Возвращение Узурпатора 2 (СИ) - Савич Илья - Страница 23

Они сделали всё очень быстро, и уже совсем скоро мы мчались в противоположном от орды направлении.

Задора вёл Алексей. Я всё ещё находился в седле Герела и держал у его глотки кинжал. Кхазарский вождь держался молча, хмуро. Но злился так, что скрип зубов был слышан даже мне.

— Хватит, — сказал я, когда мы удалились примерно на полторы-две версты от башни.

Алексей с Батуром придержали коней и навострили уши — не преследуют ли нас степняки. Они преследовали, конечно, но делали это тихо, чтобы не попасться. Правда, ветер нам благоволил и нёс в нашу сторону звуки, что наверняка их замедлило.

— Ты получил что хотел, Лют Безродный, — прошипел Герел. — Теперь отпусти меня.

— И ты клянёшься, что не станешь искать мести? — хмыкнул я. — Не попытаешься убить нас?

Он дышал сдавленно, неровно. Ярость кипела в груди и требовала вырваться наружу. От него исходил смрад конского пота и старой дублёной кожи. Тело всё дрожало, но не от страха или холода, а от злобы.

— Не стану, — процедил кхазарин. — Клянусь Ветром и Небом.

Серьёзное заявление. Такая клятва многого стоит.

Её следует сдержать любыми способами.

Поэтому я перерезал Герелу глотку.

━─━────༺༻────━─━

Мчались так быстро как только могли. Конь Герела почуял кровь хозяина и начал было брыкаться, но я покрепче сжал бёдра, сдавив ему рёбра, схватил за гриву и прошептал на ухо пару ругательств, которым обучил меня когда-то Кхазар.

И конь стал послушным.

Задор немного ревновал, поэтому держался близко и норовил цапнуть беднягу то за бок, то за ухо. Но пусть пока скачет налегке — медленнее устанет. Когда конь Герела запыхается, я пересяду на своего.

Алексей и Батур не проронили ни слова с того момента, когда я скинул кхазарского вождя на землю. Наверное, им не очень понравился мой поступок. Он был довольно нечестным и шёл вразрез с моралью варгийцев, которые, несмотря на свою холодную суровость имели дурную привычку относиться к врагам с излишним милосердием. И явно не вписывался в мировоззрение кхазар, для которых Степь сродни богам. Видит всё и запоминает. И может наказать.

Герел ведь клятву дал не искать мести и не убивать. Клятву перед наивысшими богами — Ветром и Небом, что покрывали не только Степь, но и весь мир.

Однако богов в нынешнее время не сыскать, и некому спросить за нарушение клятвы. К тому же, под рукой Герела находились сотни всадников, которые никаких обещаний не давали. А сам Герел не был обязан своих воинов сдерживать от совершения этой самой мести.

Можно было, конечно, составить целый словесный договор, учесть все нюансы и подводные камни… Но пока мы бы закончили, кхазары уже настигли нас и прикончили.

Да и богов-то нет, опять же. Некому следить за соблюдением клятвы. А Степь — она… сущность отходчивая. Для своих, конечно.

Остановились мы только утром. Даже ближе к полудню. К тому моменту я уже успел загнать Задора, а Алексей с Батуром — вьючных лошадей, с которых перекинули груз на своих основных скакунов.

К тому же, вышло довольно удачно. Мы добрались до широкой реки, с которой Батур познакомился во время охоты на Бар-Могоя и помнил, где её можно пересечь. Оставалось надеяться, что преследователи — а они наверняка были — здешний брод не знали. Поэтому мы замели следы и перешли на противоположный берег. Добрались до холма, с которого удобно наблюдать за округой и за которым можно спрятаться от вражеского взора, и остановились передохнуть.

Костёр, естественно, разводить не стали. Перекусили вяленым мясом из запасов Батура. Уставшие лошади выглядели не очень хорошо. Некоторые даже улеглись на землю, но Задор храбрился и не подавал виду. Только щипал траву посвежее и, насытившись, начал кормить Йеллу. Правильно — сначала набраться сил самому, потом помогать другим. Иначе некому им будет помогать.

Некоторое время провели молча. Переводили дух. Батур забрался на вершину холма и, лёжа, наблюдал за горизонтом — не появились ли недруги.

