сразиться, чтобы не потерять более тысячи ратных.

При этом, когда я проигрывал сценарии сражения, всегда Ростислав Юрьевич скрывался за стенами Владимира и отсиживался там довольно долго, может, и год. Сражаться без существенных выгод, без серьезных трофеев, не хотелось, и категорически нельзя при больших потерях. Мне не стачивать Братство нужно, мне его наращивать необходимо.

— Воевода, а что, если мы пойдем на Новгород? — задумчиво спросил Стоян.

— Оставим наши земли? Или? — мысль кружилась где-то рядом уже давно, а сейчас я ее пойма и придумал, что можно сделать.

А я ли придумал? Стоян все же хитрец и прирожденный диверсант. Но, что интересно, я понял задумку витязя, но более никто. Значит, наши мысли со Стояном маршируют в одном направлении.

— А сколько у нас коней? — уточнил я.

— Десять тысяч соберем точно. Да и великокняжеские ратники есть, они и будут на виду, — начали мы обсуждать со Стояном частности, организационные моменты, а в это время остальные только хлопали ресницами, не понимая сути задумки.

— Ну, так что измыслили? — спросил Ефрем.

Вот эта, часто наивная, простота Ефрема, который при своих могучих статях не сильно обременен образным мышлением и инициативой, помогла выйти из положения и остальным. Никто не хотел признаваться, что не понял, о чем это я разговариваю со Стояном, молчали.

Я ухмыльнулся.

— Не поняли задумку? Кто вспомнит мой рассказ о войне сарацин и татар? Когда монголы прикрепили чучела на коней, чтобы их войско казалось втрое больше? — прашивал я.

Вспомнил Боброк, который и рассказал всем о той битве, которая еще не произошла.

— Да, об этом мы и мыслим. Можно обмануть Ростислава и вынудить его послать к Новгороду силы на выручку. А мы… — я замолчал, давая возможность остальным додумать. — Стоян! Тебе с казны сто гривен серебром за добрую придумку, но тебе же все рассчитать и наладить выход войска и удар по Владимиру.

Если бы я не знал, что подобное про визуальное увеличение числа воинов, уже в истории было, то могло бы показаться, что глупость несусветная — садить чучела на коней, изображать передвижение большой массы войск. Кто же на это поведется? Но в битве при Парванемонголы обманули хорезмийцев именно таким образом. Выиграть битву все равно у них не вышло, но обмануть получилось.

Если повсеместно на всех моих землях будут кричать, что мы готовимся ударить прямо по Новгороду, что туда уже идут войска великого князя и целой коалиции русских князей, при этом тысяч пять визуально от Братства, конечно все срастется… Разве же Ростислав усидит во Владимире? Нет, ему просто не дадут этого сделать новгородцы. Остается только выставить сильные боковые дозоры, чтобы не подпускали никого сильно быстро, дабы не распознали обман, и пусть пройдутся табуны лошадей верст двести, а после завернут на Ростов, да и вернутся.

Клюнет Ростислав, не может не клюнуть.

— Все, без меня подробности обсуждайте, — сказал я и позвал с собой одного из воинов из числа людей Стояна.

Глава 9

В любом деле для меня важнейшим являются два момента: это подготовка к его реализации, а также анализ того, что должно получиться в итоге. Можно влезть в войну, можно побеждать в ней, но еще до завершения всех боевых действий нужно иметь, как минимум, несколько вариантов того, чего нужно добиться.

Именно поэтому, наряду со стремлением избежать больших потерь, я не поспешил поддаваться эмоциям и двигать все свои силы на Владимир. Даже сейчас, когда уже до десяти тысяч коней «оснащались» соломенными чучелами, которые крепились прямо-таки с инженерным подходом, со штырями, веревками, я не спешил собирать в походные колоны своих воинов. Так, для демонстрации якобы подготовки к походу на Новгород, подразделения ратников маневрировали, собирались съестные припасы, грузились некоторые особо важные детали пороков-катапульт. Но наступать не спешил.

Чтобы все подумали об отправке войска на Новгород, большинство ратников все же уйдут, на два дня, на учения. Такое практиковалось и раньше, чтобы отработать действия при переходах. Но сейчас лишь старшие командиры будут знать, что тревога учебная. Не думаю, что в Воеводино слишком много шпионов Ростислава Юрьевича, их тут и вовсе не должно быть, но лучше «перебдеть, чем недобдеть».

Пусть поучатся преодолевать в быстром темпе расстояния, а организовывать разведки и охранение, бивуаки. Я стараюсь, чтобы передвижение войск было системным, а не стихийным. Вот и учились. Так что польза будет. Ну а насчет того, что в это время кто-нибудь нападет, я не беспокоюсь. Войско отправляется в сторону, откуда, если Ростислав и решиться, опасность и придет. Ну и разведка теперь налажена настолько, что и мышь проскочить не должна.

Но не только спектаклем с, якобы, множеством конных, или маневрами войска ограничивается первый этап большой операции по ликвидации угрозы от Ростислава Юрьевича. Многое было бы бессмысленно, если не знать, как поступить в итоге и что может получиться на выходе.