Деревенщина в Пекине 2 (СИ) - Форд Крис - Страница 26

Пока я представляю своей спутнице новых знакомых, Ким Донгсу удивленно переводит взгляд с меня на китаянку и обратно, явно озадаченный разницей в возрасте, не сильно внушительной, но тем не менее бросающейся в глаза.

То же самое читается на лице его жены.

— Так вот, господин Ким, насчет гольфа… — делаю шаг вперед.

Моя нога наступает на шнурок собственной туфли. Я словно натыкаюсь на стену и взмахиваю руками, пытаясь ухватиться за воздух, чтоб не упасть.

Моя левая ладонь врезается в локоть Ли Миньюэ, по теории подлости — именно в правый. От неожиданного толчка её стакан предсказуемо опрокидывается вперёд — на светло-бежевое платье Чо Ерин. В последний момент я успеваю скрутиться, чтобы не утянуть за собой и спутницу, и плашмя падаю на аккуратно подстриженный газон, исхитрившись выставить вперед ладони, словно лягушка.

Со стороны должна смотреться весело, констатирую отстранённо про себя. Вслух говорю с мрачным видом:

— Ну и как здесь не ржать.

Что интересно, свидетели происшествия в самом деле веселятся — видно по глазам — хотя откровенного хохота стараются избегать. Ну да, сцена ещё та.

Чо Ерин испуганно взвизгивает, её глаза округляются от ужаса:

— Мое новое платье! –кореянка хватается за голову, затем красноречиво смотрит в мою сторону.

— Прошу прощения! — обращается к ней моя напарница, очень точно вступая в игру.

Брови Ли Миньюэ домиком взлетают вверх в гримасе неподдельного раскаяния.

Чо Ерин судорожно выгибается, пытаясь разглядеть масштабы бедствия — прилетело спереди, на бок и частично залетело на спину:

— Дорогой, что там⁈

Её муж бросает быстрый взгляд на расплывающееся пятно и досадливо цокает языком:

— Прилично…

Я тем временем с показной тщательностью завязываю злополучный шнурок и медленно поднимаюсь, отряхивая ладони. Незаметно для окружающих интересуюсь по-китайски:

— Убедительно?..

Миньюэ на мгновение задерживает веки в опущенном положении:

— Оскар за лучшую мужскую роль.

— Это ведь была кола? — продолжает сокрушаться Чо Ерин, безуспешно пытаясь промокнуть пятно крохотным кружевным платочком. — Ни за что не отстирается!..

— Ещё раз примите наши искренние извинения! — горячо заверяет Ли Миньюэ, в притворном раскаянии заглядывая в глаза Чо Ерин и старательно перехватывая инициативу. — Я такая неуклюжая! Пожалуйста, окажите мне услугу!

— Какую? — кореянка без разбега озадачивается.

— Позвольте скомпенсировать. — Китаянка достаёт небрежным жестом небольшую коробочку, обтянутую бирюзовой кожей. На крышке серебристым тиснением выведено название ювелирного бренда, известного, пожалуй, в мировом масштабе.

Чо Ерин моментально забывает обо всём неприятном, когда она видит логотип:

— Внутри действительно то, о чем я подумала?

— То, что написано, — уверенно подтверждает моя спутница. — Оригинал Тиффани. Изначально предназначалось мне, но… Мне бы не хотелось уходить с сегодняшнего раута с такой моральной травмой, — она очень правдоподобно кивает на чужое платье. — Вас ни к чему не обязывает, это исключительно мои личные извинения.

Кореец на мгновение напрягается:

— Я — государственный служащ…

— Я — частное лицо, к тому же женщина, — Миньюэ, похоже, сделала выводы из импровизированной лекции накануне. — Ваша супруга — тоже женщина. Не смея вмешиваться в ваши личные отношения, просила бы вас, как главу семьи, дать мне откровенный ответ на откровенный вопрос.

— Какой⁈ — дипломат явно не успевает мыслями за стремительно убегающей не в ту сторону беседой.

— У вашей жены могут быть свои отношения с другой женщиной? Как с подругой, в которых какому угодно мужчине делать нечего? У нас в Китае в порядке вещей, — простецки объясняет китаянка, предвосхищая рванувшие вверх чужие брови.

