Деревенщина в Пекине 2 (СИ) - Форд Крис - Страница 40

— Хотите сказать, моё скромное существование не даёт им покоя? — я слегка удивляюсь, всё они не уймутся.

Собеседник медленно кивает:

— Вполне вероятно, что против вас могут попытаться сыграть по-крупному. Задействовать, так сказать, тяжёлую криминальную артиллерию.

— Кто бы мог подумать, к чему может привести получение бюджетного места в университете Цинхуа.

— Сейчас я не знаю, как буду этому препятствовать. Всё-таки открыто идти против собственной дочери я не могу, сами понимаете. Но и допустить, чтобы вы пострадали из-за её безрассудных действий, тоже не вариант. Я здесь, чтобы вас предупредить — будьте начеку, смотрите по сторонам и почаще оглядывайтесь.

Бизнесмен издаёт очередной тяжёлый вздох и, опустив глаза, устало трёт пальцами переносицу. На его лице явственно читается усталость:

— Поймите, для меня происходящее — большая личная трагедия. Мне было бы очень неприятно брать грех на душу из-за действий своего ребёнка. И я ума не приложу, как теперь донести до неё всё то, что не смог объяснить за восемнадцать лет.

— Господин Ван, я благодарен, что вы нашли в себе силы предупредить меня об опасности, — со всей искренностью отвечаю ему. — Поверьте, я это очень ценю. И чтобы вы не терзались лишними угрызениями совести, знайте: я всегда оборачиваюсь и смотрю за спину. Вы себе не представляете, насколько я аккуратен во всех нюансах и мелочах.

— Что ж, очень на это надеюсь, — лицо Ван Мин Тао слегка проясняется, он позволяет себе едва заметную улыбку.

— Скорее всего, в ту ситуацию, о которой вы говорите, мне хватит высоты лба не попасть. Но предупрежден, значит, вооружен, теперь я в неё точно не угожу, ещё раз спасибо, учту. А насчет вашей дочери… — прикидываю, стоит ли вообще что-то комментировать. — Когда молодой пацан моего плана раздаёт непрошенные советы человеку вроде вас, это всегда выглядит глупо и самоуверенно.

— Пробуйте, у меня широкие взгляды. Озвучьте свой совет.

— Это даже не совет, а так, мнение со стороны. Получается, мы с вами сидим по разные стороны баррикад в отношении одного и того же человека.

— Именно так.

— Вы у него за спиной, а я прямо перед лицом. Мы видим одну и ту же персону, но с разных ракурсов. Для вас он широкоплечий капитан вооружённых сил, а для меня — пациент военного госпиталя с опалённой бровью после пожара. Смотрим на одного — видим разное.

— И что же вы видите в моей дочери? — собеседник напряжённо хмурится.

— Есть вещи, которым нельзя научить, но ты можешь научиться им сам, — плавно подвожу к главному. — Я верю, что Ван Япин когда-нибудь пройдёт этот путь. Она очень умная и вы это знаете.

— Что правда, то правда.

— И то, что правда и добро как стратегически, так и экономически на длинную дистанцию более выгодный путь к самопрокачке, она наверняка поймет. Просто, может быть, не сразу, не здесь, не сейчас. Наберитесь терпения, родительской любви, объяснять ей ничего не надо. Жизнь сама обязательно всё объяснит. Рано или поздно ваша дочь придёт к нужным выводам самостоятельно, — поворачиваюсь к панорамному окну и перевожу взгляд на городской пейзаж.

— Мне бы вашу кристальную убеждённость в торжестве добра и справедливости, — Ван Мин Тао качает головой. — Боюсь, годы и горький опыт успели напрочь выбить из меня все радужные иллюзии на сей счёт.

— Зря сомневаетесь, — бодро возражаю, поворачиваясь к собеседнику. — Есть мнение, что женщины делятся на два типажа. Первые способны любить сами, всем сердцем, а вторые — наоборот: на это не способны, зато они виртуозно позволяют любить себя и упиваются своей властью над мужчинами.

Ван Мин Тао поглаживает подбородок, его брови ползут вверх. Похоже, он наконец начинает догадываться, к какой категории принадлежит его дочь.

— Как только в жизни Ван Япин появится настоящая, искренняя любовь и она перейдёт на новый уровень эмоционального развития, в её голове очень быстро произойдёт переоценка своих действий и ценностей.