И только когда завтрак немного переварился, Алексей начал назревший разговор:

— Ты поступил не по Правде, Лют. Он поклялся.

— И я помог ему клятву сдержать, — хмыкнул я в ответ. — К тому же, Правда на степь не распространяется, друг мой. Здесь есть только один закон.

— Какой?

— Закон сильного, — ответил за меня Батур.

Он сполз к подножию холма, уверив, что в ближайшее время ждать гостей не стоит. Почему — не уточнял.

Вообще, кхазары несравненно лучше ориентировались в степи. Мне куда ближе были леса, где я мог скрыться даже в паре шагов от врага, никогда не остался бы без крова над головой и с пустым желудком.

Не будь со мной Кхазара, когда мы странствовали по здешним местам, никакой империи бы не случилось. Скорее всего, я потерялся бы в этом бескрайнем море. Время, проведённое с ним, позволило овладеть некоторыми навыками, но чтобы стать степняком, надо родиться в Степи.

Я уж подумл, Батур решил поддержать меня, но не тут-то было:

— Однако ты поступил бесчестно, Лют, — добавил он, нахмурив брови. — Убил, не предупредив. Как вор. Такого духи предков не любят.

— Они тоже напали без предварительной записи! — возразил я.

— Но не стали убивать сразу, — парировал Батур. — Мы знали о них и понимали намерения.

Ух ты ж! Кажется, я знаю, откуда такой обычай. Только вот странно, что он дожил до нынешних лет.

Так поступал народ, из которого происходил сам Кхазар. Честное было племя. Причём «было» — в прошедшем времени уже на момент нашего с ним знакомства.

Другие кочевники придерживались правил куда более практичных. Уж не знаю, сколько веков до этого продержались родичи Кхазара с таким благородным подходом к войне, но в итоге остался он один. И, видимо, каким-то образом смог распространить на кочевников не только своё имя, но и традиции.

Молодец, ничего не скажешь. Сейчас, например, это спасло мне жизнь.

Интересно, это можно считать платой за предательство?

— Герел был сильнее меня, — попытался я донести свои доводы. — Дай ему хотя бы малый шанс — с перерезанными глотками могли оказаться мы. К тому же, без вождя орда скоро начнёт грызться между собой за власть, и наши поиски потеряют в своей важности.

Я встал. После затянувшейся поездки в седле мой зад вспомнил, что он ушиблен, и заныл так, чтобы компенсировать долгие часы молчания.

Эх, как же не хватает Елены или Милуши. Они бы мигом уняли боль.

Хотя…

Учитывая, где именно болит, скорее всего заставили бы лежать с припарками кверху.

Я вздохнул поглубже, принимая ласку буйного разгульного ветра, а затем посмотрел на своих спутников и сказал:

— Меня волнует только один закон. — Голос получился твёрдым, звонким. Он заставил их напрячься в сомнениях. — Тот, что позволит достичь цели, сохранить жизнь мне и моим близким. Мой Закон.

Сомнения во взглядах усиливались, и я добавил, выдержав небольшую паузу:

— К тому же, я никаких клятв Герелу не давал. И сохранить жизнь не обещал. А что он себе подумал — его проблемы.

Сказал — и поковылял к лошадям. Чтобы размяться.

Алексей и Батур замолчали, отвели взгляды. Задумались.

Это хорошо. Думать вообще полезно. Особенно если это заставляет выйти за рамки привычного.

Когда я познакомился с богами, понял, что те мало чем отличаются от людей по своему поведению. Они разные. Кто-то властный, а кого-то власть тяготит. Одни строго блюли собственную мораль, а другие забавлялись тем, что навязывали разные морали разным людям от собственного имени, а потом сталкивали их лбами. И те поколениями резали друг друга, доказывая свою правду. И не подозревали, что обе «правды» истинны, насколько это вообще возможно.

Стриг, будь он сейчас здесь, наверняка покарал бы Герела, попробуй тот обойти клятву. Не помогли бы и ухищрения в виде орды тех, кто ничего никому не обещал. Несмотря на безалаберность, Стриг мне нравился именно из-за подобных вещей — он был честен, насколько мог. Да, любил похулиганить, но всегда давал возможность восстановить справедливость, чьей бы она ни была.