— Ну-у-у, если так ставить вопрос… — муж резко озадачивается, добросовестно размышляя над услышанным. — Если эта подруга из приличной семьи, варианты могут иметь место. Однако…

Кореянка оглядывается на него, решительно набирает воздух, в последнюю секунду удерживается и ничего не говорит. Затем двумя руками принимает коробочку из рук Ли Миньюэ и приоткрывает крышку, заглядывая внутрь.

На лице женщины расцветает искренняя чистая улыбка.

Ким Донгсу наблюдающий метаморфозы второй половины, проглатывает окончание фразы и разворачивается ко мне:

— Снимаю шляпу перед вашим уровнем, — кореец прикладывает ладонь к груди. — Вам ведь лет восемнадцать?

— Семнадцать, — вежливо поправляю.

Глаза мидовца удивленно расширяются:

— А могу спросить, чем вы занимаетесь?

— Сейчас я учусь в Университете Цинхуа, в Китае, — охотно делюсь я. — Факультет политологии.

— О, ну разумеется! — понимающе улыбается Ким Донгсу, резко успокаиваясь.

— Думает, я мажор, и даже не представляет, что на бюджет в Цинхуа поступил чисто случайно, — вполголоса по-китайски поясняю Ли Миньюэ, пока чета увлеченно изучает содержимое подарочной коробочки.

— Пусть лучше и дальше пребывает в блаженном неведении, — едва слышно обозначает губами она. — Для дела полезнее.

Чо Ерин тем временем что-то быстро и эмоционально наговаривает мужу по-корейски, нервно комкая испорченный подол. Тот внимательно выслушивает, согласно кивая.

Мидовец достаёт ключи от машины, передаёт жене.

— О чём они? — спрашиваю Ли Миньюэ.

— Насколько поняла, Чо Ерин хочет уехать переодеться. А муж останется. Сегодня ведь воскресенье, у него единственный выходной. Раньше времени сворачивать партию не хочет, предлагает отправиться одной. Если вдруг она не захочет сюда возвращаться — он потом на такси доберётся.

— Жена согласилась? Обратно вернется или нет, по её словам неясно?

— Четкого ответа не дала, сказала, будет зависеть от пробок. Но скорее всего её можно ее не ждать, это тебе мой женский комментарий.

— Точно? — нюанс важен.

— Точнее не бывает, вечером объясню подробно.

— Прошу меня извинить, — кореянка переходит на английский. — По понятным причинам вынуждена вас покинуть. Очень рада была познакомиться!

— И мы, — отвечаю за двоих.

Ким Донгсу проводит жену долгим взглядом, затем со вздохом поворачивается к нам:

— Что же, господин Лян, раз уж представилась такая возможность, могу дать вам пару уроков.

— Отличная мысль! — оживляюсь я. — Буду вам премного признателен! Только сначала приведу себя в порядок после падения, — бросаю на Ли Миньюэ красноречивый взгляд. — Моя спутница будет счастлива составить вам компанию. Она поклонница гольфа не меньше меня, уж поверьте!

Одарив Ким Донгсу ослепительной улыбкой, китаянка склоняет голову:

— Почту за честь! Всегда мечтала поучиться у настоящего мастера.

— Что ж, прошу вас, госпожа Ли, — кореец протягивает клюшку.

Напоследок она бросает на меня выразительный взгляд через плечо. Без слов ясно: она берет ситуацию под свой контроль и мне следует поторапливаться.

Возвращаюсь на террасу и вижу ещё одного пожилого корейца, с бокалом коньяка и сигарой. Английским старик не владел, но мне достаточно было жестов, чтобы с ним объясниться. Он с добродушной улыбкой открыл небольшой хьюмидор, приглашающе кивая на его содержимое. Беру сигару и направляюсь к выходу из клубного домика.

До стоянки идти и идти, а Чо Ерин нигде не видно. Значит, как я и думал, она сначала решила забежать в уборную.

Выйдя на крыльцо, Чо Ерин видит перед собой Лян Вэя, небрежно облокотившегося на перила. Юноша задумчиво смотрит вдаль, время от времени делая затяжки — в его руке сигара.

В воздухе висит терпкий аромат табака.

— Ты уже здесь, мой ловкий друг из Китая? — весело роняет она, спускаясь по ступеням.

От её предыдущего плохого настроения теперь нет и следа.

— Не поверите, на что иногда приходится пойти мужчине, чтобы перемолвиться парой слов с очаровательной женщиной без лишних свидетелей, — парирует Лян Вэй. — Позвольте проводить вас до машины?