— Боюсь, в нашем циничном мире с истинной, бескорыстной любовью как-то негусто. Не чета временам моей бурной молодости, — бизнесмен театрально разводит руками.

— Есть и другой беспроигрышный вариант. Всё изменится, когда она будет готовиться стать матерью, пусть даже не от любимого человека. Материнство кого хочешь отрезвит и перевоспитает. Ваша дочь увидит мир совершенно под другим углом и испытает то, что, возможно, никогда не испытывала. Верьте в лучшее, всё равно других вариантов нет. Ну и я сейчас просто уверен в своей правоте.

— Это, конечно, интересно, но откуда у вас такие прогнозы, молодой человек? — щурится Ван-старший.

— Считайте, что я пророк и через меня с вами говорит вселенная. Возвращаясь к тому, что я говорил минуту назад — пусть мы с вами и смотрим на одного человека, но видим абсолютно разное. Я так чувствую. Чувствую и знаю.

— Хочется верить, вы правы. Что ж, спасибо на добром слове. После нашей занимательной беседы на душе у меня и впрямь полегчало. Не ожидал. Я могу что-то сделать для вас в ответ?

Внезапно меня осеняет, насколько удачно всё складывается. Человек такого уровня сам предлагает помощь — при текущем положении вещей я не могу упустить такой шанс.

— Да, можете. У меня как раз возникла одна затруднительная ситуация. Я бы ни за что не попросил у вас помощи, но раз вы сами предложили…

— Что ж, озвучьте вашу проблему, — Ван Мин Тао подаётся вперёд, сцепив пальцы в замок.

Ощущая любопытные взгляды коллег с противоположного конце зала, я посвящаю собеседника в детали сложившейся ситуации. После информации про восемнадцать фур мяса на границе глаза бизнесмена округляются, не так он представлял себе проблемы будущих студентов.

— … У меня есть надёжный поставщик ветеринарных документов из Вьетнама, каналы продаж налажены. Нам срочно нужен один миллион долларов, чтоб разморозить процесс. Под проценты.

Бизнесмен несколько секунд молчит, обдумывая услышанное.

— Все фуры с говядиной высшей категории, говоришь, — тянет Ван Мин Тао. — Не первой, не второй, не тощак?

— Да, все до единой, — киваю я, подтверждая сказанное ранее.

— А реальный производитель Центральной Азии — вероятно, северо-западный сосед, Казахстан? — прищурившись, уточняет бизнесмен.

Похоже, господин Ван прекрасно понимает, с чем имеет дело. И явно не впервые сталкивается с подобными схемами.

— Да, вы правы.

— В таком случае, я бы хотел поговорить с вашим поставщиком вьетнамских ветеринарных документов. Лучше обсудить это серьёзное дело втроём, — бизнесмен открывает бумажник и кладёт на стол деньги за чай. — Знаю, как это бывает — сейчас задам контрольные вопросы, а вы начнёте плавать в теме и судорожно звонить тому, кто держит в руках документы. Вы же вопросом не владеете.

— Я этого и не скрываю. Я всего лишь, ммм, нет, не посредник. Ходатайствующий от имени заинтересованного лица.

— Вот именно. Хотелось бы обговорить некоторые вещи не со связующим звеном, а с держателем процесса. Вы можете организовать для нас с вашим поставщиком прямой и конфиденциальный канал связи?

— Разумеется, я же программист. Но сейчас в этом нет совершенно никакой необходимости, потому что нужный человек сейчас прямо над нами сидит в моей комнате, — откровенно указываю пальцем в потолок.

— Тогда пойдёмте с ним поговорим. Не переживайте, я умею оценивать любую обстановку и в бизнес вопросах как правило не ошибаюсь.

И ведь не скажешь, что за него я сейчас переживаю в последнюю очередь. По крайней мере, в связи с финансовой схемой.

Пока направляемся к лифту, я быстро набираю несколько сообщений для До Тхи Чанг, предупреждая её о визите гостя и о необходимости одеться соответствующе. Не хватало ещё, чтобы она встретила нас в в своём обычном стиле.

Убедившись, что сообщение прочитано, убираю смартфон и нажимаю кнопку вызова лифта. В ожидании кабины молчим.

Спустя пару минут я достаю из кармана ключ, вставляю его в замочную скважину: